Кэрол Мортимер - Частная жизнь
Мужчина лежал лицом вниз, его широкие плечи, тонкая талия, безупречной формы ягодицы, длинные мускулистые ноги, сплошь покрытые темными волосами, свидетельствовали о том, что перед ними великолепный образчик зрелого самца.
Но он оставался неподвижен.
— Ужас! — выдохнула Элла в полной тишине.
Они посмотрели друг на друга и неловко улыбнулись, как смущенные подростки.
Однако улыбка мгновенно сменилась тревогой, потому что мужчина наконец-то зашевелился — видимо, ему стало холодно или на него подействовал яркий солнечный свет. Он перевернулся на спину, и Элла снова стала ловить ртом воздух.
Он действительно был прекрасным, поистине величественным воплощением мужественности, чем-то вроде микеланджеловского Давида. Хотя ошеломила Фин вовсе не его мужская привлекательность.
Нет, это не он! Кто угодно, только не он! Здесь он никак не может быть. Ведь это сонный Бедфордшир, находящийся так далеко от Лондона. Однако насмешливый внутренний голос напомнил ей, что отсюда до Лондона ходит поезд, почему Гейл и приобрела здесь коттедж.
И все-таки это не он. Невозможно, чтобы это был он. Чем дольше смотрела Фин на это словно вылепленное скульптором лицо, тем настойчивее убеждала себя, что ошибается, что это просто внешнее сходство.
Его густые темные волосы, и которых уже мелькала седина, доходили почти до плеч. Длинные ресницы покоились на скулах, как будто высеченных из гранита. У него был длинный прямой нос, четко очерченные губы, слегка раздвинутые сейчас, поскольку он лежал на спине и дышал более глубоко, и упрямый, агрессивный даже во сне подбородок.
Все-таки лицо не совсем то, подумала Фин, и волосы какие-то спутанные, чего раньше не было, и выгладит этот человек гораздо старше. Тому, за кого она его принимает, должно сейчас быть где-то около сорока. Нет, это не он, убеждала она себя, завороженная ужасом и не в силах отвести глаза.
— По-моему, это нечестно с нашей стороны, — объявила Элла, приблизившись к постели, чтобы прикрыть мужчину, и не правильно истолковав интерес к нему Фин.
На самом деле не его нагота — бесспорно, великолепная — притягивала ее, но неприятное ощущение, что она знает этого человека.
Но она не успела ничего сказать в свое оправдание, поскольку мужчина наконец ожил, и Элла с виноватым видом отошла от кровати, дав Фин возможность видеть, как он открыл глаза. Таких невероятных глаз цвета морской волны она в жизни своей не встречала! Густые темные ресницы лишь подчеркивали интенсивность цвета, темно-голубой ободок вокруг радужной оболочки делал глаза еще более необычными, а взгляд был такой проницательный, хотя человек еще не отошел ото сна, что Фин почувствовала себя бабочкой, приколотой к стенке. Уж она-то имела право находиться здесь — и в то же время испытывала желание убежать, хотя знала, что не сможет сейчас даже пошевелиться.
Несколько секунд он смотрел на нее прищурившись, нахмурив брови, где-то в глубине сознания припоминая, что ее не было в комнате, когда он заснул. Бедняжку Эллу он, очевидно, просто не видел, потому что она стояла сзади, около двери, стараясь смотреть не на него, а на Фин.
— Кто вы такая? — спросил он хрипло, словно у него пересохло в горле.
Сказочный сюжет продолжал развиваться, только теперь это уже гораздо меньше походило на сказку. Ведь вопросы должна задавать она, разве не так? И уж у нее есть что спросить! Вместо этого Фин сказала:
— Я из «Маленького народца».
— О Господи… — простонал он. Лицо его, и без того бледное, стало почти серым. — О Господи! — повторил он тем же голосом, глядя на нее широко открытыми глазами и словно не веря себе. — Это все не со мной происходит! — Он помотал головой, поднял глаза к потолку, потом его взгляд неохотно вернулся к Фин, и он тяжело вздохнул, видя, что она никуда не исчезла. — Большинству людей мерещатся розовые слоны. Мне же приходится любоваться на «маленький народец». — Он резко оглянулся, поскольку Элла не сумела подавить смешок. — Еще одна! — прохрипел он с отвращением, кожа его приняла теперь зеленоватый оттенок.
Фин почти одновременно с Эллой поняла, какие мысли пришли ему в голову, и едва не засмеялась сама: этот человек думает, что у него галлюцинации на почве алкоголя, тем более что про нее действительно можно сказать «маленький народец»! Конечно, она не очень внятно объяснила, кто она такая, но все же…
— Вы не поняли, — начала Фин.
— Отчего же не понял? — возразил он. — Вы сказали, что вы из «маленького народца». Кто же вы — фея, эльф или, может быть…
— Моя фирма так называется — «Маленький народец», — сказала Фин официальным тоном. Ее лицо покрылось красными пятнами, отчего веснушки стали более заметными. При всей своей хрупкости и субтильности она меньше всего походила на сказочное существо, и даже ее субтильность имела вид весьма решительный.
Мужчина хмыкнул и запустил руку в волосы. Смысл того, что говорила Фин, был ему непонятен.
— «Маленький народец», — повторила Фин. — Это название моей фирмы. Можете прочитать его на моем фургоне, если удосужитесь взглянуть, — прибавила она раздраженно, поскольку ее слова, казалось, не убедили его.
— Правда? — Похоже, он начинал верить, что не помешался, хотя спросил все равно с подозрением. — Пожалуй, я… Ox! — Он стал выбираться из постели и вдруг замер, обнаружив, что на нем ничего нет.
Фин увидела на полу джинсы. Стараясь не замечать других его вещей, разбросанных возле кровати, она поспешила поднять джинсы.
— Держите.
Он медленно протянул руку и снова нахмурился — его подозрения ожили.
— Как вы узнали…
Фин слышала, как Элла поперхнулась от смущения, но намеренно не повернула голову в ее сторону.
— Логика подсказала, — решительно оборвала она и отвернулась, пока мужчина натягивал джинсы. Потом он встал, поправил их на себе и подошел к небольшому оконцу, выходившему на дорогу.
Боже, в нем было за метр восемьдесят, он выглядел богатырем и двигался с той кошачьей грацией, какую можно видеть у тигра в клетке. Фин даже вздрогнула, заметив, что сравнила его с животным, которое считала самым красивым на свете.
Теперь она могла разглядеть его волосы, спускавшиеся на плечи и завивавшиеся на концах, действительно густые, темные, с заметной проседью. Он стоял, глядя в окно, в профиль черты лица казались еще более резкими, невероятного цвета глаза сузились, на щеках играли желваки, что свидетельствовало о явном неудовольствии. Фин отважилась предположить, что это неудовольствие объясняется отчасти тем, что он понял, каким дураком выставил себя несколько минут назад, усомнившись в ее реальности, отчасти похмельем и тем, наконец, что его наглый цинизм до сих пор не нашел выхода.
