Пола Хейтон - Проживу и без любви
Дальше события развивались стремительно. Твердо решив, что бояться она будет потом, Мэри распахнула дверцу, намереваясь выскользнуть из автомобиля и юркнуть в темноту, однако противник действовал ловчее. И вот грубые руки уже вытаскивают Мэри из машины, несмотря на ее отчаянное сопротивление… Хвала жакетам на одной пуговице! Эта блестящая умница расстегнулась в самый решительный момент, и Мэри стремглав понеслась во тьму, оставив жакет в руках нападавшего и думая лишь об одном: белая блузка делает ее слишком заметной… Чертовы каблуки! Никогда в жизни больше не надену ничего подобного! — клятвенно пообещала себе Мэри, сбрасывая на бегу туфли.
Сзади раздался визг тормозов. Что это? Плевать! Мэри бежала, не чуя под собой ног. И вдруг…
Оказывается, противник был много ближе, чем она предполагала. Он, стремительно налетев на нее, сшиб с ног, навалился сверху… Мэри еще пыталась бороться, отчаянно вырывалась, царапалась, кусалась. Выстрел, прозвучавший около самого уха, почти оглушил ее. Она потеряла сознание.
— У тебя есть права, девочка?
Мэри открыла глаза и сощурилась — свет карманного фонарика казался нестерпимо ярким. Голова гудела, словно улей, перед глазами плясали разноцветные звездочки. Слегка опомнившись, она поняла, что сидит у подножья того самого дуба, в который едва не врезалась, в двух шагах от «фиата». Кто-то заботливо склонился над нею. Мэри с трудом разглядела полицейские нашивки.
— Уберите свет, — слабым голосом попросила она, морщась. — Что… что это было?
— Не знаю, девочка. — Полицейский встал с колен и протянул руку. — Можешь идти?
— Попробую. — Вцепившись в крепкую мужскую ладонь, она встала, но ее тотчас качнуло. — Ох, не уверена…
— Стало быть, вести машину мне. Где ты живешь? Почему гоняешь ночами по городу? Газет не читаешь?
— Послушайте, дайте дух перевести…
Схватившись руками за голову, Мэри обнаружила, что парик исчез, а волосы спутались как пакля. Словно прочтя ее мысли, полицейский сказал:
— Твои туфли и «прическа» на заднем сиденье. Решил перетащить тебя поближе к машине, ты уж извини… Едешь с вечеринки?
— В некотором роде… — Достав права, Мэри протянула их блюстителю порядка и жалобно попросила: — Нельзя ли поскорее? Дома меня ждет сын…
— Кто-кто тебя дома ждет? — изумленно уставился на нее полицейский. — Так… сколько же тебе лет?
— Послушайте, какая разница? — взбесилась вдруг Мэри. — Мой дом совсем рядом, могу и пешком дойти… Хотя вы ведь так просто меня не отпустите.
— Не отпущу, — раздалось в ответ. — В частности потому, что вы явно не в лучшей форме. Куда ехать? — спросил он, помогая ей забраться в машину и усаживаясь за руль.
От парка до дома, где жила Мэри, было и впрямь очень близко. Через каких-нибудь две минуты они затормозили у подъезда. Выйдя из машины, полицейский снова протянул руку Мэри, но она, помотав головой, мужественно решила действовать без посторонней помощи. Однако стоило ей сделать шаг, как перед глазами тотчас поплыли круги, и она рухнула бы, если бы ее спутник вовремя не подхватил ее.
— О, да вы никуда не годитесь… Уж не пили ли вы нынче вечером?
— Пила… Целых три глотка шампанского в ночном клубе, — мрачно призналась Мэри. — Но, подозреваю, дело не в этом.
— Определенно.
— Послушайте, мне надо пару минут подышать свежим воздухом. Не хочу являться домой в таком виде, еще ребенка напугаю…
— Разве он в такой час еще не спит? — удивился полицейский. — Кажется, детям положено ложиться гораздо раньше. Впрочем, я не дока по этой части.
— Всякое может случиться. В общем, рисковать я не хочу.
Прислонившись к дверце машины, Мэри сделала несколько глубоких вдохов. Но туман перед глазами не спешил рассеиваться… Полицейский безмолвно наблюдал за нею.
— Вы простудитесь, — вдруг сказал он.
— Что? — вздрогнула Мэри, словно очнувшись.
— Не стоит стоять босиком на асфальте. Ночь нынче на редкость холодная, даром что июль на дворе…
Только тут Мэри заметала, что так и не надела туфли. Наклонившись, чтобы достать их с заднего сиденья, она вновь почувствовала приступ головокружения.
— Ладно, хватит. Видно, лучше уже не будет. Послушайте, чего вы ждете? — взъярилась вдруг она. — Номер машины наверняка запомнили, а оштрафовать меня можно и завтра, а?
Полицейский спокойно снес несправедливый упрек.
— Предпочел бы проводить вас до дверей квартиры, не то еще свалитесь на лестнице. Не мешало бы вам завтра обратиться к врачу. У вас, возможно, легкая контузия, ведь пуля пролетела совсем рядом.
Пуля? Какая еще пуля? Мэри вообще перестала что-либо понимать. Заметив ее изумление, полицейский заключил:
— Похоже, у вас еще и амнезия. В вас ведь стреляли, помните?
Не верить ему у Мэри не было оснований. Лихорадочно перебирая в памяти события сегодняшнего вечера, Мэри поняла, что воспоминания ее обрываются на том, как она, босая, бежит по темному парку, как ее валят наземь… Сразу за этим следовал яркий свет карманного фонарика, направленный ей прямо в глаза.
— Не помню, — созналась она. — Ну, мне пора.
Надев туфли и достав из сумочки ключ, она направилась к подъезду. Однако полицейский ни на шаг не отставал.
— Желаете продемонстрировать галантность? — ядовито осведомилась Мэри.
— Кажется, я ясно выразился.
Подняв на него глаза, Мэри впервые как следует разглядела своего спасителя. Ровесник Алекса, вряд ли старше… Лицо даже с натяжкой нельзя было назвать красивым, в толпе она никогда бы его не заметила. Впрочем, Мэри вообще не обращала внимания на мужчин, да и этого рассматривала лишь потому, что прикидывала: чего от него можно ожидать?
На нее смотрели удивительно спокойные и мягкие серые глаза, в усах пряталась улыбка. Внешне это был кто угодно, только не страж порядка. Да и роста он был отнюдь не богатырского — до шести футов явно не дотягивал, хотя был крепок и широкоплеч. Заметив странное темное пятно у него на рукаве, чуть пониже правого плеча, Мэри ахнула:
— Это что такое?
— Это? Проделки той самой пули, о которой вы забыли.
И эта пуля явно предназначалась ей. Какая же она неблагодарная скотина! Видимо, на ее лице столь ясно проступило раскаяние, что полицейский тотчас усмехнулся.
— Ничего, просто царапнуло. Но из-за этого я промахнулся и нападавший скрылся.
Казалось, он ее утешает, словно малого ребенка, и Мэри снова начала сердиться. Однако правила приличия диктовали нечто совершенно иное…
— Зайдем ко мне… Хотя бы промоете рану. Бинты у меня есть, а крови я не боюсь.
