Дочь моего друга (СИ) - Тоцка Тала

Обстановка становилась все более развязной и бесцеремонной. Я вышла на танцпол с Наткой и другими девочками, и сзади сразу же пристроился незнакомый парень.

Он прижался со спины, положил руки на бедра, и я почувствовала, как в мои ягодицы уперлась мощная чужая эрекция.

С возмущением сбросила руки, а Вика заливисто засмеялась.

— Ну, Арин, ну что ты такая дикая, потанцуй с Артемом. От одного танца целка твоя не лопнет, не переживай.

Краска бросилась в лицо, ладони вспотели. Я никому не говорила, что девственница, это мое личное дело. Отошла с танцпола и достала телефон, чтобы вызвать такси.

Смотрела на экран и не заметила как врезалась в парня, который держал в руке коктейль.

— Ой! — растерянно вскинулась, когда полбокала выплеснулось мне на платье. И подняла голову. — Прости, я тебя не видела...

Передо мной с растерянным видом стоял одногруппник Паша. В одной руке он держал полупустой бокал, второй придерживал за локоть меня. А я расстроенно осматривала расползающееся по подолу платья пятно.

— Как же я домой доеду? — нос щипало, глаза слезились. Паша оглянулся по сторонам, крепче сжал руку на локте и скомандовал:

— Туда.

— Что? — уставилась непонимающе. — Куда ты меня ведешь?

— Пойдем, Арин. Мы с парнями в отеле сняли комнату. Ну чтобы можно было всю ночь протусить. Сама знаешь, может кому-то поспать приломит, ну или знакомство подвернется удачное...

Он многозначительно выделил слово «знакомство», но я никак не отреагировала. У каждого свои представления о знакомствах, не хватало мне еще читать морали одногруппнику.

Он вывел меня к лифтам, и я с сомнением посмотрела на пустующий холл. Остановилась и попыталась высвободить локоть.

— Может, я лучше в туалете застираю?

— И поедешь в мокром платье в такси? Пойдем, — Паша перехватил вторую руку и практически втолкнул меня в лифт, — застираешь платье и просушишь феном. А потом я сам вызову тебе такси.

Номер был забит битком. Привычная сцена вечеринок, похожих друг на друга как две капли воды.

В кресле в углу парочка целовалась громко и с причмокиванием. Оба уже были достаточно хорошо разогреты, следующим этапом — кровать или ванная комната. Половину стола занимал кальян и несколько начатых бутылок алкоголя.

— Ванная свободна? — громко спросил Паша, как бы между прочим обнимая меня руками.

Ответа ожидаемо не было, и я прошла в ванную. Паша проскользнул следом за мной.

— Давай помогу снять, — он взялся за подол и начал тянуть вверх, оголяя ноги.

— Ты что, — отбросила его руки, — мне не надо помогать. Я сама справлюсь.

— Арин, я правда хотел...

— Не надо, — ответила жестче и повернулась спиной. В зеркале отразился потяжелевший взгляд. Но я не собиралась тут надолго оставаться, я только замою пятно и высушу платье. — Паш, выйди пожалуйста.

Он кивнул, оттолкнулся от стены и вышел. Я бросилась к двери и закрыла дверь на задвижку. Замыла водой пятно, не снимая платья, отжала ткань и включила фен.

Досуха сушить не стала, оставила чуть влажным. Главное побыстрее добраться домой.

— Арина, Арин, открой, — заколотили в дверь, — Ритке плохо. Быстрее пока она весь номер не обрыгала.

Я открыла дверь, и внутрь ввалился парень, на котором с полузакрытыми глазами повисла моя одногруппница Ритка.

Сейчас

Пробую оторвать закрывающую рот ладонь, но безуспешно.

Меня вносят в спальню и бросают на заправленную кровать. Гладкое атласное покрывало холодит кожу, но меня и без того бьет озноб, а спина вся мокрая от липкого холодного пота. Лоб тоже в испарине, но я не могу его вытереть.

Мою голову крепко держит парень, которого приятели назвали Мироном. Он локтем зажимает мой подбородок, и я вижу перед собой только белый потолок люксового номера.

Идеально ровный потолок, с которого равнодушно взирает светодиодная люстра с подвесными элементами.

Сколько бы я отдала, чтобы очутиться сейчас дома, пусть даже одна, без папы! Лучше бы я заказала в ресторане еду и включила сериал. Зачем я послушала Натку и пошла в этот проклятый клуб? И почему я не уехала домой, когда Паша залил меня коктейлем?

Слезы градом катятся по лицу, перетекая на руки Мирона, который вряд ли их замечает.

Я продолжаю дергаться и извиваться, меня за щиколотки крепко вдавливают в кровать.

— В стороны разведите, — хриплым голосом командует Руслан, рывком задирая платье.

Руки тянут меня за щиколотки, мои ноги раздвигаются в стороны. Руслан подцепляет перемычку белья и шарит холодными пальцами между складками.

Меня передергивает от страха и отвращения. Исмаилов пробует вставить внутрь большой палец, и я громко мычу, царапая ладонь, зажимающую рот.

— Сухая. Смазка есть у кого? — поворачивается он к остальным.

— Плюнешь, и будет тебе смазка, — отвечает ему неприятный голос.

Руки Исмаилова шарят по моим бедрам, разрывают белье и отбрасывают в сторону. При этом другие руки гладят мои ноги, протискиваются между мной и кроватью и мнут ягодицы. Я пробую выгнуться, извернуться, но щиколотки зажаты как в тиски.

С плеч сползают бретели, чья-то рука пробирается под бюстгальтер и мнет грудь. Это больно и унизительно.

Мне уже кажется, что со мной в одной комнате не люди, а руки. Многорукое чудовище, шарящее по моему телу. Оно громко дышит над моим ухом, и если прицелиться...

Наощупь шарю рукой в воздухе, натыкаюсь на мягкую плоть и запускаю в нее ногти.

— Сука! — раздается над головой истошный вопль. — Она мне лицо изуродовала!

Меня дергают за запястье с такой силой, что чуть не вырывают из сустава руку.

— Не ной, Мирон, — резко осаживает его Исмаилов, — подумаешь, царапина.

— Я не буду ее держать, — тянет Мирон плаксиво, — пусть кто-то другой ей рот закрывает.

— Тогда и ебаться сегодня не будешь, — ухмыляется незнакомый голос.

— Давай я, — Мирона сменяет Паша, — а ты держи ее за ноги.

И пока они меняются, у меня получается извернуться и закричать изо всех сил.

— На помощь! Помогите!

Мирон наотмашь бьет по лицу.

— Заткнись, тупая овца, иначе тебе пиздец.

— Тихо ты, придурок! — прикрикивает Исмаилов и поднимает руку, давая знак заткнуться. В номере повисает тишина, все прислушиваются к звукам снаружи.

— Может, не услышали, — негромко, практически одними губами произносит Паша.

— Похоже, нам повезло, — кивает Руслан. И я понимаю, что все. Никто не придет мне на помощь, меня просто не услышали.

В голове от удара отдает эхом как в глубоком колодце. В висках стучат молоточки, в глазах темнеет. Теперь потолок надо мной не кажется белым, он расплывается и становится дымчатым.

Над губой стекает что-то влажное и теплое. Слизываю языком и чувствую вкус железа.

— Ты ей нос разбил, идиот, — как сквозь вату доносится до меня голос Руслана. — Сейчас она тут все кровищей зальет. Думай своей тупой башкой.

— Надо валить, — деловито заявляет парень, который держит мою вторую ногу.

Мне не видно его лица, а имени его я и не знала. От вкуса крови во рту мутит, к горлу подступает тошнота.

Спазмы сотрясают тело, меня рвет кровью прямо на чьи-то ноги, обутые в дорогие лоферы. Очень надеюсь, что это ноги одногруппника.

— Парни, может лучше отпустим ее? — голос Паши неестественно дрожит. Он больше не зажимает мне рот, и я поднимаю голову.

— Мой отец вас всех засадит за решетку, — хриплю, с трудом проталкивая слова. Горло горит, будто его хорошенько потерли наждачкой.

— Закройте ей кто-нибудь членом рот, — голос Руслана сочится презрением. — Или нет, подождите.

Он обходит кровать и садится передо мной на корточки.

— Ты правда думаешь, что твой папочка за тебя впишется? — он хватает меня за лицо и продавливает пальцами щеки. Мой рот непроизвольно открывается, глаза Исмаилова загораются недобрым огнем. — Дура, с кем ты тягаться вздумала? Твой папашка финансирует моему предвыборную кампанию. А мой твоему отдает лучшие тендера. Как думаешь, станут они ругаться из-за одной нерастраханной целки? Ну? Отвечай!