Татьяна Герцик - Возвращенный рай
Она укоризненно на него посмотрела и сказала нечто неожиданное:
– Нет, деньги-то у меня есть. Стыдно признаться, но у меня вкуса нет. Ни стиля, ни чувства меры. Я одежду вовсе не выбираю. Беру первое попавшееся, лишь бы по размеру подошло, ну и удобно было. Мне мои подруги часто говорят, что я не женщина. Может и так, меня все эти выборы-примерки жутко утомляют. Я и по магазинам-то стараюсь лишний раз не ходить. Да и не замечаю, кто во что одет, если честно.
Модельер скептически посмотрел на сидевшую напротив женщину. Она не ценила как раз то, чему он посвятил всю свою жизнь – украшению себя и себе подобных. Это было уже настоящим вызовом, а вызовы он любил. Чувствовать себя победителем, по его мнению, было высшим проявлением жизни, ее квинтэссенцией. И он предложил:
– Если не против, давайте вместе пройдемся по модным бутикам, и я помогу вам выбрать то, что вам будет к лицу.
Татьяна даже в лице переменилась, и с ужасом взмахнула рукой, отвергая его благородное предложение.
– Нет, нет, что вы! Большое вам спасибо, но я не смогу. Это так утомительно, да и времени у меня вовсе нет. У вас, я уверена, тоже.
Ее сопротивление только усилило его настойчивость. Он положил руку на ее безвольно упавшую ладонь и твердо сжал.
– Вам нужно красиво одеваться! Вы молодая женщина, но почему-то совершенно не осознаете своей привлекательности. – Она взглянула на него с явным недоверием. Он убедительно продолжил: – Давайте договоримся, куда мне за вами подъехать, и я вместе с вами проедусь по магазинам, мне и самому нужно взглянуть, что там появилось новенького.
Она с сарказмом посмотрела на него, всё прекрасно понимая. Но нехотя кивнула головой, решив, что быстрее будет согласиться, чем выслушивать настойчивые уговоры.
Антон почувствовал нечто похожее на радость, и вновь удивился. Никогда он не обращал внимания на подобных простушек, так почему же теперь? Может быть, он что-то ощущает, что-то такое, чего не видно глазам, но хорошо воспринимается его мужской сутью?
Договорились встретиться у «Немецкой моды» на Главном проспекте, случайно оказавшейся недалеко от ее работы. Поскольку они пришли к согласию, Антон взял сумочку, так и лежащую между ними, как яблоко раздора, и небрежно бросил ее на поклажу попутчицы. Дорогая изящная сумочка на китайской клеенчатой сумке смотрелась крайне нелепо, и он раздраженно вытянул губы.
Внезапно спросил, подчинившись порыву:
– Сколько вам лет, Таня? – почему-то был уверен, что она не воспримет этот вопрос как личное оскорбление и юлить не станет.
Она и в самом деле просто сказала:
– Двадцать девять.
– Вы замужем или были?
Чуть помедлив, она мрачновато усмехнулась.
– Почти была. Причем дважды. И оба раза мои кавалеры находили более достойных спутниц жизни. Второй, правда, уже развелся.
Антон озаренно спросил:
– И просился к вам обратно?
Татьяна с еле заметной брезгливостью сморщила прямой носик.
– Ну да.
– Но вы не согласились?
– Нет, конечно. Я, видите ли, уважаю только порядочных людей. А если ты спишь с одной и в это же время обхаживаешь другую, то в эту категорию уже не вписываешься, не так ли? – и она требовательно посмотрела ему в глаза.
Антон не смутился, ответив ей таким же прямым взглядом. Он и сам так считал. Правда, женщин он никогда не обхаживал. Обычно получалось наоборот. Они сами ухаживали за ним, отбивая друг у друга, а он с ленивым любопытством следил за их усилиями. И с удовольствием сдавался на милость победительницы. Правда, не надолго. Новизна быстро приедалась, и на горизонте возникала новая валькирия. Но Татьяне об этом не сказал, зачем портить имидж?
Но Татьяна вдруг проницательно добавила:
– Сейчас мужчинам остались лишь внешние проявления мужественности, но, по сути, мужественность давно, в России по крайней мере, стала принадлежностью женского характера. Так же как честь, достоинство, порядочность. – И, криво усмехнувшись, отпила из стакана глоток минералки.
Эти слова ему не понравились, но заступаться за честь мундира он не стал, потому что зачастую и сам думал точно также.
Показались одноэтажные городские пригороды, быстро сменившиеся высотными домами. Поезд замедлил ход и остановился напротив старого здания вокзала, почему-то выкрашенного в тревожный светло-лимонный цвет.
Антон снял с верхней полки небольшой саквояж, подхватил весьма тяжелую сумку попутчицы, оставив ей подаренную им дамскую сумочку, и легко пошел к выходу. Татьяна ждала что-то вроде «какая у вас сумка тяжелая», но этих слов не последовало. Более того, Антон нес ее поклажу с легкостью, чуть взмахивая руками при произносимых словах:
– За мной должен приехать мой водитель, так что я подброшу вас до дома. Где вы живете?
– У цирка. Но вы не беспокойтесь, я и сама доберусь.
Он пропустил ее отказ мимо ушей и, спрыгнув с высокой подножки, посмотрел по сторонам. К нему уже спешил невысокий крепкий парень с широкой улыбкой.
– Антон Андреевич! С приездом! Хорошо доехали?
Антон пожал протянутую ему руку и приветливо ответил:
– Отлично, Женя!
Забрав у шефа поклажу, водитель с явным недоумением уставился на плебейскую сумку, которую его босс добровольно никогда бы в руки не взял. Тот это заметил и представил владелицу сумки:
– Познакомьтесь, пожалуйста, это Татьяна, моя попутчица, а это мой водитель Евгений.
Парень с еще большим недоумением уставился на скромно одетую женщину, потом перевел уточняющий взгляд на вагон – не перепутал ли он чего. Но на боку ярко горела золотая надпись «купейный мягкий». Провожавшая пассажиров проводница с таким же недоумением оглядела вышедшую из ее вагона несоответствующую его высокому рангу пассажирку, не понимая, откуда та взялась, но промолчала, неодобрительно поджав губы.
Мешая говорить, мимо шумной гурьбой двинулся молодняк, выживший Татьяну из ее вагона, и Антон, ухватив ее за локоть, чтобы не потерять в толпе, повлек вниз, к стоянке автомашин.
Краем глаза заметил, насколько не соответствует изящная, даже чуть-чуть претенциозная сумочка ее простецкому виду. Это царапнуло его эстетский вкус, и он поморщился. Но вот они дошли до элегантной иномарки. Убежавший вперед Женя распахнул перед ними заднюю дверцу машины, и Татьяна села с краю на заднее сиденье, уверенная, что Антон, как положено по статусу, сядет впереди.
Но Антон, просунув голову в салон, сдавленным от смеха голосом попросил:
– Подвинетесь, пожалуйста.
Она одним рывком метнулась в сторону, освободив пространство для хозяина. Дождалась, когда он сядет рядом, и сдавленно извинилась:
– Извините, Антон, я никак не предполагала, что вы захотите сесть на заднее сиденье.
