Петти Мессмен - Богатые мужчины, одинокие женщины
Она отошла в сторону, с любопытством оценивая хипповатую группу, которая с шумом ввалилась в гостиную с увесистыми спортивными сумками и большим, похожим на коробку, черным ларцом. Среди них был один парикмахер, один художник-гример и один ассистент. Они решили расположиться в большой ванной комнате, почти сплошь увешанной зеркалами и обильно залитой солнечным светом через застекленный купол. Ассистент парикмахера поставил три стула и указал каждой женщине, где ей сесть, в то время как художник-гример водрузил свой громоздкий ларец на белый мраморный подзеркальник и открыл его. Набитый битком, ларец мог заполнить косметикой целый прилавок универмага.
Позже, сидя перед зеркальным шкафом в нижнем белье, с уложенными волосами и макияжем, натягивая колготки, Сьюзен любовалась своим отражением.
Художник-гример сумел придать поразительное, таинственное выражение ее большим, широко поставленным глазам. Ее даже уговорили наклеить ресницы, и они теперь трепетали, темные и длинные, окаймляя и выделяя глаза, как пару драгоценных камней. Все это вызывало ощущение триумфа, от которого кружилась голова. Бледная кожа светилась, а волосы, обычно мышиного цвета, глянцево мерцали. Не удивительно, что все женщины в этом городе имели такую потрясающую внешность. О них заботились профессионалы, которые за невероятную плату и соответствующее время преображали непритязательную внешность в экстравагантную модель из журнала.
Сейчас Сьюзен чувствовала себя великолепно. Но мысль о том, сколько энергии, денег и времени нужно тратить на это, приводила ее в трепет. С другой стороны, было бы интересно посмотреть на реакцию сотрудников фирмы в Стоктоне, если бы она каждый день в таком виде приходила на работу.
В действительности же ее интересовала реакция только одного конкретного человека. Ей хотелось встряхнуть Билли Донахью – Вильяма Дж. Донахью III, в настоящее время являющегося старшим партнером семейной фирмы, где работала и Сьюзен. Он умеренно сообразителен и безмерно привлекателен. На протяжении последних двух лет он был приятелем Сьюзен. Они то сходились, то расходились, их отношения основывались скорее на взаимном удобстве, чем на любви. Сьюзен сходила с ума по Билли, когда они встретились первый раз. Он обаятельный, с ним весело, и он холост. «Холостой» – ключевое слово в таком маленьком городке, как Стоктон, где большинство свободных мужчин были экс-мужьями ее одноклассниц. Самая большая проблема Билли – неизлечимая страсть к игре. На самом деле это не было его проблемой. Это была проблема Сьюзен.
– Что я делаю со своей жизнью? – удивилась она, вглядываясь в свое отражение, столь очаровательное сейчас.
Связь с Билли была не просто рутиной. Она – симптом одиночества.
Казалось бы, что плохого в том, что ты хочешь иметь специальность, сделать себе карьеру, быть независимой и твердо стоять на ногах. Так нет. К чему это привело? К тупику. Пытаясь самоутвердиться, она потеряла ту часть жизни, в которой остро нуждалась. И не обязательно с таким размахом, как у Кит, но обязательно все сразу. Ее пальцы ощущали холодок на коже, когда она дотрагивалась до колье из мелкого неровного жемчуга на шее, которое Билли купил для нее на последнее Рождество. Этот прощальный подарок, компенсация, предложенная после того, как она обнаружила, что он спит с ее секретаршей.
Жизнь действительно была сплошной неприятностью, думала Сьюзен, глотая слезы.
– Я не выглядела так даже на своей собственной свадьбе, – заметила она Пейдж и Тори, которые тоже одевались.
– Возможно, поэтому твое замужество было недолговечным. – Ярко-зеленые глаза Пейдж сверкнули, когда она перекинула шелковистый каскад каштановых волос с лица на спину через плечо.
Это движение было плавным, как и все ее движения. Она была профессиональной танцовщицей и в настоящий момент занята в большом бродвейском мюзикле «Кошки». Кит сказала, что Пейдж – потрясающая танцовщица, и Сьюзен верила этому.
Пейдж обладала необходимой легкостью, чувственностью, гибкостью. Язык ее тела так же дерзок, как и ее ум. И сейчас это тело одето в самое сексуальное кружевное нижнее белье, какое Сьюзен когда-либо видела.
– А вот это уже удар ниже пояса, – откликнулась Сьюзен со смехом, думая о том, насколько ей понравилась Пейдж Уильямс, в то время как она была уверена, что этого не произойдет.
Пейдж, Сьюзен и Тори слышали друг о друге на протяжении многих лет, но никогда не встречались до этого уикенда, который казался волшебным сном и в котором они стали подругами. Как Сьюзен и предполагала, Пейдж оказалась весьма неординарной, эффектной, сексуальной кошечкой, но вовсе не витающей в облаках. Сьюзен восхищалась той грубоватой иронией, которая отличала ее манеру разговаривать. К тому же Пейдж обладала таким обаянием, что ее было просто невозможно не полюбить.
– Тори, ты выглядишь просто сенсационно! – воскликнула Пейдж, натягивая на бедра кружевной белый пояс с резинками.
Затем она помогла Тори застегнуть пуговицу на платье, до которой той было трудно дотянуться. Сьюзен с любопытством обернулась, чтобы посмотреть на длинноногую брюнетку, которая теперь, с помощью Пейдж, была готова первой. Ее короткие темные волосы были гладко причесаны – весьма по-европейски, подчеркивая синевато-серые почти восточные глаза, в уголках которых, казалось, скрывалась таинственная улыбка. Пройдясь в васильково-голубых туфельках, гармонировавших по цвету с платьем, Тори повернулась вокруг себя, чтобы подруги могли оценить ее. Она похожа скорее на красотку-южанку, чем на быстро делающего карьеру администратора в фирме по продаже недвижимости, которым была на самом деле.
«Всегда только подружка невесты, и никогда не невеста. Будь проклята ты, мама, за эту шутку, если только это шутка. И будь проклят ты, Тревис Уолтон, за то, что превратил это в безжалостную правду».
Тори Митчел стояла, скрытая от большой шумной толпы спинами Пейдж и Сьюзен, под куполом пышно цветущей розовой вишни, ожидая, когда координатор свадьбы объявит им их роли. Оркестр уже начал играть легкую музыку, и Тори глубоко вздохнула, стараясь погрузиться в, успокаивающие, чарующие звуки, спокойно плывущие в летнем воздухе.
Она стремилась вернуть хладнокровие, выкинуть Тревиса из своих мыслей и заглушить чувство обиды.
В последнее время все свадьбы действовали на нее подавляюще. Казалось, все подруги вышли замуж, и большинство из них уже собирались заводить второго ребенка. Тори чувствовала себя так, как будто наблюдала за монотонным подъемом разводного моста. Если же она не сделала это вовремя, то уже никогда не сможет сделать. Всем своим сердцем она хотела сделать это вместе с Тревисом, но у нее было тревожное ощущение, что время слишком быстро проносится мимо.
