Не дразни меня (СИ) - Рузанова Ольга
Склонив голову набок, он выдыхает дым в моё лицо, но я почти не чувствую табака. Его перебивает запах крови, оружия и тестостерона. От него воняет разрушенными жизнями людей.
- Твой отец уже пытался убрать нас с братом, но облажался, потому что лох. Поэтому, ты скорее дождешься его смерти, чем моей.
- Вы убили моего брата! - проговариваю, окончательно теряя контроль, - теперь ваша очередь умирать.
- У нас нет таких планов, - отвечает ровно. - Твоё время вышло.
- Нет! У меня ещё вопросы!
- Ты под наркотой, что ли?... Откуда столько дерзости?
- Я могу выезжать в город?
- Нет.
- У меня работа, и я должна....
- Нет.
- Нет?! - рычу сквозь стиснутые зубы, - Чем я должна здесь заниматься целыми днями?!
- Мне похуй, чем ты будешь развлекать себя в моё отсутствие. Но.... - ещё одна жадная затяжка, - когда я здесь, тебя не должно быть ни видно, ни слышно.
- Я тоже не горю желанием...
- И ещё, - перебивает Лютый, - поймаю за подслушиванием - отправишься жить в подвал.
- Не посмеешь! Я Турчатова!...
- Лучше не дразни меня, Турчатова. Раздавлю как муху.
- Посмотрим.
Метнувшись в сторону, выскакиваю из кабинета и несусь к лестнице. Залетаю в свою каморку и падаю спиной на кровать.
Ненавижу урода! Ненавижу!...
Закрываю глаза и вижу отвратительную рожу, которая в моём воображении тут же трансформируется в волчью морду.
Точно! Оборотень!...
Вот кого он мне напоминает! Широкие скулы и холодный взгляд волчьих глаз.
Нечисть!
Вспомнив о конфете, вынимаю ее из кармана, снимаю обертку и целиком запихиваю в рот. Жую, пытаясь концентрироваться на шоколадном вкусе и не обращать внимания на раздраженные запахом монстра рецепторы.
Дожидаюсь, когда сердце успокоится и выровняет пульс и начинаю думать.
Думать тут надо. Выбрать такую тактику поведения, чтобы он сам с радостью вернул меня родителям. Этого точно не добиться, если следовать советам мамы и самого Литовского.
Я тогда в этой каморке мхом покроюсь, и никто обо мне не вспомнит.
Телефон под моей подушкой начинает тихо вибрировать. Вытаскиваю его и принимаю входящий от Лёни.
- Можешь говорить?
- Да, могу, - отвечаю тихо, - привет.
- Как дела, Яська?
- Огонь. Только что с любимым мужем первую ссору пережили.
- Чего?!
- Поругались, говорю!...
Слышу, как он куда идет, а потом будто садится в машину. Посторонних звуков сразу становится меньше.
- Ты в своём уме? - шипит он в трубку, - Ты с Лютым отношения вздумала выяснять?
- А что мне прикажешь делать?! Вы бросили меня в пасть монстру и благополучно забыли! Никому нет дела до меня!
- Никто не забыл, Ясь. Я думаю, как вытащить тебя оттуда.
- Ты разговаривал с отцом, Лёня? Что ты сможешь без его помощи?
- Я пытался, но он пока...
- Ясно, - выдыхаю я.
- Я думаю, ясно!... Но и ты держи себя там в руках, - тоже понижает голос, - не нагнетай. Тебе нужно усыпить его бдительность.
- Предлагаешь сидеть мне под кроватью и не высовываться?...
- Нет. Ты всё равно не сможешь.
Не смогу и не буду. Это путь в никуда.
- Ладно, пока.
- Ясь, он не пристает к тебе? - спрашивает вдруг Лёнька.
- Упаси боже. Нет.
- Точно?
- Да я лучше крысиной отравы наемся, чем позволю ему прикоснуться ко мне.
- Не провоцируй его, окей? - издает короткий смешок, - Чтобы не пришлось крысиную отраву лопать.
- Окей.
Отключаюсь и кладу телефон на живот. Разглядываю отбрасываемые светильником блики на стене. Их очертания за неделю я выучила наизусть и смогу нарисовать по памяти.
На душе буря.
Вроде бы логичные советы Лени вызывают во мне внутреннее отторжение.
Нет. Я не хочу быть как моя мама. Я безумно люблю её, но такой судьбы себе не пожелаю. Никогда не провоцировать, не нагнетать, не отсвечивать и не обострять. Улыбаться, когда твоей улыбки ждут и держать эмоции при себе, когда они раздражают.
Я не собираюсь быть чьим-то придатком и всю жизнь приспосабливаться и под кого-то подстраиваться.
Тем более, под бандита и убийцу.
Я буду бороться до последнего.
Рано или поздно вырвусь отсюда, уеду из города, из страны, если потребуется. Туда, где никто не будет знать о моей семье.
Всё, что я взяла бы с собой в новую жизнь - это Лёньку. Моего лучшего друга, а может, даже чуть больше, чем друга.
Он сын начальника охраны моего отца и уже пять лет работает в нашем доме водителем.
Лёня всегда ко мне хорошо относился. Лучше, чем мои родные брат и отец. И сейчас, выходит, единственный, кто хоть что-то пытается сделать для меня.
Если потом, когда кончится весь кошмар, он поедет со мной, то я буду рада, но если не захочет - меня это не остановит.
Глава 4
Адам
- Они не в восторге, что лишились поставщика, знаешь ли, - говорит Ян, - найти нового сейчас почти нереально.
- Выйдут на Иран. Через Афганистан ещё можно, - отвечаю, пялясь в предоставленные нашими финансовыми аналитиками таблицы до мушек перед глазами.
Головняк, который свалился на нас после вмешательства москвичей, забирает почти все временные и нервные ресурсы. Перевести нелегал такого масштаба на законные рельсы - это не ипэшку в районной налоговой оформить.
Половина наработанной годами клиентской базы залегла на дно, остальные быкуют, требуя поставок на прежних условиях.
Верхушка пока наблюдает молча, но за их спокойствие отвечает дядька Боград. У кого есть голова на плечах, понимают, что время чернухи проходит - на коне тот, кто умеет договариваться с официалами.
- Это не надолго. Те каналы тоже скоро перекроют.
Ян кивает и, откинувшись на спинку дивана, тяжело вздыхает. На лбу испарина.
- Подай сигареты.
- Болит?
- Нормально.
После того, как его изрядно помяли мои новые родственнички, он быстро идёт на поправку, но поломанное и неудачно смещённое ребро ещё дает о себе знать стреляющими болями.
- Обезбол с собой? - спрашиваю, выбивая для него сигарету из пачки и протягивая вместе с зажигалкой, - Давай, вколю.
- Не надо. У меня от них жопа синяя уже.
Затягивается, прикрывает глаза. Пульсирующая на его виске вена успокаивается. Я тоже закуриваю и откупориваю бутылку с минеральной водой. После вчерашней попойки, здесь в клубе, дерёт горло.
- Турок звонит тебе?
- Нет. Нахуя?
- Ты его зять теперь. Это ж нормально.
Сука. Стебётся, значит, нихрена не уже болит.
- Заткнись, - отбиваю миролюбиво, - на хую я вертел таких родственничков.
- Да ладно... Юбилей тёщи, Рождество в семейном кругу, потом детки пойдут.... - продолжает угорать.
- Да ну... ты рот закрой, Ян! Какая тёща?! Какие детки? Я себе скорее яйца отрежу, чем смешаю нашу кровь с кровью Турка.
- Да шучу, - смотрит на меня полусонным от лекарств взглядом, - видел жену хоть?
- Видел.
- И?...
- Брюнетка.
- Бля-а-а-а-а... - ржёт брат, - сочувствую.
Я ж зарекался, клялся, что если и женюсь когда, то исключительно на блондинке. Как у Яна Лена. Красивая девчонка у него, нежная, ласковая.
А мне чернявка с дурной кровью и не менее скверным характером досталась. Дерзкая сука.
- И как? Поладили?...
- Я и не планировал, - набираю рот минералки, несколько мгновений наслаждаюсь колючими пузырьками и глотаю, - Но чувствую, будет непросто.
- Почему?
- Отбитая она. Без чувства самосохранения.
- Огрызается?...
Блядь, ну нахрена он завёл этот разговор? Мысли о том, что я женат действуют всегда раздражающе и вызывают изжогу.
- Да мне похер.
- Её пробили. Тебе показывали отчет?
- Я не читал.
- Ей двадцать три. Училась в Европе четыре года. В курсе?
- Нет.
- В Нидерландах. На дизайнера. Закончила с дипломом высшей степени. Хотела остаться там, но отец заставил вернуться. Очевидно тогда, когда обострение между нами началось.
