3ора Слоун - Самая упрямая
В следующую минуту тот произнес нечто невероятное:
— Мне хорошо известно, что это ложь.
Его заявление потрясло Джину. Откуда этому человеку известно об ее истинном душевном состоянии?
— Послушайте, почему вас так волнует, в каком настроении я упала? Главное, что сейчас со мной все в порядке, если не считать небольшой головной боли и нескольких синяков. И если кто-нибудь, наконец, принесет мою одежду, я тут же отправлюсь восвояси!
— Вас не отпустят до тех пор, пока не пройдет амнезия.
Тут Джина всполошилась. В ее планы совершенно не входило застревать здесь надолго. Видно, пора прекращать игру.
— Никакой амнезии нет. Это была шутка. Мне прекрасно известно, кто я.
— И кто же? — пристально взглянул на нее мистер Лэнг.
Джина все еще не хотела раскрывать себя, но сейчас у нее было готово имя.
— Сюзи. Сюзи… Симпсон.
Так звали школьную подружку Джины. Она назвалась так потому, что была уверена — подобно всем остальным, этот человек не узнал ее. Вряд ли мистер Лэнг читает бульварную прессу.
Тот несколько мгновений разглядывал Джину, прежде чем произнести:
— Так, наблюдается некоторое улучшение.
— О чем это вы? — спросила она. Мистер Лэнг покачал головой.
— Мисс Симпсон…
— Миссис, — поправила Джина, сама не зная почему.
— Хорошо… Миссис Симпсон, — Лэнг сделал ударение на первом слове, — надеюсь, вы понимаете, насколько важно, чтобы сейчас, когда вы еще не окончательно оправились после падения, рядом с вами находился человек, на которого можно положиться. Ваш муж, например…
— Он умер, — отрезала Джина, сообразив, куда клонит собеседник.
Лэнг прищурился, словно пытаясь понять, лжет она или нет.
Некоторое время Джина спокойно смотрела на Лэнга, но в конце концов вынуждена была отвести взгляд.
В этот момент Лэнг произнес:
— Думаю, пора прекратить игру, мисс Сандей.
— Так вы знаете, кто я? — Джина похолодела.
Странный собеседник кивнул.
— Честно говоря, вчера вечером я поначалу засомневался было, потому что без макияжа вы выглядели непривычно. И ваши волосы… — Он вновь внимательно вгляделся в лицо Джины, будто все еще не до конца веря, что это именно она.
— Вчера вечером? — повторила та.
— Да, в вашем доме.
Джина удивленно подняла бровь. Она могла бы поклясться, что не знает этого человека.
— Перед тем как с вами случилось несчастье, вы говорили по телефону, — подсказал Лэнг.
Джина медленно кивнула.
— С человеком, назвавшимся отцом Эдди. Но у парня не было родителей.
— Вероятно, тот человек забыл добавить, что он приемный отец, — пожал плечами Лэнг.
— Вы его знаете?
— Можно и так сказать.
— Он послал вас ко мне? — быстро спросила осененная догадкой Джина.
— Вроде того.
Джина попыталась вспомнить, что Эдди говорил о нескольких своих приемных отцах. Вообще-то почти ничего. Впрочем, как и остальные члены рок-группы. Никто из музыкантов «Спаута» не любил вспоминать детство.
Кажется, Эдди упоминал о каком-то преуспевающем бизнесмене — втором или третьем муже своей покойной матери. Возможно, именно этот тип и звонил вчера Джине?
— Попробую угадать, — насмешливо произнесла она. — Вы вместе посещаете боулинг?
Мистер Лэнг поморщился, прежде чем ответить:
— Я не хожу в подобные заведения.
— Тогда каковы ваши точки соприкосновения?
Он помедлил.
— Мы вместе учились в университете.
— А! Понятно… — хмыкнула Джина. — Небось, в очень престижном.
Лэнг смерил ее взглядом, затем спросил:
— Почему вы не пожелали встретиться с отчимом Эдди? Он лишь хотел задать вам пару-тройку вопросов о той ночи, когда погиб его приемный сын,
— Только и всего? — покачала Джина головой. — Но ведь расследование закончено и о его результатах раструбили все газеты. Почему этот господин не купит одну и не почитает?
— Потому что его интересует истина, а не версии, изложенные на страницах газет, — медленно произнес Лэнг.
В сознании Джины прозвучал тревожный звонок.
Полиция не усомнилась в ее рассказе о событиях, предшествовавших трагической случайности. А именно: приехав в дом Джины, Вив и Эдди затем решили вернуться в Мельбурн, чтобы кое-что доделать в студии. Вив ехала на автомобиле, а Эдди на мотоцикле. Вероятно, они устроили гонки на шоссе, как уже не раз бывало, что и привело обоих к гибели.
Коронер воспринял эту информацию нормально, а нынешний собеседник Джины демонстрирует явное недоверие.
— На что вы намекаете? — возмущенно воскликнула она, решив, что нападение лучшая форма защиты.
— Ни на что, — спокойно ответил Лэнг. — Я лишь хочу заметить, что у меня вызывает сомнение то, что вы поведали полиции.
Джина отметила это «у меня». Впрочем, тон мистера Лэнга был совершенно отстраненным. Говорил он словно о ком-то, к кому не питал никаких личных чувств.
Отчим Эдди выбрал неважного посланника, мелькнуло в мозгу Джины. Он безразличен ко всему, как манекен.
— Можете сомневаться сколько угодно, — заметила она, потянувшись к кнопке звонка.
Угадав намерение Джины, Лэнг резко сжал ее запястье.
Она удивленно вскинула глаза. Оказывается, этот джентльмен не так невозмутим, как выглядит.
Джина попыталась выдернуть руку, но тщетно: пальцы Лэнга крепко удерживали ее.
— Отчим Эдди платит вам? — с вызовом произнесла она. — Или вы испытываете удовольствие от схватки с беззащитной девушкой?
— Беззащитной? — повторил Лэнг, словно не веря собственным ушам. — Вы в самом деле считаете себя таковой?
Едва ли. Джина может постоять за себя. Во всяком случае, прежде ей это неплохо удавалось. Просто в данных обстоятельствах она чувствует себя очень уязвимой.
— Едва ли может быть достойным противником человек с сотрясением мозга, пусть даже небольшим, — заметила Джина. — А сейчас, если не возражаете, я позвоню медсестре и попрошу ее помочь мне одеться и убраться отсюда.
Лэнг с усмешкой разжал пальцы, но руку свою все же оставил возле кнопки.
Освободившись, Джина с показным негодованием потерла запястье, на котором остались красные отметины.
Лэнг увидел это и пожалел, что стиснул ее руку так сильно. Вообще, грубое поведение ему не свойственно, однако сейчас оно в каком-то смысле простительно.
— Не забывайте, что вас должны выписать из клиники, — негромко произнес он, — а это произойдет лишь тогда, когда ваше состояние сочтут удовлетворительным.
— Оно вполне нормально, — обронила Джина, игнорируя сосредоточившуюся над переносицей боль.
