Без тормозов (СИ) - Вольф Марисса

Блондинка оглядывается на наших одноклассников, а потом тянет меня куда-то в дальний угол площадки. Я, выгнув бровь, иду за ней. Неужели нельзя сказать в людном месте? Он что, маньяк какой-то, о которых не принято говорить вслух? Или слишком известен, чтобы полоскать его имя? Я не помню, чтобы это лицо было на виду. Уж я-то точно запомнила бы этот взгляд… Его ни с чем не спутаешь…

Невольно вспоминаю про твердо сжатые красивые мужские губы и ощущаю, что краска понемногу заливает щеки.

Вздыхаю. Только этого мне не хватало.

Кайя наконец-то останавливается, поворачивается ко мне и говорит:

— Райан. Его зовут Райан Фьюри.

— И что? — всё еще не понимаю я. Что такого в этом имени?

— Ох. Ты же новенькая, — качает она головой. — Я и забыла, что ты не в курсе. В общем… — начинает она свои объяснения и замолкает.

К нам приближаются какие-то три девчонки.

Мы с блондинкой, переглянувшись, молча ожидаем, пока они подойдут.

Кайя едва слышно хмыкает, из чего я делаю вывод, что это явно не ее подруги. Интересно, чего же они хотят?

— Приве-е-ет! — выдает одна из них — та, что повыше. Остальные кивают словно китайские болванчики и поглядывают на заводилу.

Я молчу. Я не обязана с ними любезничать. Кроме того, это не я к ним первая подошла.

— Приве-е-ет! — медленно повторяет опешившая рыжая. Похоже, она не ожидала такого игнора. Видимо, она у них главная, поскольку остальные девчонки всё так же сохраняют безмолвие.

Я киваю и продолжаю молчать.

— А мы подошли поздороваться! — ее рот растягивается в неестественно широкой улыбке.

— Уже, — отрезаю я.

— Что — уже? — не понимает рыжая.

— Вы уже поздоровались. Что дальше? — вопросительно приподнимаю бровь.

Я знаю такой сорт людей. Едва только покажешь слабину, вцепится в глотку своими отбеленными идеальными зубками. Дружить я с ней не собираюсь. Заискивать тоже.

— Эм… — в конец теряется главная из этой троицы. — Ну… это… спасибо… за линейку…

Я усмехаюсь. Это сейчас подкол или попытка подружиться? Потому, что если подкол — то очень грубый.

Толстый намек на то, что линейку провели только из-за моей мамы и ее презентации нашего Благотворительного Фонда (в то время, как обычно линейки в американских школах не проводятся), звучит уж слишком бестактно.

Хочется верить, что эта фраза про только закончившееся мероприятие — это просто неудачная попытка завязать разговор.

Впрочем, давать подсказку, как вырулить из этой ситуации, я рыжей не собираюсь.

Мои губы расслаблены, ни намека на улыбку. Рядом в напряженной позе застыла Кайя. Кажется, что блондиночка тоже не понимает, как на это реагировать. Думает, что эффектная рыжуха бросится на меня и устроит драку?

— Ты что-то еще хотела? — спрашиваю, поскольку затянувшаяся тишина начинает всерьез надоедать.

Мне интересно послушать про Райана, первого парня в моей жизни, который так взволновал мое сердце, а тут эта троица отнимает драгоценное время.

— Говори, Миранда, скорей, — вдруг, осмелев, оживает Кайя. — У нас дела есть, а скоро начнется урок.

Рыжая фыркает и надувает щеки. Похоже, то, что она была готова терпеть от меня, она совсем не готова терпеть от блондинки.

— А ты, — раздувает ноздри Миранда, обращаясь к Кайе, — за… замолчи, — кривит сжатые в нитку губы. — Еще увидимся, — резко поворачивается, от чего ее рыжие пряди всполохами огня взлетают в воздух.

Цокая каблучками она дефилирует теперь в обратную сторону. За ней семенят ее верные собачки.

Мы с блондинкой смотрим им вслед.

— Не получилось подружиться… — наигранно расстроенно вздыхает Кайя, делая несколько шагов в самый угол площадки. Здесь за деревом нас уж точно никто искать не будет.

— Не очень-то и хотелось, — ухмыляюсь я. — У нее на лице написано, что сломанный ноготь — это трагедия всей ее жизни. Мне с такими неинтересно.

Кайя останавливается, вытаскивает зеркало и придирчиво оглядывает себя в отражении.

— Что ты делаешь? — спрашиваю.

— Смотрю, не написано то же у меня на лице, — уголки губ блондинки приподнимаются.

Я хохочу как ненормальная. Вот поэтому я и обратила на нее внимание.

Отсмеявшись, возвращаюсь к интересующему меня вопросу.

— Рассказывай поскорей, пока звонок не прозвенел, — прошу Кайю.

— Ого, — она шевелит бровями, намекая на то, что кто-то нехило меня зацепил. — Ну слушай.

Блондиночка поправляет выбившуюся прядь, смотрит прямо на меня и продолжает:

— На самом деле слишком много этих «не стоит». Во-первых, он бедный. Нет, ты не поняла, — вероятно, Кайя читает в моем лице безразличие на это заявление, — он реально бедный. У него даже дома нет. И повара. И горничной.

— Ты откуда это знаешь? — я не отвожу от нее прямого взгляда.

Девочка тушуется, отводит глаза и, покусывая губы, заявляет:

— Ну… так говорят…

— А если я скажу, что… например, что эта рыжая… как там ее…

— Миранда, — услужливо подсказывает Кайя.

— Да, Миранда, — продолжаю я, — так вот, я скажу, что Миранда спит с директором, — блондинка ошеломленно округляет свои голубые очи, — как думаешь, в это можно верить?

Кайя переступает с ноги на ногу и неуверенно говорит:

— Нет. Это… кажется… это слишком…

— Фу… — прыскаю я, — согласна. С мистером Саттером — это слишком… — мы снова смеемся, представляя невысокого пузанчика и рыжую бестию. — Даже для Миранды. Но вернемся к… — замолкаю, глотая имя парня. — Ты не можешь знать наверняка, что у него есть, а чего нет. Кроме того, мерять всех деньгами — тот еще показатель нормальности, — мои губы кривятся.

Не то, чтобы я уж так была за равенство, просто я реально не понимаю, как можно мерять бумажками или размером банковского счета человечность. Это одно из немногих убеждений, которые остались со мной, несмотря ни на что. Как бы родители не старались вбить мне в голову иные «принципы», у них не получилось.

— Ладно… — задумывается Кайя. Не уверена, что она полностью разделяет мои взгляды, но по крайней мере может это зародит в ней зерно сомнения. — Тогда я тебе скажу, что этот ненормальный ни за что не будет общаться с кем-то вроде тебя.

А вот это уже интересно. Это намек конкретно на меня, как на Еву, или на что-то еще?

— Подробней, пожалуйста, Кайя, — прошу я.

— Райан ненавидит нас, — выдает как на духу блондинка, а потом поясняет. — Хотя он скорее презирает нас и наше богатство. Ненависть — это ведь сильное чувство, поэтому, думаю, всё же не ненавидит, а скорее брезгует нашим присутствием.

Что ж, это объясняет тот лед в красивых серых глазах, хотя… Да ни черта он не объясняет! Я что, виновата, что родилась в своей семье? Почему же сразу нужно меня презирать⁈

Он даже со мной не общался!

Тем временем блондинка бросает взгляд на свои изящные наручные часы и начинает собираться.

— Идем, через пять минут будет звонок. А нам еще на второй этаж надо подняться, — Кайя выходит из-за дерева, за которым мы с ней прячемся, и подзывает меня за собой рукой.

Я следую за ней, обдумывая то, что только что услышала.

Похоже, у этого парня с этой школой взаимная ненависть. Ученики ненавидят его, он ненавидит их. Зачем только учится здесь? И, кстати, как?

Здесь же элитная гимназия, куда попасть может далеко не каждый.

Пока мы идем ко входу в здание, блондинка делится со мной слухами, которые вертятся вокруг этой загадочной персоны.

— Там что-то мутное. Поговаривают, что Джейк, старший брат Райана, ворвался к мистеру Саттеру в кабинет и приставил нож к горлу. Угрожал и требовал, чтобы его братишку взяли сюда учиться.

— Что за бред? — в который раз за этот день удивляюсь я. — Как ты себе это представляешь? Что, Саттер не вызвал бы полицию, а вдруг стал послушным, как осел на привязи, и предоставил свободное место?

Кайя снова теряется. Кажется, девушка никогда всерьез не задумывалась о правдивости этой истории. Похоже, что кому-то нравится вешать на Райана такое клеймо. Впрочем, он вполне может быть таким, как о нем говорят.