Джерри Хилл - За хвойной стеной
– Что смешного?
– Я бы не сделала это ни для кого другого, – сказала она.
– Что?
– Залезть так высоко. Ты же знаешь, я боюсь высоты. Помнишь, как я упала с крыши сарая?
– Да. Но ты сделала это. Видишь? Мы на вершине мира, – Джеки взмахнула руками в сторону верхушек деревьев.
Жаклин рассмеялась. Это был первый раз из многих, когда они вскарабкались на старый дуб в саду Кей. Первый раз, когда мать Кей поймала их и отлупила ремнем. И ее нельзя за это винить. Им было по десять, когда они начали лазать на это чертово дерево. Наклонившись над перилами, она закрыла глаза, вспоминая, когда в последний раз они забрались туда. Они были выпускниками школы. Жаклин нужно было поговорить, она хотела поделиться с Кей тем, что с ней происходит, что она чувствует. Она еще никому не рассказывала об этом, и ее разрывало на части. Не придумать места лучше, чем их дерево. Они многое обсуждали на этом дереве. Строили грандиозные планы, сплетничали, прятались от Роуз. Они всегда всем делились друг с другом. У них не было секретов.
Кроме одного. И, в конце концов, Жаклин не смогла рассказать Кей, что она лесби. Она боялась, что Кей больше не захочет быть ее подругой, а она была ее лучшей подругой, единственной, которая имела значение. Но вскоре все вышло из-под контроля. И через несколько недель, она уже была в автобусе, уносившем ее из города, чтобы никогда туда не вернуться.
Она выпрямилась, глядя на Тихий Океан. Никогда не вернуться, до сегодняшнего дня.
Глава третья
Самолет на Даллас был переполнен, несмотря на ранний утренний час, и Жаклин пыталась вытянуть длинные ноги, не обращая внимания на молодого человека рядом с ней, который нервно барабанил пальцами по коленям.
– Первый раз, – наконец, сказал он.
– Я понимаю, – пробормотала она.
– А вы?
– Нет, – она вытащила ноутбук в надежде предотвратить дальнейшую беседу. Она тоже нервничала, но совсем не из-за полета. Она откинула волосы со лба, намереваясь немного поработать, но мысли ее были далеко. Жаклин так давно уже не думала о родителях, что почти не помнила, как они выглядят. Но зато она очень хорошо помнила тот день, когда они отправили ее из города. Она стояла там, в поношенных джинсах и истертых кроссовках; а ее мать была разодета для коктельной вечеринки в загородном клубе.
– Мы купили тебе билет до Далласа. Куда ты поедешь оттуда – уже твое дело.
– Почему вы поступаете так со мной?
– Ты прекрасно знаешь, почему, Жаклин. Из-за тебя мы стали посмешищем для всего Пайн Спрингс, не говоря уже о Женской Лиге. Мы просто не можем позволить, чтобы это продолжалось, а ты, кажется, думаешь, что родилась такой! Подумай об отце. Его не переизберут на следующий год. Это ужасно!
Жаклин закрыла глаза, вспоминая боль, которую испытала в тот день. Она поклялась тогда, что больше не вернется, что бы ни случилось. Но, тем не менее, вот она в самолете на Даллас.
Жаклин хотела верить, что они пытались напугать ее. Но она была слишком гордой и слишком упрямой. После ее смелого признания несколько недель назад в том, что она не выйдет замуж за Дениела Торнтона потому, что ей нравятся девушки, ее отец отказался даже смотреть на нее, а тем более говорить. Все ее старания были напрасны, отец просто отворачивался от нее. Ее мать, напротив, не упускала возможности сказать, что в нее вселился дьявол, и, несомненно, Брат Гарнер сможет вразумить ее. Жаклин заставили провести с ним два сеанса, во время которых он пытался исцелить ее. Этого она никогда не забудет.
Она попыталась улыбнуться. Это могло быть смешным, если бы не происходило с ней. Казалось, неделя тянулась вечность. Слухи быстро заполнили город, все говорили о ней, особенно в школе. Друзья вдруг стали избегать ее, а женская раздевалка пустела, когда подходила ее очередь принимать душ.
– Куча идиотов, – пробормотала она. Все, кроме Кей. Она никогда не избегала ее. Казалось, что она даже озадачена всеобщим поведением. Но она никогда не заговаривала об этом.
Жаклин намеренно сконцентрировалась на ноутбуке, положив пальцы на клавиатуру, отгоняя дальнейшие воспоминания. Они из другой жизни. Погружение в них не принесет ничего хорошего. Но все же, зачем она возвращается? Попрощаться? Встретиться с матерью? Показать всему городу, чего она достигла после того, как покинула сосновый занавес?
Она сомневалась, что кто-то вообще помнит о ней.
Через несколько часов Жаклин ползла в пробке Далласа. Плотной, да, но не на столько, как в час пик в Сан-Франциско. Не заблудившись, она быстро нашла федеральную автостраду и направилась на запад по I-20. Она умышленно арендовала самою дорогую машину, которую только смогла найти. Для удобства, как она объясняла себе, но зная, что это не так. Лексус однозначно будет выделяться в Пайн Спрингс.
После остановки на обед в кафе Тайлер, Жаклин повернула на юг. В лучшем случае у нее было еще три часа. Но в этот прекрасный весенний полдень она не спешила, наслаждаясь поездкой. Красивые деревья багряника цвели и, казалось, соревновались с белоснежным кизилом. Азалии, только начавшие распускаться, были гордо выставлены почти у каждого дома. Скоро дорогу практически проглотили сосны, и она ощутила такое непривычное спокойствие. Сосновый занавес. Почему же она чувствует себя так спокойно, возвращаясь обратно?
Время и километры летели быстро. Сверившись с направлением, она свернула с главной дороги за Раском, углубляясь в Пиней Вудс. Крошечные городишки, просто точки на карте, словно застряли в прошлом, зависли в средневековье. Старые фермерские дома жались у леса, а коровы лениво взирали на пастбище. Все это так отличалось от квартиры у океана, которую она теперь называла домом. Она бесцельно ехала, а мысли путались, в то время как километры скоротечно пролетали.
Ее дыханье замерло, когда она увидела вывеску. ПАЙН СПРИНГС. 20 МИЛЬ. Только теперь, это стало реальностью. Она возвращалась домой.
Эту часть дня Жаклин хорошо помнила. Поздний полдень скоро сменится ранним вечером. В детстве, Жаклин обычно неслась в это время домой на своем велосипеде, пытаясь обогнать солнце и свой комендантский час. Она неслась по дороге, гравий вылетал из-под колес велосипеда при торможении, и врывалась на кухню, как раз во время, чтобы наткнуться на свирепый взор своей матери.
– У Луизы готов ужин. Твой отец уже за столом, юная леди.
– Я не опоздала.
– Ты неумытая. Что приключилось с тобой сегодня?
