Две жены моего мужа (СИ) - Султан Лия

— Что ты сказала? — переспрашиваю ее, хотя прекрасно все слышала.

— Я беременна от Карима. Я рожу ему сына, — шпарит она без остановки.

— Врешь, — выплевываю ей в лицо, не обращая внимания на то, что на нас смотрит не только доктор, но и медсестры.

— Зачем мне врать? Он мечтал о наследнике, разве нет? — сколько же в не желчи.

— Нет!

И это чистая правда — Карим никогда мне не говорил о том, что мечтает о мальчике. Просто второй малыш у нас никак не получался и тогда муж сказал: «Если суждено, будет. Нет — и так все прекрасно». А может, он сказал это, чтобы меня успокоить?

— Не знаю, что ты там себе нафантазировала, но уходи по-хорошему, Линара, — предупреждаю ее, а внутри все горит адским пламенем. — Арсен Ильясович, пойдемте.

Прохожу мимо нее, а она хватает меня за локоть и шипит:

— Ты меня не выгонишь! Я тоже имею право увидеть его. Он и мой муж тоже!

— Что ты несешь, дура? Какой он тебе муж? Ты ему никто.

— Я уже почти год его вторая жена. Мы живем с ним вместе в квартире, которую он мне подарил.

Ядовитыми стрелами меня пронзают ее слова. Живут вместе почти год? Начинаю судорожно вспоминать и понимаю, что за последние двенадцать месяцев он часто ездил в Астану из-за большого проекта. Чуть больше года назад муж стал генеральным директором компании, которую основали наши отцы еще в 90-е. Нам с сестрой тоже принадлежат ее акции, но мы никуда не лезем, потому что полностью доверяем Кариму. Его брат Искандер — тоже акционер и заместитель генерального директора. Масштабное строительство Ледового дворца требовало присутствие мужа. Поэтому он почти каждый месяц летал туда на неделю-две. А я еще недавно пошутила, что скоро начну ревновать его к столице, как к токалке. И он ответил строго: «Глупости».

— Линара, что ты здесь делаешь? — слышу за спиной знакомый голос и выдыхаю. Слава Аллаху, пришел Искандер. — Зачем прилетела?

Глаза ее внезапно забегали, а лицо покраснело.

— Я хотела увидеть Карима.

Искандер сжал переносицу двумя пальцами и вмиг изменился в лице.

— Тебе здесь нечего делать. Уезжай, — строго велит он.

— Но почему? — Линара растерялась. — Ты же сам сказал, что он пришел в себя.

— Искандер, что это значит? Почему ты докладываешь ей о состоянии Карима?

— Ты позвонила — я ответил, — разрезает воздух ладонью и гневно смотрит на нее. — Больше тебе знать не нужно. Идем, — он касается предплечья сумасшедшей и пытается увести из отделения.

— Пусти меня, пусти! Я хочу остаться! Дай мне его увидеть! — не унимается девка.

— Искандер! — зову я деверя.

Он поворачивает голову и смотрит на меня виновато. Я понимаю, что брат Карима знает гораздо больше, и как только вернется, я выпытаю у него все.

Мой подбородок дрожит, ладошки вспотели и стали липкими, на лбу выступили маленькие капли. В коридоре вдруг стало ужасно душно и тесто, словно стены медленно съезжаются к центру.

— Зара, я понимаю, что ситуация щекотливая, но если вы хотите видеть Карима, — говорит Арсен Ильясович за моей спиной, — то лучше идите сейчас.

— Да, я пойду, — медленно выдыхаю я и поворачиваюсь. Как же стыдно смотреть ему в глаза. — Извините, пожалуйста, за этот концерт.

— Ничего страшного, — понимающе кивает он, будто каждый день здесь закатывают подобные сцены. — У нас и не такое бывает.

Медсестра выдает мне бахилы, халат и шапочку. Быстро все надеваю и иду за ней в палату. Она сама открывает дверь и жестом предлагает мне войти.

— Пять минут, — вполголоса предупреждает она.

— Рахмет, — благодарю ее и захожу в комнату.

Карим лежит в платной одноместной палате. Плотные жалюзи не пропускают внутрь январское солнце. Наверное, ярки свет ему сейчас вреден. Муж спит на больничной койке. Больше чем за неделю он осунулся, оброс, стал будто совсем другим человеком, но по-прежнему любимый. Ставлю стул рядом с кроватью, сажусь на него и беру Карима за руку. Разглядываю его лицо, покрытое ссадинами и синякам, обращаю внимание, что правая ладонь забинтована и оттуда торчит катетер для системы. Мне ставили такой после кесарева.

— Карим, — тихо зову я и смахиваю с щеки одинокую слезинку.

Замечаю, как задрожали его веки. Пальцы в моей ладони ожили и он пару раз ими пошевелил.

— Зара, — позвал меня муж и медленно открыл глаза. — Любимая моя девочка.

— Я здесь, Карим. Тише-тише, не напрягайся, — успокоила его, когда он чуть дернулся. — Как ты себя чувствуешь?

— Бывало и лучше, — измученно произнес он.

— Врач сказал, ты ничего не помнишь?

Карим посмотрел на меня и отрицательно покачал головой.

— Что последнее ты помнишь?

— Папа умер.

Боже, это как раз случилось чуть больше года назад. У свекра оторвался тромб и он скончался мгновенно. Карим был близок с отцом и эта утрата сильно его подкосила. Но он с головой ушел в работу и строительство Ледового дворца.

— Это все?

Карим молча кивает, а я не знаю, как спросить его о Линаре. Год назад она просто была одной из наших многочисленных родственников — вдовой двоюродного брата Карима — Санжара. Он погиб в автокатастрофе, когда они с Линарой возвращались из Борового. И я не могу поверить, что за 12 месяцев все могло кардинально поменяться.

— Что такое, Зара? Что ты не договариваешь?

Опускаю глаза и силюсь совладать с собой, но тщетно. В душе бушует ураган, что не стихает даже при касании к любимому.

— Линара приходила к тебе, — выговариваю, наконец.

— Что? — хмурится он. — Зачем?

— Говорит, что она — твоя токал. Вот уже год.

— Что? Нет!

Поджимаю губы, жмурюсь от слез и не могу нормально дышать.

— Нет. Она говорит, что беременна от тебя.

— Неправда. Я не изменял тебе, Зара! Верь мне! Слышишь? Не было ничего! С ней ничего не было!

Датчики на мониторах пищат. Вижу, как меняется в лице Карим. Он ложится на подушку и начинает стучать кулаком по кровати и кричать. В палату влетают медсестра и доктор.

— Покиньте палату! — требуют они.

— Давление подскочило! — последнее, что слышу.

*Боровое (с 2005 года — Бурабай) — живописная заповедно-курортная зона в Казахстане, занимающая территорию поросшего сосновым лесом перешейка, разграничивающего озера Боровое. Популярное место отдыха казахстанцев. От Астаны до Борового примерно три часа на машине.

Глава 3

Вылетаю в коридор и тут же врезаюсь в твердую грудь деверя. Поднимаю заплаканные глаза и вижу его ошарашенное лицо — он испуган не меньше меня.

— Что случилось? — спрашивает он.

— Кариму плохо, — прорезается сквозь плач. — Мы разговаривали и у него поднялось давление. Он закричал.

— Почему? — Искандер держит меня за предплечья, — Ты что-то ему сказала?

— Я не хотела, — мотая головой в разные стороны, ответила я. — Я сказала, что пришла Линара и сказала, что ждет от него ребенка. Зачем я это сделала? Надо было молчать! Я не хотела.

Меня лихорадит и трясет, как при ознобе. Знаю, что больница — не место для истерик и пытаюсь собраться с собой, но чувствую, что к горлу подкатывает тошнота, желудок сводит, а ноги просто не держат.

— Сестренка, успокойся, — Искандер обнимает меня, подставляет свое дружеское плечо и через несколько секунд становится чуть легче. — Ты за рулем?

— Да.

— Тебе нельзя сейчас ехать самой, — отзывается мягко. — Давай я тебя довезу и скажу ребятам, чтобы отогнали твою машину к вам?

— Так, наверное, будет лучше, — соглашаюсь я. А что мне еще остается? Я осознаю, что сейчас невменяема.

— Идем, — он приобнимает меня за плечи и помогает спуститься вниз.

Деверь забирает у меня номерок и идет в гардеробную. Возвращается уже в пуховике, а в руках держит мое пальто. Расправляет его, чтобы я могла одеться. Искандера я тоже знаю всю свою жизнь. Он старше на три года и всегда относился ко мне, как младшей сестре. И даже сейчас это чувствуется.

Садимся в прогретый автомобиль. Я жду, пока он заведет двигатель и после спрашиваю: