Развод. Ты разрушил нас (СИ) - Черничная Даша
— Мне кажется, если бы она удовлетворяла тебя, ты бы не трахнул меня, — улыбается зазывно.
А мне хочется пойти и проблеваться. Господи, что со мной не так? Нахера я устроил все это? Как бес попутал. Можно ли ненавидеть себя еще сильнее?
— Дина, свали нахуй из поля моего зрения, — кровь приливает к глазам. — Чтобы сегодня же вернулась в город.
— Но, — округляет глаза, — выставка… мы же должны…
— Мы ничего не должны! Я должен найти свою жену! Нахер выставку.
— Я поняла вас, Кирилл Юрьевич, — выпрямляется. — Все будет исполнено.
Она наконец-то сваливает, а я наливаю себе еще стакан.
Так. Ладно. Ничего страшного не произошло. Я ошибся. С кем не бывает? Никто не идеален. Ксюша поймет. Я объясню ей все, она простит. Мы отдохнем тут недельку, как и планировали, а потом вернемся в город, домой. Все будет по-прежнему.
Она любит меня и простит.
Хватаюсь за гудящую голову.
Нахера я выпил вчера столько? Жрал как не в себя — и вот, пожалуйста.
У Ксюши невероятно большое сердце, она обязательно поймет, что я оступился, и простит. Не сможет не простить. Мы родим ребенка, и наш брак станет еще прочнее.
С ревом смахиваю со стола стаканы и бухло, валюсь на кровать.
Не сплю, но и не бодрствую, нахожусь где-то в пограничном состоянии. А мне хочется вернуться во вчера и не ехать сюда. Звонит телефон, я подрываюсь, чтобы ответить.
— Кир, она зарегистрировалась в отеле ***.
— Спасибо! — вскакиваю, собираясь направиться туда.
— Да погоди ты! — тормозит меня Леха. — Ее геолокация не там.
— А где? Скажи, я поеду туда.
— Не сможешь. Дело в том, что она… в море.
— Где? — голос садится.
— В открытом море. Полагаю, уплыла на катере или яхте. Так что лучше тебе ехать в порт и встретить ее уже там.
Нихуя себе. Ксюша, детка, что ты творишь? Как ты там оказалась… И самое главное — с кем, блять?!
Лечу в морпорт. Он огромный, поэтому я остаюсь в самом начале у входа, чтобы не пропустить свою жену.
Сижу тут час, два, три. А ее все нет.
Ближе к вечеру вижу свою девочку.
Нижнее белье мокрое, ткань сарафана совершенно этого не скрывает. Такие же мокрые волосы распущены, их ласкают порывы ветра. Лицо заплаканное, глаза красные. Бредет мне навстречу, неся босоножки в руках.
Я не знаю, с кем она провела это время, но шкурой чую: был мужик.
— Ксюша, блять! — ору, не в силах контролировать себя. — Какого хера ты тут делаешь?!
Жена дергается при виде меня, а после резко замирает. Трясу ее за плечи:
— Что ты наделала, девочка? — мой голос вучит так жалко. — С кем была?
Она смотрит на меня сначала растерянно, но я четко улавливаю момент, когда злость начинает затапливать ее.
— Это ты что наделал, Плотников?! — шипит на меня. — Спустил наш брак в унитаз из-за своей похоти!
— Я слил брак? — завожусь и хватаю ее за руку еще сильнее. — Даже не вздумай, девочка! Ты любишь меня. Ты моя жена. Ею и останешься, ясно тебе?!
Ксюша вырывается, но я держу крепко, не пуская ее.
— Я ненавижу тебя, Плотников! — выкрикивает она мне в лицо. — Если думаешь, что я останусь с тобой после всего, что было, то ты явно не в себе!
Я вижу, как ее ломает, корежит. Пытаясь вырваться, Ксюша двигает плечом, и с него падает лямка сарафана, оголяя часть полуобнаженной груди. Сглатываю, прижимаю жену к себе насильно. Вдыхаю ее сладкий, самый родной на свете запах, перемешанный с соленым ароматом моря и немного подрумяневшейся на солнце кожи.
Где ты была сегодня, девочка?! И с кем? Кто видел все это?
Убью нахер.
И тебя, и его.
— Ненавидишь, — киваю. — Это ничего. Это пройдет, детка.
— Сволочь! — шипит на меня. — Оставь меня! Отпусти! Куда ты тянешь меня?!
А я тяну, да. Потому что нехер пялиться на все это. Все это — только мое.
— Мириться, — поднимаю брыкающуюся супругу и уношу с собой.
Глава 4
Ксюша
— Когда-нибудь! Ксюха, когда-нибудь я добьюсь всего! Весь мир положу к твоим ногам, девочка!
Кир садится передо мной на колени и осыпает мелкими поцелуями мои бедра.
— Когда-нибудь мы съедем из этой панельной однушки с тараканами. Когда-нибудь я заработаю столько бабла, что тебе не придется вообще думать о деньгах.
Поднимаю его голову и беру лицо в руки, целую нос, лоб, уголок губ. Зацеловываю Кирилла.
— Мне хорошо с тобой и тут, Кирюш… — шепчу ему в губы.
— Рай в шалаше? — смеется он. — Над шаурмичной, запах из которой пропитал всю эту гниющую мебель?
Счастливо улыбаясь, киваю:
— Я так люблю тебя, родной, — тяну на себя, и Плотников ложится на меня сверху, располагаясь между ног, — что плевать хотела на этот запах.
— И я люблю тебя, Ксюх. Но ты достойна только лучшего, — говорит серьезно. — Что ни говори, но ты привыкла к другому. У меня пока ничего нет, но знай: я добьюсь. Всего, Ксюха. И весь мир будет твоим.
Крепко прижимаю его к себе и шепчу на ухо:
— Мне вполне достаточно, если ты будешь моим. На остальной мир мне плевать.
Кирилл заносит меня в номер, который я сняла. Я не удивляюсь, не спрашиваю, откуда он знает, где я остановилась. Что ни говори, у него всегда отлично работала служба безопасности.
Наверное, подсознательно я знала, что он найдет меня тут. Поэтому и сбежала утром из номера.
В коридоре с грохотом валится моя сумка, а Плотников заносит меня в душ и ставит на пол. Толкаю его в грудь, но ему вообще хоть бы хны.
Кажется, ему даже не больно. Кирилл врубает ледяную воду, и я визжу, вырываясь. Все это бесполезно. Муж толкает меня в стену, и я ударяюсь о нее лопатками.
Он, будто обезумев, рвет мое платье. Лоскуты ткани падают на дно душевой. На коже остаются красные пятна от ткани и его пальцев.
Все это похоже на сюжет третьесортного фильма.
Я вырываюсь, но ему все нипочем, он методично разрывает на мне одежду и белье. Не успокаивается, пока я не остаюсь совершенно голая. Только тогда он буквально за секунду избавляет себя от одежды.
Становится на колени передо мной, с силой обхватывает бедра. Завтра на коже наверняка появятся синяки. Нам едва хватает места в скромной душевой, но Кирилла это не останавливает. Он высовывает язык и слизывает воду с внутренней поверхности моего бедра.
По коже проходит дрожь.
— Ненавижу… — произношу сквозь зубы. — Господи, как же я ненавижу тебя…
— Я знаю, — отвечает тихо, не поднимая головы, и продолжает целовать мои ноги, осыпает кожу поцелуями.
— Я бы хотела никогда не знать тебя… — шепчу и чувствую соль на губах.
Слезы стекают по лицу, а его прикосновения болью отдают по всему телу.
— Врешь, — тихо говорит Кирилл. — Ты любишь меня, детка. Не обманывай себя. И только я могу сделать тебя счастливой.
— Ты приносишь только боль… — бормочу.
Кирилл поднимается с поцелуями выше. Целует кожу живота, прикусывает ее, разгоняя мурашки по коже. Я не оставляю попыток оттолкнуть его. Во мне совсем не осталось сил на сопротивление, но я продолжаю вялые попытки отстраниться.
Муж закидывает мое бедро себе на талию и одним резким движением погружается в меня.
Вскрикиваю, слезы текут все сильнее. Сжимаю кулаки на его груди и толкаю.
— Ш-ш-ш, ну все, детка, — шепчет мне на ухо. — Я уже здесь…
Толчок.
— Гори в аду… — шепчу сквозь слезы.
— Только с тобой, Ксюша…
Толчок.
— Ненавижу…
— Я никуда без тебя… никогда.
Толчок.
— Ты моя ошибка…
— Наши клятвы…
— Они пустой звук…
— Вместе до конца… В боли и в радости…
Толчок.
Рыдания вырываются из груди.
— За что ты так с нами…
— Я все исправлю детка, — в его глазах столько эмоций, столько боли.
Готова поспорить, в моих глазах ее больше.
— Нас больше ничего не спасет.
— Я спасу нас, малышка…
