Инга Берристер - Лавры победителя
Однако до этого дня Дебру навестила жена Брайана, Синтия, маленькая блондинка. Вид этой хрупкой женщины на сносях потряс Дебру больше, чем сам визит. Из разговора с ней она узнала, что Брайан требует развода, оставляя на ее о печение еще не родившегося ребенка. Поначалу Дебра не могла смириться с мыслью, что жена Брайана беременна. Ведь, когда она уезжала в Эдинбург после разговора с ним, он ни слоном не обмолвился о ребенке. Просто он решил сбежать от жены и будущих отцовских обязанности.. Ей стало противно от мысли, что он отказался от своего чада, умышленно обрекая его на страдания с самого рождения. Нет, за такого человека она не может выйти замуж.
Всматриваясь в бледное лицо Синтии, Дебра думала, кого же она жалеет и презирает больше: эту несчастную беременную женщину, готовую на коленях просить мужа вернуться, слабовольного Брайана, сотворившего ребенка и испугавшегося ответственности, или себя, не сумевшую разглядеть за чарующей улыбкой его гнилое нутро? И вдруг ей стало все ясно. Когда-то она спросила тетю Агату, почему та так и не вышла замуж. Старушка ответила ей, что она не встретила в своей жизни человека, которого уважала бы и кому могла бы доверить свою судьбу. В то время слова тети показались ей смешными, но теперь Дебра осознала глубокий смысл, скрытый в ответе. Да, были любовь и желание, а вот уважения и доверия не было.
Последовавшая за этим встреча с Брайаном ничего не изменила в их отношениях. И хотя он умолял, просил о прощении и лил крокодиловы слезы, Дебра осталась тверда как камень. Почему-то ей казалось, что рано или поздно он все равно вернется к жене, и она искренне жалела эту несчастную, связавшую свою жизнь с таким ненадежным человеком. Она была рада, что сравнительно легко отделалась, но в сердце все-таки осталась боль, напоминавшая ей о потерянной любви.
Именно в таком настроении, оплакивая утраченную иллюзию, она отправилась в субботу вечером на званый обед к Гамильтонам, своим крестным отцу и матери. Седрик был школьным товарищем ее отца. Год назад он ушел на пенсию с поста директора компании и с женой Брендой перебрался из Эдинбурга в пригород, в небольшое поместье. В детстве Дебра неоднократно проводила каникулы в Шотландии и за рубежом вместе с их большой и дружной семьей. Время неумолимо бежало, оба их сына выросли и разъехались кто куда, и она навещала своих крестных так часто, как только могла. Но не реже, чем шесть раз за лето. А в эту субботу поводом для встречи стало празднование шестидесятилетия Бренды, пропустить его было никак нельзя.
По случаю юбилея приехали их сыновья, Глен и Тимоти, их жены и дети. Дебре предстояло провести здесь все выходные, благо что просторный дом позволял осуществиться наполеоновским планам Бренды. Она была наполовину американка, с молоком матери впитавшая жизнерадостность и неистребимую тягу к жизни. Полная противоположность тете Агате. Эти дамы вряд ли стали бы подругами: их взгляды на жизнь были настолько же разными, насколько пуританская мораль имеет мало общего со сладострастным жизнелюбием.
Дебра пребывала в мятежном состоянии духа, настроение было далеко не праздничное. Обвинить тетю Агату в несостоятельности ее, Дебры, сексуального воспитания не позволяла совесть. Вне всякого сомнения, в наследство от далеких предков, кроме непослушных кудрей, зеленых глаз и бледной кожи, Дебре достался свободолюбивый характер искательницы правды. Надо же было так случиться, что именно ее отчитали на первом же собрании!
Нет, все, что новый шеф говорил на совещании, было разумным и полезным для сотрудников журнала. Она задумалась над тем, сколько ей удастся продержаться во “Вью” под руководством Лоуренса Райделла, столь явно продемонстрировавшего сегодня свою антипатию к ней. Да и к другим он был не очень-то дружелюбно настроен. Из его слов можно было понять, что их ждут большие перемены как в стиле и методах работы, так и в направленности журнала. Только странно, почему его серые, холодные, как стальной клинок, глаза все чаще останавливались на ее лице. И уж совсем непонятно, почему в конце выступления он позволил себе высказаться в ее адрес весьма гадко и недвусмысленно.
— Тому, кто намерен сделать себе карьеру в нашем журнале, следует запомнить, что работа должна стоять на первом месте. — Обратившись непосредственно к ней, он резко добавил: — В свете вышесказанного, мисс Макуитер, предлагаю вам либо найти другую работу, либо сменить любовника.
В зале раздался смешок, коллеги-мужчины стали выразительно поглядывать на нее и подмигивать. Дебра покраснела. На работе у нее была репутация серьезной и рассудительной девушки, не любившей распространяться о своей личной жизни. Одной фразой этот несносный Лоуренс уничтожил образ скромницы, извратив его до неузнаваемости, и она ничего не могла сказать в свою защиту. Ей было известно, почему именно она стала главной мишенью нового шефа — этого крупного, атлетически сложенного мужчины, пребывавшего в тот день в очень плохом настроении. Если учесть субботнее происшествие… Да, просто ей не повезло. Кто бы мог предположить такую развязку? Ведь Седрик с Брендой и она, Дебра, вращались в несколько разных кругах. Если бы только знать!.. Нет, что говорить, все равно субботний день не задался с самого утра…
Плечом закрыв входную дверь, Дебра поставила на стол коробку. Та была настолько большой и неудобной для переноски, что руки затекли. Она подумала, что надо будет сварить кофе, немного отдохнуть после утомительного похода в магазин, переодеться и потом — в дорогу.
Сколько раз Дебра зарекалась полагаться на Бренду, каждый раз говорившую, что все будет по-домашнему. Вот и в тот раз крестная, пригласив ее на празднество в самый последний момент, пообещала, что оно будет посемейному скромным. Как выяснилось чуть позже, все гости ожидались в смокингах при бабочках или в национальной шотландской одежде, но никак не меньше! Дебре повезло: в магазине вечерней одежды, находившемся неподалеку от ее дома, ей сказали, что у них много платьев ее размера, притом любого цвета и фасона, Это было настоящей удачей, потому что стройной как тростинка девушке купить что-либо подходящее всегда весьма сложно.
Перемерив уйму нарядов, она остановила свой выбор на неброском, но в то же время элегантном, стального цвета платье: ее привлекли простой классический фасон и отсутствие какой-либо вычурной отделки. Это соответствовало ее настроению, ведь она предпочла бы вообще никуда не ходить. Но ее отсутствие на торжестве вызвало бы у Бренды массу вопросов и подозрений. А вот именно этого ей как раз и хотелось избежать, потому что их отношения и без того были весьма необычными: то они близкие, не разлей вода, подруги, то смертельные враги. Но самое удивительное заключалось в том, что в основе столь странной любви-ненависти лежали искренняя симпатия, сочувствие и взаимопонимание.
