Маша Царева - Замуж за «аристократа»
Она задом засеменила обратно к двери, по дороге приседая в нелепом книксене, словно Катя была важным китайским мандарином. Где только Олег откопал эту бабу? Она не понравилась Кате с первого взгляда, но супруг сказал, что это мать одного его аспиранта, «жутко талантливого мальчика».
«Она женщина простая, ты уж ее не обижай», – попросил Олег.
Разве она могла ему отказать?
– Да, и еще, – Галочка остановилась у двери, – совсем забыла сказать…
– Что?
– Утром звонил какой-то Собчак.
– Собчак? – недоуменно переспросила Катя.
– Ну или что-то вроде этого. Короче, главный режиссер вашего театра.
– А, Качук.
– Он сказал, что завтрашняя репетиция переносится с двенадцати на девять утра.
– Понятно, – помрачнела Катя.
Вообще она была домоседкой и природным жаворонком – наверное, при прочих обстоятельствах из нее бы получилась великолепная мать-жена-хозяйка, которая виртуозно пекла бы пироги с восемнадцатью начинками и проводила бы влажную уборку два раза в неделю. Но уже много лет Кате приходилось вести полуночный богемный образ жизни – тусовки, презентации, банкеты, фуршеты, предутренние возвращения домой. Поэтому она выползала из кровати не раньше одиннадцати. А тут – такая ранняя репетиция…
Но ничего не поделаешь: режиссер Владимир Качук – настоящий диктатор. Этакий талантливый стервец. С таким не поспоришь. Он был непримиримо строг со всеми актерами. Даже с Катей Лавровой, примой спектакля, незаменимой исполнительницей главной роли. С Катей, чье имя было напечатано на афишах километровыми буквами. С Катей, которую журналисты называли «талисманом спектакля», потому что зритель «шел» на ее имя, словно ночной мотылек на свет керосиновой лампочки. Он был с нею строг.
Но ей было прекрасно известно, что без Владимира ее блестящая игра ни в коем случае не состоялась бы. Потому что она – талант, а он – гений.
Поэтому она не станет капризничать и спорить, она дисциплинированно поставит будильник на половину седьмого утра и прибудет на репетицию ровно за пятнадцать минут до начала оной…
– Да, и еще звонил ваш сын, – вспомнила Галочка.
– Что он хотел? – оживилась Катя.
– Кажется… Кажется, что-то говорил о какой-то девушке… Ох уж эти мальчики. Вы знаете, у меня ведь у самой сынок. – Галочкино лицо просветлело.
– Неужели? – довольно равнодушно переспросила Катя.
– Да, взрослый уже, Ванечка, – просияла домработница, – я вам и фотографию как-нибудь покажу. Золотой мальчик.
– Так что хотел Саня? – Катя начала злиться.
– Кажется, он сказал, что расстался со своей девушкой, – припомнила Галина.
«Странно, – подумала Катя, – оповестить домработницу о том, что он расстался с девушкой… Конечно, это вполне в Санином духе, но… Я-то, например, вообще не знала, что у него есть какая-то девушка!»
– Идите, Галина, – велела Катя, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не нагрубить. – Лучше идите.
А сама подумала: «Обязательно скажу Олегу, чтобы он ее уволил!»
Настроение ее мгновенно испортилось – теперь ее не радовали даже двадцать пять роз на туалетном столике.
Катиному сыну Санечке на прошлой неделе исполнилось двадцать четыре года. В прессе его называли не иначе как «блестящий молодой человек». Иногда к этому еще прибавляли – «самый перспективный московский жених». Еще бы! Мама – кинозвезда, папа – профессор. Правда, сам Саня пока ничем особенным не отличился. То есть он с отличием закончил ВГИК, куда в свое время пристроила его звездная мать. А вот работу так и не нашел. Сколько раз Катя предлагала ему посодействовать! Один ее звонок – и перед Санечкой раскрылись бы двери самых престижных офисов, его дожидались бы самые теплые и безбедные местечки. Но неожиданно сын проявил твердость.
– Я сам хочу устроить свою жизнь, – серьезно сказал он, и Кате только и осталось, что с умилением и гордостью с ним согласиться.
– Екатерина Павловна! – Дверь вновь распахнулась, и на пороге материализовалась Галочка с телефонной трубкой в руке.
Катя подавила острое желание чем-нибудь запустить в неделикатную домработницу – хоть вазой из-под роз.
– Екатерина Павловна, вам опять звонят.
Катя с раздраженным вздохом взяла трубку. Так всегда бывает: или ты не нужна никому, сидишь перед безмолвствующим телефоном и чувствуешь себя совершенно забытой, или все разом вдруг вспоминают о твоем существовании.
– Алло!
– Екатерина Павловна? – поинтересовался вкрадчивый шепоток по ту сторону телефонной трубки.
– Да, – удивилась она. Это еще кто?
– Сука, – мягко выругался шепоток. – Ты умрешь, стерва. Ты во всем виновата, во всем. Я перережу твое горло от уха до уха, подлая дрянь!
Катя отдернула трубку от уха и швырнула ее на пол, словно это была дохлая мышь, а не безобидный кусок пластмассы. Галочка, которая и не подумала выйти из комнаты, когда Катя начала разговор, с любопытством на нее смотрела.
– Что случилось? – Она подобрала трубку с пола. – Кто это звонил?
– Наверное, не туда попали. Галина, на будущее: не соединяйте меня с незнакомыми людьми, – нервно попросила Катя.
Она опустила взгляд и увидела свои дрожащие пальцы. Надо выпить валокордин. Не хватало ей расстраиваться из-за какого-то психа. А он, между прочим, звонит ей уже третий раз. Повадился.
– Кто это был? – допытывалась домработница.
– Не ваше дело, – довольно резко ответила Катя, хотя и не в ее правилах было хамить людям. Даже таким беспардонным, как эта неизвестно откуда взявшаяся Галя.
Неожиданно телефон зазвонил вновь, и Катя вздрогнула.
– Меня нет, – прошептала она. – Скажите, что меня нет.
– Да, она сейчас подойдет, – громко сказала Галочка, а потом, обращаясь уже к Кате, добавила: – Это ваш сын звонит… Я подумала…
Катя молча приняла из Галиных рук радиотрубку и захлопнула перед ее носом дверь.
– Саня? Что случилось?
– Ма, ну ты прямо как ненормальная. Может быть, и не случилось ничего, зачем ты так нервничаешь?
– Но Галина, моя домработница, сказала, что ты расстался с девушкой.
Сын рассмеялся:
– Значит, это она ненормальная, а не ты. Все с точностью до наоборот. Я сказал ей, что у меня новая девушка. И на этой неделе я собираюсь тебе ее продемонстрировать.
– Саня… Но, я надеюсь, это приличная девушка?
Катя-кинозвезда, Катя – роковая дива, Катя – пожирательница мужчин (только экранных, разумеется) мгновенно превращалась в наседку-клушу, когда речь заходила о Санечке.
– А то! Мам, это самая лучшая на свете девушка. Очень воспитанная и интеллигентная.
– А как ее зовут?
– Твигги.
– Твигги? – Ее брови удивленно поползли вверх. – Что это за имя? Саня, она врет. Так звали знаменитую фотомодель шестидесятых. В России нет таких имен.
