Лора Бекитт - Пленница судьбы
Безопасное и разумное будущее, будущее ее сестры с этим Луи Гимаром, уже немолодым человеком — море и ветер вообще рано старят людей!.. Венчание должно было состояться на материке. «Заодно и в церкви побываем!» — заявил отец. Мари ужаснулась. Как все расчетливо и просто! Безмолвная покорность Коры, а ее жених… Возможно, он неплохой человек, но он смотрел на Корали без всякого волнения, так, точно приобретал в дом еще одну полезную вещь. Вероятно, он надеялся, что эта скромная, молчаливая девушка станет хорошо вести хозяйство и подарит ему наследника. Одна из его предыдущих жен умерла от какой-то болезни, а другая погибла во время бури. Тосковал ли он по ним? Или уже забыл?
И девушка ясно осознала: если бы Луи Гимар настаивал на том, чтобы жениться именно на ней, Мари, она отказалась бы наотрез. Ей не нужна такая жизнь, она предпочитала витать в сладком дурмане воображения и не сомневалась, что когда-нибудь ее мечты сбудутся.
Проводив незнакомку взглядом, девушка побежала в западную часть острова, в свой излюбленный уголок.
В затянутом облаками небе так же слабо сияло тусклое солнце, небольшие волны с негромким шорохом лизали прибрежные скалы, а на любимом месте Мари, откуда был так хорошо виден океан, сидел человек.
Она остановилась поодаль и изумленно смотрела на него. Ей был виден бледный профиль и устремленный на воду неподвижный взгляд незнакомца. Мужчина был молод и выглядел необычно: иная, чем у жителей Малых скал, «благородная» одежда, волнистые темные волосы, падающие на высокий белый лоб, спокойно сложенные на коленях руки — узкие и изящные, не знавшие тяжелой работы.
Не может быть, чтобы молодой человек не заметил Мари, а между тем он даже не шелохнулся. Она постояла несколько минут; возмущение улеглось, ему на смену пришло острое любопытство и благоговейный страх.
Мари не решилась подойти ближе и, тихо повернувшись, ушла. Вечером, в постели, ее воображение работало вовсю. Этот молодой человек наверняка спутник той женщины. Он похож на изгнанника. От чего они могли убежать и кем приходятся друг другу? Мать и сын? Или тайные любовники? Ведь случается так, что светская дама влюбляется в красивого, но бедного юношу! Они могли бежать на остров от ее ревнивого супруга и поселиться вдвоем…
С такими мыслями Мари заснула, а проснувшись, твердо решила сегодня же побывать на берегу еще раз, и если незнакомец будет там, заговорить с ним.
Прежде чем встать, девушка несколько минут изучала привычную обстановку тесной спаленки. Ее окружали вещи, которые она помнила всю жизнь: деревянные кровати, сундук, громоздкий комод. Странно, почему родители никогда не стремились ничего изменить? А между тем печные трубы потрескались, крыша осела, дерево гниет, камень покрывается мхом. Вероятно, они полагали: дом стареет, как стареет человек, и это совершенно нормально. Мари отчасти успокаивала мысль, что жилье, которое купили парижане, вероятно, точно такое же. Или, может, чуть лучше. На острове просто не было других домов.
Мари надела синее платье и тщательно расчесала волосы. Она хорошо запомнила прическу незнакомки: волосы убраны со лба и ниспадают по обе стороны прямого пробора пышными завитыми прядями. Женщина была белокурой, и ее гладкая, без единого пятнышка кожа сияла белизной.
Мари внимательно посмотрела в зеркало и горделиво вскинула голову. Ну и пусть она причесана просто, а одета бедно. Зато она хозяйка этого места — оно принадлежит ей!
Человек сидел там же, где и вчера, такой же задумчивый и неподвижный. Волны бороздили поверхность океана, чайки носились с тревожными криками.
Мари подошла ближе. Человек все так же смотрел на море и не поворачивался.
— Сегодня хороший день, — сказала она и заметила, что его плечи слегка дрогнули.
Но потом он застыл в прежней позе, и девушка растерялась. Что делать? Уйти? И тут он внезапно произнес:
— Да, — и прибавил: — Это вы приходили сюда вчера?
Она растерянно ответила:
— Да, я.
— Кто вы?
— Меня зовут Мари Мелен, я живу на этом острове.
— Мари… Красивое имя.
— Оно мне не нравится, — осмелилась признаться девушка, — слишком простое.
— Все, что вас окружает: море, скалы, небо, — кажется простым и привычным, но разве это не прекрасно?
Мари замерла. Ни один из жителей острова никогда не произнес бы таких слов!
— Собственно, какое значение может иметь имя? — прошептала она.
— Большое. Иногда оно определяет судьбу.
— А как зовут вас? — спросила она, и молодой человек медленно произнес:
— Кристиан.
— Вы будете здесь жить?
— Да.
Мари затаила дыхание. Ее лицо раскраснелось, и ветер трепал волосы.
— Это правда, что вы… из Парижа?
— Правда.
У нее на языке вертелась сотня вопросов, но она промолчала, понимая, что неприлично проявлять чрезмерное любопытство. Вместо этого девушка выпалила:
— Я… я чувствую себя неловко, потому что вы не поворачиваетесь ко мне и не смотрите на меня. Я… не привыкла так разговаривать.
— Что ж, вы правы, простите. Конечно, я должен был повернуться, — сказал он и действительно обратил к ней свое тонко очерченное лицо.
У него были голубовато-серые, осененные темными ресницами глаза, их взору была свойственна безжизненная печальная неподвижность.
Мари невольно отпрянула. Так вот откуда эта отрешенность, эта окаменелость черт! В какой-то миг она остро ощутила: какое счастье видеть отталкивающие и одновременно привлекающие своей мрачностью и суровостью скалы, яркое солнце и ослепительный блеск воды!
Он чутко уловил ее движение и мягко произнес:
— Не нужно пугаться. Я просто слеп, вот и все.
— Я не испугалась, — выдавила Мари, втайне испытывая облегчение оттого, что он не может видеть смешанного выражения жалости, удивления и, пожалуй, в самом деле страха, невольно появившегося на ее лице.
— Почему вы уехали из Парижа сюда, в нашу глушь, на край света? — прошептала она.
Он долго молчал, потом задумчиво промолвил:
— Вас это удивляет?
— Конечно. Как можно отказаться от такого мира?
— Вы о нем ничего не знаете, — заметил Кристиан.
— Да, но я слышала, что он прекрасен и очень велик.
— Свой собственный мир мы всегда несем с собою, в себе, куда бы ни приехали, — промолвил молодой человек, пристально глядя странными незрячими глазами на что-то видимое лишь ему одному.
— Тогда какая разница, где жить?
Он тонко улыбнулся:
— Все-таки я немного не такой, как остальные люди. Скажем, меня сильно раздражали звуки и запахи Парижа. Здесь — иное дело. Все, что я ощущаю и слышу, странным образом очищает и возвышает чувства. Эта мощная сила, сила океана, не имеет ничего общего с силой человеческой толпы, если не сказать — стада.
