Марина Львова - Букет подснежников
В ту субботу дети были с бабушкой на даче, мы поехали к ним рано утром.
Шоссе было пустынным, при выезде из города мы остановились на заправочной станции. Андрей залил полный бак и две канистры. Он очень аккуратно закрепил их в багажнике, уже потом в милиции долго удивлялись, почему наша машина не взорвалась, ведь было столько бензина. Они заметили нас скорее всего на заправочной станции. Андрей увидел их километров через пять. Их было человек семь на двух машинах. Они стали прижимать нас к краю дороги. Один из них попытался схватить меня через открытое окно машины, с другой машины попытались ударить Андрея и выхватить руль из его рук. Последнее, что он успел прокричать мне, было: «Держись!» Я вцепилась в ремень безопасности. Андрей как-то сумел вырваться вперед и направить машину в кювет. Машина несколько раз перевернулась и встала на колеса. Я была оглушена. А Андрей погиб, его ремень безопасности был только наброшен на плечо, отъезжая от заправки, он не застегнул его. Он умер, лежа у меня на коленях, через несколько минут. Те звери уехали, увидев, что у машины помяты крылья, она уже не представляла для них интереса, и это спасло мне жизнь. Денег за проданную машину хватило, чтобы полностью выплатить пай за кооперативную квартиру и поставить памятник Андрею. Я осталась вдовой в тридцать четыре года.
Но жизнь продолжалась, наши дети росли, требовали заботы. Мои подружки разводились, вновь выходили замуж и не понимали, почему все их проблемы меня совсем не трогают. Мне с детьми было хорошо в нашем крохотном мирке. Я никогда не была красавицей, для меня осталось загадкой, почему Андрей выбрал из всего курса именно меня. Не родись красивой, а родись счастливой, говаривала моя бабушка. Теперь я поняла, что я счастлива, счастлива, что живу для наших детей. От прошедших двух страшных лет у меня остался холод в груди да жуткий страх перед машинами. Мне было удивительно и даже смешно узнать, что теперь я панически боюсь ездить на переднем сиденье автомобиля. Мне было даже страшно просто сидеть на этом месте рядом с водителем. Страх рождался как бы сам по себе, помимо моей воли меня начинало трясти, подгибались колени, мутилось сознание. При моем росте в метр семьдесят шесть это выглядело, наверно, довольно забавно. Здоровая женщина в буквальном смысле зеленела при виде машины.
А подавить этот ужас я была не в состоянии, казалось, он вошел в каждую клетку моего тела. Постепенно я приучила себя спокойно ездить в автобусе и на заднем сиденье автомобиля, за водителем, потупив глаза и не глядя по сторонам. Но до конца избавиться от автофобии мне не удавалось.
Подняв глаза, я увидела, что Света смотрит на меня как-то странно.
Господи, я же впервые говорила с ней о своем муже. По характеру Светлана беззаботна, как маленький щенок в майское утро. Не очень удачное сравнение для молодой симпатичной девицы двадцати трех лет, взирающей на мир с уверенностью, что все окружающее создано для нее, для ее радости и удовольствия. Кажется, она, не задумываясь, вышагивает по миру своими умопомрачительными длинными ногами, бросая по сторонам легкомысленные взгляды. Но она не пустышка, и мне с ней легко. Нам всегда было о чем поговорить, и времени на работе едва хватало, чтобы обсудить очередной головокружительный Светкин роман. Но легкомысленной она была только на словах, мужчины от нее стонали, наш телефон норой буквально раскалялся от звонков. И при всем этом хорошенькая Светка умудрялась держать своих поклонников ни расстоянии. Олег ворчал и уже не раз грозился отключить непрерывно звонящий телефон.
Но при всем при этом Светлана умела хорошо работать. Даже в издательстве я не встречала таких грамотных машинисток. Болтая по телефону с очередным поклонником, она одновременно умудрялась расшифровывать непонятный почерк нашего шефа, а положив трубку, в ураганном темпе перепечатывала каракули, которые сам автор с трудом понимал. Я давно предлагала Олегу присоединить к телефону вместо трубки наушники с микрофоном, тогда бы Светлана могла свободно разговаривать по телефону и работать над очередным документом. Кроме того, у Светки экономическое образование, одним словом, в нашей фирме она человек незаменимый.
— Так ты знала о моем муже?
— Олег давно рассказал мне, чтобы я не ляпнула чего лишнего. Он очень волнуется за тебя.
— Ай, лучше бы он волновался о себе самом, ему уже сорок, а рубашки ему все мама гладит. Пора бы обзаводиться семьей.
— Ну как ты можешь так говорить? Да тебе стоит только глазом моргнуть…
Олег… Мы знакомы уже лет двенадцать. Он был близким другом Андрея, часто бывал у нас, а потом как-то вдруг прекратил свои визиты. Однако после аварии он был постоянно рядом и почти год уговаривал перейти к нему работать.
— Он для меня хороший друг, не больше. Свет, мне ничего не надо. Единственное, что я хочу, чтобы дети не болели.
— Да ты словно спишь с открытыми глазами. Ты ж молода, у тебя все впереди.
— Дружок, мне уже тридцать шесть. И у меня все есть для счастья, я больше ничего не хочу.
Светка надулась и отвернулась к окну. По салону ходили стройные стюардессы, предлагая пассажирам напитки, из динамиков лился голос Пугачевой, певшей о трех счастливых днях. Странно, но я словно впервые услышала эту песню, раньше никогда не обращала внимания на то, с каким неподдельным волнением она поет. «Там, где ты, нет меня…» Ну, хватит, хватит, в конце концов, мы летим в Париж, город нашей мечты.
Полгода назад нашему шефу удалось договориться с одной фирмой о поставках товара. Выбирать первую партию он поехал сам, вернулся через четыре дня с дамским бельем. Я долго вопила, что не буду предлагать эти фривольные штучки нашим клиентам, но, как ни странно, разошлись они с головокружительной быстротой. По моему глубокому убеждению, их было стыдно надеть даже на манекен, настолько вызывающе откровенны были эти изделия из шелка и кружев. За следующей партией товара Олег предложил мне поехать вместе с ним. На что ему было сказано, что ездить самим, это признак примитивности нашего бизнеса, ибо большинство контрактов уважающие себя фирмы заключают просто по факсу. Вместо меня поехала наш бухгалтер Таня. И теперь почти регулярно каждые три месяца двое из наших дам едут в Париж. Это удерживает большинство из них от увольнения. Теперь едем мы со Светой. Она будет отбирать товар, я — оформлять документы в конторе. Французы селят нас вдвоем в квартире, расположенной недалеко от офиса. Обо всем мы получили подробный инструктаж от наших дам, побывавших здесь раньше нас и не забывших сказать нам, что талоны в метро выгоднее покупать по десять штук, хлеб дешевле за углом у мадам Дюпон, а хозяйке квартиры достаточно привезти в подарок пачку кофе. Также нам объяснили, где лучше менять доллары на франки, дали листок с указанием адреса дома, на случай, если Мишель нас не встретит. Мишель — одна из менеджеров компании, она говорит по-русски. Итак, Париж под нами, а впереди у нас три счастливых дня.
