Мой сводный кошмар (СИ) - Воронцова Анастасия

— Видимо не оправдал надежд тренера, — пожав плечами ответил он, — Теперь твоя очередь. Что ты здесь делаешь? Я думал ты забросила тренировки.

Пришел мой черед пожимать плечами.

— У нашего ректора оказалось свое мнение на этот счет.

Вспомнив разговор в кабинете Максима Владимировича, я вновь почувствовала, что закипаю. Кирилл тоже поджал губы, выражая этим все, что думал по поводу сложившейся ситуации, но ответить не успел.

Вскоре пришел тренер, и стал объяснять, что от нас требуется. Все это время мы стояли и косились друг на друга, как на врагов народа: он с привычным презрением, я с отвращением.

Скольких девушек облапали эти руки? Даже думать не хотелось о том, что нам придется постоянно касаться друг друга на тренировках…

Как вообще кому-то могло в голову прийти, что сделать нас партнерами — отличная идея? Кажется ни один из нас не верил в то, что мы можем сработаться.

Думаете мы ошибались? Что совместные тренировки растопили лед между нами, и наконец-то смогли сделать то, что два года не удавалось тете Алине — сблизить нас?

Как бы не так.

За следующую неделю мне мы с Барским возненавидели друг друга еще сильнее. Каждая тренировка сопровождалась непрерывным рычанием и руганью.

В конце концов это надоело даже тренеру, и он стал уходить, объяснив нам нужные движения и поддержки, недолго понаблюдав за нами, уходил, оставляя нас отрабатывать наедине.

Нет, я не могла отрицать очевидного. Барскому действительно доверили представлять университет на соревнованиях не просто так. Как ни обидно это признавать, он был действительно хорош. Сильный, гибкий, ловкий… Но его характер!

После месяца перерыва я явно отставала от него, и Барский не упускал возможности меня в этом упрекнуть, посетовав, что ему в партнеры досталось неуклюжее недоразумение.

В каждом его слове, взгляде и жесте сквозило столько высокомерия, что меня постоянно тянуло выкинуть что-то, чтобы хоть ненадолго стереть самодовольство с его лица.

Так, например, я несколько раз пыталась проделать упражнения из акробатики без его поддержки, пока он делал перерыв, чтобы глотнуть воды, или вытереть пот влажным полотенцем. Получалось, конечно, не всегда, но чего только стоило каждый раз наблюдать его плотно сжатую челюсть и гневный взгляд — одно удовольствие!

Сегодняшняя тренировка ничем не отличалась от предыдущих. Разминка, отработка старых движений и изучение новых. И вот после нескольких попыток при тренере, мы, как обычно, остались одни, готовые вцепиться друг другу в глотки.

— Только не поубивайте друг друга до соревнований, — бросил он напоследок, закрывая дверь. На его лице не было ни намека на улыбку, как и на наших.

Приступая к очередной акробатической поддержке, я подхожу к нему, и в момент, когда он уже принял позу для того, чтобы поднять меня, делаю шаг назад, а вслед за ним — комбинацию из одиночных трюков. Неделя тренировок дала свои плоды — у меня наконец получилось. И не только трюки — судя по взгляду Барского, в этот раз я его все-таки довела.

Приблизившись ко мне, он выставил руки по бокам от моего лица, так, чтобы я оказалась зажата между ним и стеной.

— Ну и какого черта ты вытворяешь? — рыкнул Барский, нависая надо мной.

— Я занима… — не успела я договорить, как вдруг его губы с жаром накрыли мои. Властно, жестко, словно он был зол на самого себя за этот порыв… Так, что у меня подогнулись колени и закружилась голова. А затем, так же неожиданно, как и поцеловал, Барский оторвался от меня, и, не сказав ни слова, вышел из спортзала.

Я осела на маты, ошалело глядя ему вслед.

Мои губы все еще горели от поцелуя, а сердце колотилось так, словно пыталось сделать тройное сальто.

И что это только что было?

Наверное я перегрелась или ударилась головой. Мы с Барским хронически не перевариваем друг друга с самого детства, с чего бы ему красть мой первый поцелуй?

Опустившись на маты, я раскинула руки в стороны, как морская звезда, и тупо уставилась в потолок.

Нет, всему этому безумию должно быть разумное объяснение. Может он заключил со своими дружками какое-нибудь мерзкое пари? Или проспорил кому-то?

Да, точно, наверняка все дело в этом. Не стоит зацикливаться на произошедшем. Это ничего не значит и никогда не повторится.

И все же…

Я неосознанно коснулась пальцами горящих губ, а затем раздраженно провела по ним ладонью, будто так могла стереть воспоминания о поцелуе, и решила вернуться к тренировке.

— Соберись, Злата ты справишься, — шепотом сказала я себе, готовясь сделать очередной кувырок. А за ним еще и еще один, лишь бы выбить глупые мысли из головы.

После тренировки я приняла душ, и уже собиралась ехать на работу, но у выхода из зала меня ждал еще один сюрприз.

— Вы посмотрите, кто идет, — язвительно протянула Лина, переглядываясь со своими подругами, — Наша «умница».

Ее свита мерзко захихикала, и я испытала раздражение.

— Не знала, что вы знаете, где находится спортзал, — холодно ответила я, — Я-то думала, что ваш мозг помнит лишь одну дорогу — к большому зеркалу в туалете.

Самодовольное лицо Лины приняло жесткое выражение, исказив правильные черты.

— Вижу, сарказм из тебя так и хлещет, — приторно пролепетала Лина, — Твоей маме было бы неплохо преподать тебе пару уроков вежливости.

Я окаменела, чувствуя, как меня наполняет холодная ярость, и сводная сестра ядовито улыбнулась, прекрасно зная, что задела меня за живое.

— Ах, да, какая я же не тактичная, — с притворным сожалением вздохнула Лина, — Они ведь разбились в машине! Какая страшная трагедия… Бедняжка… — Стала сокрушаться девушка.

Она сделала печальное лицо, а ее свита мерзко захихикала, но я сумела сдержать себя в руках.

— Тактичностью ты никогда не владела, как и мозгами, — холодно ответила я.

— Не зарывайся, — прошипела она, — Не думай, что раз мы живем под одной крышей, я буду доброй и милой к тебе. Тебе здесь не место. Ни в моем университете, ни в моем доме. И, чем скорее ты это поймешь, тем лучше будет для тебя.

Лина смотрела на меня с такой жгучей ненавистью, что могла посоревноваться в этом даже со своим братом.

Я не видела смысла и дальше продолжать этот мерзкий разговор. Все равно, что бы я ни говорила и как бы себя ни вела, ее отношение никогда не изменится.

Но, если насчет дома она была права, то университет я ей уступать не собиралась.

Я приложила слишком много сил, чтобы поступить именно сюда. Это было последним желанием моих родителей. Моей целью. И я не позволю ни ректору, ни своим сводным брату и сестре помешать мне доучиться.

Проигнорировав ее последний выпад, я ушла.

Сначала шла медленно, с гордо поднятой головой, чтобы не показывать, что ее слова меня задели. И, лишь скрывшись за поворотом, я позволила себе ускориться.

Ехать домой со сводным братом и сестрой сегодня я не собиралась. Тем более что мне нужно было заскочить на работу. Начальница позвонила и сказала, что есть разговор. Поэтому, заткнув уши наушниками, я направилась в сторону автобусной остановки.

Автобус приехал на удивление быстро. Обычно мне приходилось ждать его по двадцать-тридцать минут.

Заняв место у запыленного окна, я смахнула со щеки непрошенную слезу. Не хватало еще пугать начальницу опухшими глазами.

Кирилл

Выскочив из спортзала, я зашел в душевую, где долго стоял под струями холодной воды. Мне нужно было остыть и прийти в себя.

Я и сам толком не понимал, что на меня нашло там, у стены.

Эта девчонка всегда раздражала меня. Слишком гордая, слишком своенравная. И одновременно в ней было что-то, невольно вызывающее восхищение.

Ее не волновало то, что о ней думают окружающие, она не притворялась, не старалась подмазаться к кому-то ради выгоды.

Злата была не похожа на девушек, с которыми я встречался. Все они знали на что шли. Я никому ничего не обещал. Кого-то это устраивало, кого-то — нет, но никто из них не претендовал на большее. По крайней мере я всегда четко проводил границу.