Анна Шульгина - Песок, оазис, два верблюда
— Таким образом, вынуждена проститься с вами до четверга, — подытожила Ева, безуспешно пытаясь вырваться из хватки Виолетты. — В следующий раз мы точно решим все вопросы и выработаем стратегию.
«Которая, скорее всего, будет заключаться в совете не дурить и соглашаться на условия супруга, пока он окончательно не разозлился и не прибил под горячую руку», — мысленно закончила девушка, обретя, наконец, желанную свободу.
С трудом выпихнув благодарную посетительницу, Ева отправилась на разборки с начальством, подогнавшим ей эту работенку.
Нужно сказать, что их адвокатская контора была не галерой, а, скорее, пиратским судном — каждый из них пользовался довольно широким спектром прав и свобод, но над всеми царил и властвовал Виктор Павлович. Правил он вполне либерально, но все же, чувствовалась во всем хозяйская рука, временами щедро воздающая работникам и премии, и подзатыльники.
— САМ на месте? — постучала в косяк открытой двери Ева, стоя на пороге святая святых, то есть приемной.
Лидочка, трепетное создание, данное Виктору Павловичу за неведомые грехи и имеющее статус секретарши, в ответ неопределенно пожала плечами и не соизволила отвести взгляд от монитора компьютера. Ева осторожно приблизилась и, заглянув ей через плечо, облегченно вздохнула — девушка играла в SIMs. Вот если бы она печатала какой документ или, того хуже, разбирала корреспонденцию, тогда беда — можно было бы в любую минуту ожидать начала Армагеддона. А так, все в порядке, каждый занят привычным делом.
— Так я пройду? — ещё раз попытала счастья Ева, так и не дождавшись вразумительного ответа. Лидочка изобразила сложный жест, который в равной степени мог означать как: «Конечно, он вас уже ожидает!», так и: «Пили уже, хватит над душой стоять!» и окончательно стала недоступной ввиду выданного ей только что в игре младенца.
— Дурдом, — резюмировала ещё более озлобившаяся Ева и решительно распахнула дверь кабинета начальства.
Судя по широкой, но немного нервной улыбке главного, он её уже ждал, более того — приблизительно представлял, зачем Агеева явилась пред светлы очи, но необходимый церемониал решил соблюсти.
— Ева Александровна, вы ко мне?
«Интересно, к кому ещё я могла прийти, если кроме этого побитого молью мачо тут никого нет?!» — злобно прошипела в уме девушка, но вслух тоже разлилась соловьиной трелью:
— К вам, Виктор Павлович, к вам. А то время уже десять, а вы свой благой лик нам, темным и убогим, так ещё и не показали, — счастливо журчала Ева ровно до того момента, как дверь захлопнулась, оставляя Лидочку, мгновенно оторвавшуюся от игры, терзаться неизвестностью.
Такая ласковость из уст Агеевой, способной буквально одним предложением вогнать в краску прораба на соседней стройке, откровенно настораживала. Шеф нервно дернул глазом и приготовился внимать:
— А что же за нужда заставила моего лучшего адвоката искать этой встречи? — продолжал паясничать он, уже зная, ЧТО ему скажет Ева.
— Ой, да нужда малая, но крайне занимательная, — разулыбалась девушка. Дождавшись, когда шеф неуверенно раздвинет губы в ответ, она сделала морду кирпичом и зашипела разъяренной гадюкой:
— Это что у меня в кабинете только что было?! Как сказала бы наша уборщица теть Зина: «Шо цэ за диво в ляпердовых колготах?» — она подошла к начальничьему столу, чеканя шаг, отчего набойки на её десятисантиметровых шпильках почти насквозь пробивали ковролин, нанося дополнительный моральный урон Виктору Павловичу. — Вить, давай нервы друг другу политесом не мотать, скажи честно — нафига ты вообще с этой блажной связался? Там же дело — тухляк полный! Только не говори, что это твоя новая любовница — никогда не поверю, что у тебя такой плохой вкус!
— Хуже, — мрачно ответил Виктор. — Это моя племянница…
Ева застыла с открытым ртом, пытаясь найти хоть какие-то общие черты между дядюшкой и племянницей. Не совпадало ничего, зато сердце её мгновенно наполнилось пониманием и состраданием.
— Сочувствую, — тихо изрекла она, поддерживающее похлопав шефа по плечу. — Родная?
— Да.
— Тогда не просто сочувствую, а соболезную. Только объясни, пожалуйста, почему ты сам её делом не займешься?
— Да потому что эта овц… Виолетта сказала, что хочет попробовать решить это дело без участия семьи. Вроде как, реабилитироваться за неудачный брак! А к тебе её послал на консультацию, потому что одна женщина лучше поймет другую, чем… — он осекся, встретившись взглядом с Евой.
— Её-то я поняла. У меня один вопрос — ты её брачный контракт видел?
— А они его заключали?! — аж привстал от удивления Виктор. — Вот дура! Да не ты, а она! — пояснил он вскинувшей бровь девушке. — Ведь не сказала ничего, поганка такая!
— Тогда все понятно, — заключила Агеева. — Готовьтесь к торжественному въезду в родные пенаты вернувшейся кровиночки. Там составлено все так, что ей, в лучшем случае, достанутся только официально врученные подарки, и то, если почти бывший муж не конченый жлоб. А племяшке своей скажи, чтобы в следующий раз, перед тем, как что-нибудь подписывать, пусть не только сама читает, но и дядюшке показывает.
Девушка приготовилась покидать кабинет начальственной инстанции, когда Виктор схватил её за руку.
— Извини, но объяснять ей будешь сама. Потому что дело ведешь ты, — окончательно припечатал он.
— Вить, я на тебя не первый год работаю, и ты меня знаешь. Если я сказала, что ей ничего не светит…
— Я тебя прекрасно понимаю, но, увы и ах. Ты знаешь правила.
Ева чертыхнулась про себя. Неписаный закон их конторы гласил, что каждый адвокат — а трудилось их здесь пятеро — может заниматься чем угодно, лишь бы вовремя оточислял соответствующий процент руководству, но в любой момент Виктор мог попросить их взять ещё одного клиента. И «попросить» в данном случае было лишь красивой метафорой.
— Сердце моё, — продолжал уговаривать её шеф, — я твоему чутью верю, но, если мы откажемся, меня сестра, мать Виолетты, просто сожрет. А если и проиграем, зато с боем, пусть мои куры потом ругают продажных судей, лишь бы меня не трогали. Я тебя сейчас, как друга, прошу. С Вилкой пока видеться не буду, чтобы не удавить под горячую руку, так что разберись сама, немаленькая уже.
— Вот вечно ты мне что-нибудь эдакое, ароматное, подкинешь, — пожаловалась Ева, уже внутренне смиряясь с необходимость видеть дивное создание на постоянной основе. Главное, не забыть заехать в аптеку — валерьянки купить.
Мелкий нудный дождь моросил без конца и края, превращая проезжую часть в речушки, а тротуары — в болото. Глядя через лобовое стекло автомобиля, Ева подумала, что город сейчас похож на карандашный набросок, который автор со зла немного потер ластиком. Даже прохожие были какие-то унылые: темные цвета в одежде, постные лица…
