Измена. Я сильнее боли (СИ) - Манаева Ирина

- И ей, - выдохнула я спокойнее. – Что звонили?

- Вероничка тебя спрашивала, говорит, не отвечаешь, думала, ты у нас.

Вероничка. Меня чуть не вырывало. Наверное, она не первый раз называет так дочку, но заметила я только сейчас. Спрашивает она. Для какой цели? Ага, побежала я больной матери докладывать, что у нас дома происходит.

– Ладно, тёть Надь, бежать мне пора.

- Ты перезвони ей, она просила.

- До свидания. – Я отключила звонок и передёрнулась. Какого чёрта им вообще от меня надо? Что-то она не рвалась общаться, когда я была дома, а теперь соизволила. Да и о чём говорить? Что любит Уваров на завтрак? Самое главное она, кажется, усвоила. Как надо вести себя в постели, с остальным тоже разберётся.

Я припарковалась около дома Милки и выглянула, рассматривая, горит ли свет в окнах. Набрала ей, и она просила подождать. Откинулась на спинке, закрыв от усталости глаза. Я и впрямь выдохлась в рабочей гонке, гонке за беременностью, а теперь в семейной. Впереди была гонка «Не умри от боли и разочарования».

- Спит она, - Милка поцеловала меня в щёку, засунувшись в открытое окно, а я даже не заметила, как она подошла. – Вещи где? – поинтересовалась, и только сейчас я заметила за её спиной какого-то мужчину. Сдвинув брови на переносице, я пыталась идентифицировать её спутника.

- Не поможет, - усмехнулась она. – Ты его не знаешь. Открывай багажник, - скомандовала мне, - Юджин, хватай вещи.

- Юджин? – переспросила я, ничего не понимая. – Американец?

Милка расхохоталась.

- Слышал, Женька, тебя в иностранцы записали, - рассмеялась подруга. – Ну, давай-давай, - подгоняла меня. – Коньяк стынет.

Высокий мужчина с лёгкостью вытащил канареечный чемодан, с которым смотрелся довольно нелепо, и понёс в сторону серой девятиэтажки.

Глава 3

Я выбралась из машины, смотря вслед незнакомцу, и нажала сигналку.

- Нравится? – толкнула в бок Милка.

- Да ну тебя, - я цокнула языком, скривившись. – Ты забыла, что я обманутая жена и должна пребывать в горе? Тем более ещё и суток не прошло.

- Кому должна? Уварову? Ни черта ты ему не должна, Кирюха.

Как-то сложилось, что Милка и Егор не очень сошлись, они не ладили друг с другом, потому общение с подругой всегда было тет-а-тет. Я даже удивилась, что он ей сегодня позвонил.

- Я потому твоего мужа и на дух не переносила, - будто осознала Милка в чём крылась неприязнь к мужчине. – Чуйка, - потрогала свой нос, - прошу, - придержала подъездную дверь, пропуская меня внутрь.

- Оставишь около квартиры, - напутствовала мужчину Милка, перед тем как дверь лифта закрылась перед нашим носом.

- Хороший парень, - кивнула на уехавшего вверх. – Жалко, что женат.

Я округлила глаза, ошарашенно глядя на подругу. Неужели она тоже такая? Меня жалеет, а сама спит с женатым мужчиной, пусть и таким симпатичным.

- Чего? – не поняла она моего удивления.

- Ты с ним? – вытянула я указательный палец вверх.

- Перцева! – пришла пора удивляться ей. – Ты меня за кого принимаешь? – она увидела, что на маленьком экране загорелась красная шестёрка и тут же нажала кнопку вызова. – Я, конечно, девушка одинокая, но разборчивая! Для меня штамп в паспорте – харам!

Я выдохнула шумно, испытывая облегчение. Не знаю, как смотрела бы на неё после того, что случилось сегодня.

- Это сосед, мы с его женой иногда на пробежку вместе выходим. А он помогает, если мужская помощь требуется. Встретила его, попросила твои вещи захватить, так что не придумывай.

Лифт приехал, распахивая перед нами двери.

- Если что, Анька в курсе, - добавила, впихивая меня внутрь, - ну, жена его, - уточнила.

Чемодан сиротливо стоял около двери, и Милка, открыв ключом замок, приглашающе указала рукой внутрь.

- Живи у меня, сколько надо. Для того и подруги созданы. Так, - прикидывала она, куда разместить чемодан. – В твою комнату отнесу, - подняла и потащила по направлению к залу.

- У меня есть комната? – усмехнулась я, сбрасывая босоножки. Только сейчас поняла, что всё ещё в пиджаке, который прилип ко всем открытым местам. С радостью скинула его, вешая в коридоре.

- Мой дом – твой дом, - улыбалась Милка. – Только не подумай, что я рада, - тут же предупредила, выставив палец в мою сторону. – Скорблю вместе с тобой по молодым, погибшим зазря годам. – Она утащила пакет с продуктами на кухню и крикнула оттуда. – Голодная?

Я задумалась, но ответить мне не дали.

- Хотя чего спрашиваю, - сама с собой говорила Сологуб, доставая покупки на стол, когда я вошла на кухню. – У меня тут небольшой бардак, - сразу предупредила, махнув рукой в сторону раковины, где действительно стояла гора немытой посуды.

- Намёк? – уточнила я.

- Сегодня ты гостья, - раздавала роли Милка. – Завтра сожительница.

- Звучит не очень, - улыбнулась я.

- Вспомним общажные времена.

На столе разместилась колбасная нарезка, куски сыра, две приземистые стопки и дольки лимона. Смяла пакет, отправляя его в один из ящиков, и открыла холодильник.

- Я же холостячка, - напомнила, - много не готовлю, но сегодня тебе повезло. – Тёмно-синяя кастрюля установилась на плиту. – Борщ!

- Общажный, - уточнила я.

- Другого не держу.

Я уселась за стол и осматривала кухню, не зная, чем себя занять, пока Милка колдовала над плитой. Доставала тарелки, разливала бордовый борщ, устанавливая передо мной.

- Пробуй, - выдала ложку, усаживаясь рядом.

Я и сама не знала, какая голодная. Первая же ложка показалась такой вкусной, что я невольно замычала.

- Обалденно!

- Видишь, оно того стоило, - пожала плечами Милка. – Уваров изменил тебе не зря.

Отчего-то её шутка, которая должна была разрядить остановку, отозвалась во мне болью, и я вспомнила, что не просто так сижу в гостях у лучшей подруги, а пришла к ней жить на неопределённый срок, пока не пойму, что же именно мне надо сделать, и как я хочу жить дальше.

- Извини, - спохватилась она, понимая, что сказала лишнего, а я замерла, чувствуя, как слёзы подбираются к глазам снова. Будто терпела всё это время для того, чтобы выплакаться здесь, рядом с лучшей подругой.

- Перцева, - Милка скуксилась, смотря на меня, и столько жалости было в её взгляде, что я потекла. Закусив губу, смотрела на потолок, пытаясь морганием загнать обратно ненужные слёзы. В руке всё ещё зажата ложка, а я сражаюсь с накатывающими эмоциями.

Милка схватила стопку, вставляя мне в руку, и тут же взяла свою. Тоста не было, она просто дотронулась до стекла в моей ладони, которое издало звук, похожий на хрюканье, и опрокинула в себя содержимое. Потянулась за лимоном, закусывая янтарную горечь.

- Давай, - подтолкнула мою кисть ко рту, и я послушалась. Гортань обожгло. Так давно не пила тяжёлого алкоголя, что не ожидала подобной реакции. – Вот, - всунула мне в губы кислый полукруг Милка, пытаясь быть полезной. – А теперь борщ ешь, чтоб не развезло.

Я прижала к губам кулак, пытаясь усмирить желудок, а потом последовала её совету, раздумывая о том: стыдно ли плакать при ней.

- Если хочешь, могу уйти, - внезапно предложила, будто чувствуя мои сомнения.

- Это твой дом, - запротестовала я.

- И это не значит, что стану лезть к тебе в душу, если ты меня не попросишь.

- Спасибо, - моя ладонь накрыла её руку, и я благодарно кивнула. Я действительно была признательна ей хотя бы за то, что она не ищет подробностей, что не накинулась на меня с порога с вопросами, что не чувствую от неё злорадства или дежурных фраз: а я же говорила. Что она просто есть здесь и сейчас со своей тарелкой борща и понимающей душой.

- Я же его так люблю, - мои ладони метнулись к лицу, закрывая плачущие глаза. Только ни к чему, она и так видела, что творится внутри меня. Быстро наполнила стопки ещё раз, протягивая снова.

- Лекарство, - оповестила, и я шумно выдула воздух из лёгких через вытянутые трубочкой губы, быстро моргая. Согласно кивнула несколько раз и повторила манипуляцию, еле проталкивая содержимое внутрь. Годовое алкогольное воздержание ради беременности подошло к концу, теперь мне плевать на правила, я сама стану устанавливать их. Нет, я не перестала желать стать матерью, просто сейчас, в моём положении, это такое ненужное и никчёмное желание, потому что у ребёнка должны быть мать и отец. Считайте меня устаревшей, но в моей неполноценной семье всегда чего-то не хватало. Отца. Жаль, что только мне. Ему как раз хватало всего в новой семье, куда он ушёл устраивать своё счастье. А я осталась эгоистично воспитываться в одна с матерью-одиночкой.