Людмила Белякова - Сезон любви
«Теперь внаглую украдет мои идеи и материалы, вставит их в какую-нибудь свою книжонку, рассует мои стишки по другим рекламным газетенкам, точно… Високосный год закончился, но не прекратился. День прибавился, но не удлинился… Одно хорошо – на улице мерзко, но хоть не скользко», – размышляла Липа, плетясь впотьмах от Кузи до метро.
Выдумывать слоганы и рифмовочки вошло в привычку, но пригодится ли этот навык в дальнейшем?… А если пригодится, то когда?!
Пассажиропоток так и не восстановился, и можно было сесть. Просидев в невеселых раздумьях некоторое время, Липа ощутила у себя под основным своим рабочим писательским инструментом некое инородное тело, даже через пальто впивавшееся в ее творческое естество острым зубом недовольства собой и этим миром. Улучив момент, когда большая часть спутников была занята выходом из вагона, а охотники за свободными местами еще в вагон не ринулись, она привстала, пошарила под собой и изловила этот предмет.
Это был всего-навсего перекидной календарь, или, как называли такую вещицу в народе, численник. У него были оторваны первые листочки – вплоть до сегодняшнего дня, 15 января.
«Возьму – хоть буду знать, на сколько день прибавился, – подумала Липа. – Не искать же растеряху-владельца через газету, в самом деле?… И что там пишут-то?»
На обратной стороне рыхлого, желтоватого листка была статеечка «На чем нельзя экономить даже в кризис».
«А хорошая вещь-то! Это я удачно села!.. Надо же – кто-то подсуетился сварганить антикризисный календарь… Мне б к тому умнику на работу пристроиться», – подумала Липа и углубилась в чтение.
«На еде. Сэкономив на качестве и количестве еды сейчас, потом разоритесь на лечении», – глубокомысленно заявил календарь.
«Ну, это-то ясно… Кроме того, я на еде экономить не умела никогда… Этот совет мне мимо кассы».
«Закупать продукты надо на сытый желудок и по заранее составленному списку – тогда не купите лишнего, не очень нужного, что может испортиться. Однако, чтобы опередить рост цен, купите в запас продукты, которые могут полежать несколько месяцев – крупу, соль…»
«…Еще керосин и спички. Хороший совет. В крайнем случае, редакцию или комиссию эту подожгу – если государство не поможет».
«На образовании, своем и детей. Не выученное сейчас потом, вероятнее всего, не усвоится никогда».
«Тоже по делу, но тоже мимо меня. Своего образования достаточно, а детей нет и уже вряд ли появятся», – продолжила Липа виртуальную дискуссию с находкой.
«На одежде. Но, формируя новый гардероб, не увлекайтесь дешевыми антикризисными распродажами. Большие скидки и непривычно низкие цены могут вскружить голову, и вы накупите кучу ненужных вещей. Перед походом на шопинг просмотрите свой гардероб – наверняка там есть почти все, что нужно».
«Ну, на кучу ненужных вещей у меня точно денсредств нету, – перевернула Липа листочек, – а пересмотреть – это можно. Тем более ползимы мы зажевали, и надо строить планы на весну».
«Не копите долги по квартплате и услугам! – стенал, заламывая руки, календарь. – Коммунальщики и судебные приставы не дремлют! А в кризисные времена они действуют жестче обычного – от лишения услуг до выселения. То же касается и выплат по кредитам».
«Так, – Липа, заерзала, готовясь на выход, – самое противное под конец оставил, да?!»
Календарик невзначай, но метко наступил на любимую мозоль Липы – квартплату. Она гордилась своей трехкомнатной квартирой, доставшейся от родителей, но вот уж правда – нет вещей абсолютно хороших! Заплатив в последний банковский день за квартиру из дистрофичного «покойницкого» гонорара, она осталась с весьма незначительной суммой наличных. Кредитка тоже карман не оттягивала. А если принять в расчет еще и повысившиеся тарифы… Тут уж невольно позавидуешь Кузе, которая проживала в тесной двушке с отцом и братом-холостяком.
«И вообще, – сообщил напоследок календарь глубокомысленно, – столкнувшись с проблемой, не бросайтесь сразу с ней бороться. Подумайте вначале, что из нее можно сделать».
– Это как? – спросила Липа, кажется, вслух.
«Например, если нет денег на деликатесы и сласти, сядьте на диету и подкорректируйте вес».
Но тут ей надо было выходить. Липа бросила календарь в пакет с компроматом на Покойницкого и выскользнула через уже многозначительно зашипевшие двери.
«Да, вес, вес… Вес есть. Вполне докризисный».
Дорогая подруга Кузя всегда кормила Липу как на убой, да еще пыталась всунуть ей что-то на вынос, из-за чего прощание в тесной прихожей превращалось в средней интенсивности рукопашную схватку. Зимой Липе удавалось отговариваться от Кузиной подкормки хронически, с октября еще, не включенным холодильником – она хранила продукты в уютной кладовочке под окном кухни. Бесплатный, но мягкий уличный холод не позволял держать там крутую заморозку вроде пельменей, но «мягкое» молоко выживало дня три-четыре, так что экономия на принудительном прослушивании дурдыканья холодильника накапливалась значительная. К Липе даже как-то приходили с проверкой счетчика на предмет выявления «жучка» – ее счета на электроэнергию показались мосэнерговцам подозрительно маленькими. Липа охотно объяснила причину недопотребления киловатт, неудачно сострила насчет домашних плантаций конопли, из-за которых у соседей по дому, возможно, такие большие счета за свет, и проводила дезинсекторов с миром.
«Вот на чем экономить, наверное, можно – на электричестве! – радостно догадалась она, раздеваясь в прихожей, которую при желании можно было назвать небольшим холлом. – Интересно, а в календаре что-нибудь об этом написано? Посмотрю утром… Ага, при дневном свете – чтобы искусственный не переводить».
Похоже, мозги круто свернули на антикризисные рельсы. Укладываясь спать, Липа подумала, что надо бы записывать свои мысли о неизбывном, то есть об экономии, а потом продать их в качестве дополнения тому, кто наваял этот календарь.
«А если кризис кончится, пока я буду копить эти интеллектуальные сокровища?… Да нет… У нас кризис хронический. Этот – просто очередное обострение. Обострение кончится, а кризис – это на века! Буду копить и экономить! Экономить и копить!»
Наутро, однако, Липа была озабочена тем, что покупала почтовые конверты – вот уж чего не делала лет сто! Потом она искала, где бы распечатать свою «оду к радости», содержавшую ее соображения по поводу мошеннических уловок гендира и главреда г-на Покойницкого Г. А., который выманивал у наивных авторов и копирайтеров тексты, а затем, под предлогом их низкого качества, либо вовсе не платил, либо сильно занижал первоначальные расценки.
