Жертва пари - Лайонз Вайолетт
За исключением брака. Пора было сказать ему об этом. Сказать о том, почему она находится здесь, в его доме. Дать ему понять, что ей хочется положить конец этому фарсу, что она хочет получить развод. Фло уже открыла было рот, чтобы выразить свои мысли вслух, как вдруг, заглянув в темные омуты его глаз, увидела в них с трудом скрываемую ярость и весь кураж мгновенно куда-то улетучился.
– А… между собой? – еле выговорила она.
– Между собой? – переспросил Родольфо, и в его понизившемся почти на октаву голосе появилась опасная хрипотца. – А между собой, дорогая, мы еще посмотрим. Долгие четыре года я ждал, пока ты наконец опомнишься и вернешься ко мне, так что мне не составит большого труда подождать еще немного. – Длинные загорелые пальцы медленно прошлись по ее щеке, а большой палец остановился на полных губах, заставив их приоткрыться от неожиданности. – Вот видишь… – По чувственной и торжествующей улыбке Родольфо Фло поняла, что он воспринял это не знаком негодования, а как ответ на ласку. – Вот видишь, дорогая. Мы уже преодолели разделяющую нас дистанцию и кое-чего достигли. Почему-то мне кажется, что вскоре ты забудешь о своей дурацкой гордости, так долго удерживавшей тебя вдали от меня, и вспомнишь, как все это было.
А ведь он действительно верит в то, о чем говорит, думала Фло, он действительно уверен, что ему достаточно лишь подождать и в конце концов она сама приползет назад, окажется у его ног, умоляя простить ее и принять обратно! Что ж, придется Родольфо убедиться в обратном! Она скорее умрет, чем позволит ему вновь унизить себя! Неплохо было бы ему узнать о настоящей причине, приведшей ее сюда.
Фло вновь открыла рот, собираясь выпалить всю правду прямо в его улыбающееся лицо, но в этот момент Родольфо наклонил голову и поцеловал ее в губы, так нежно, что поцелуй, казалось, достал до самых глубин ее души. А когда он наконец отвел свои губы, ее хватило лишь на долгий вздох, который мог послужить знаком как удовлетворения, так и недовольства. Чем именно это было на самом деле, Фло и сама не смогла бы сказать наверняка.
– Ты ведь помнишь, не правда ли? – Теплое дыхание Родольфо щекотало ее кожу, в голосе его, столь же уверенном, как и улыбка, слышалось урчание довольного тигра.
– Как это было? – повторила Фло язвительным тоном и, отстранившись от удерживающих ее подбородок пальцев, вызывающе сверкнула глазами цвета оникса. – Ты имеешь в виду мое бестолковое физическое влечение к тебе? Мне хотелось завести роман, а ты подвернулся как раз в самый подходящий момент, вот и все. И если тебе кажется, что для меня это было чем-то большим, чем обыкновенная игра гормонов, то сильно ошибаешься!
Она хотела нанести ему удар, но, к своему великому разочарованию, совершенно не преуспела в этом. Более того, он казался еще более уверенным в себе, чем прежде. Его самонадеянная улыбка становилась все шире и шире, и Фло с трудом удержалась от искушения изо всех сил ударить по этому красивому лицу.
– Так, значит, кошечка оказалась с коготками, – протянул Родольфо. – Что ж, именно это мне и надо. Что толку, если ты упадешь прямо в мои руки, как переспелый плод, какое в этом удовольствие?
– Что… что ты хочешь этим сказать?
– Дело в том, дорогая, что процесс охоты столь же увлекателен, как и сам момент обладания. Ожидание только разжигает аппетит, усиливает желание. Поэтому сопротивляйся что есть сил, моя радость. Только помни: все это бесполезно. Рано или поздно ты должна будешь сдаться, а от ожидания капитуляция окажется только слаще.
– Никогда! – воскликнула Фло, приходя в ярость от его смеха.
– Ты прекрасно знаешь, что это всего лишь самообман, моя дорогая Фло. Нам суждено быть вместе, и та единственная ночь, которую мы с тобой провели – наша первая брачная ночь, – яркое тому доказательство.
Та ночь так и останется для тебя единственной, подумала Фло. Их совместная жизнь пришла к концу спустя двадцать четыре часа после этого, а теперь она решила покончить с их нелепым браком навсегда. Но сперва неплохо будет доставить себе маленькое удовольствие. Некоторое время она поиграет с этим высокомерным, самоуверенным скакуном в его же собственную игру и только тогда скажет ему всю правду. Такова будет ее месть за муки, в которых ей пришлось прожить все эти четыре года.
– Ты, кажется, предлагал мне чего-нибудь освежающего… – Напустив на себя как можно более безразличный вид, Фло освободилась и, благоразумно решив сохранять как физическую, так и эмоциональную дистанцию, отошла подальше. – Я действительно хочу пить, – продолжила она, поправляя растрепавшиеся под его рукой волосы. – И очень устала…
Улыбнувшись, Родольфо дал ей понять, что понимает ее маневры.
– Что ты предпочитаешь? Чай? Минеральную воду? Я прикажу принести что надо в твою комнату.
– В мою комнату? – удивленно спросила Фло и была награждена очередным понимающим взглядом.
– Разумеется, я распорядился поместить тебя в отдельную комнату, дорогая. Не отказывай мне в определенной тонкости натуры. Мы оба прекрасно знаем, почему ты находишься здесь, но это отнюдь не означает, что я не дам тебе некоторого времени на то, чтобы освоиться. Нам пришлось пробыть врозь гораздо больше времени, чем вместе, необходимо вновь привыкнуть друг к другу.
Все, что Фло необходимо было знать о нем, она и так прекрасно знала! За этим лощеным, изысканным экстерьером скрывался глубоко ненавистный ей эгоистичный человек. Когда-то она уже оказалась жестоко обманутой его любезностью и манерами, больше это не повторится!
– Что ж, мне хотелось бы некоторое время провести в своей комнате, – сказала Фло, надеясь на то, что зоркий взгляд Родольфо не заметит перемены в ее настроении и выражении лица. – Надо освежиться и немного отдохнуть.
– Разумеется.
Комната, в которую ее привел Родольфо, была великолепна – просторная, с высокими потолками и крашенными клеевой краской «прохладного» голубого цвета стеками. Заваленная подушками и подушечками огромная кровать под атласным голубым покрывалом обещала удобный, глубокий и расслабляющий сон.
По левую руку находилась раскрытая дверь в превосходно оборудованную ванную, прямо напротив – большие арочные окна с занавесками в тон покрывалу, а за окнами ярко-синее небо, столь не похожее на пасмурное небо севера Шотландии. В углу – два кресла по соседству с небольшим столиком.
– Очень красиво! – пробормотала она, чувствуя, что должна сказать хоть что-то.
– Твой энтузиазм не имеет границ. – Родольфо наверняка обратил внимание на сухость тона, которую Фло не могла и не хотела скрыть.
– Я нахожу все это великолепие несколько безликим – витрина, а не место для житья. Предпочитаю что-нибудь попроще и поуютнее, вроде… вроде…
– Вроде моих прежних апартаментов, – предложил он, когда она запнулась, почувствовав опасность того, что собралась было сказать.
– Собственно говоря, я имела в виду дом моей матери.
Ей не хотелось вспоминать об апартаментах Родольфо, где она провела одну прекрасную и вместе с тем полную горьких разочарований ночь, ночь после свадьбы. Фло была очарована ими с того момента, когда он впервые привел ее туда после их знакомства. Апартаменты были полны света, тепла и, как ей тогда казалось, любви.
– Дом твоей матери?! – раздраженно воскликнул Родольфо. – Дом, в который меня так и не впустили. Мать, с которой мне так и не дали познакомиться.
– Ты был в ярости, просто вне себя! – При воспоминании об этом у нее до сих пор мурашки пробегали по коже. – Надо быть дурой, чтобы впустить тебя в таком состоянии.
Нельзя же сказать, что причина совсем не в этом. Она не впустила его из-за опасения, что ее дом и сама эдинбургская жизнь, единственные вещи, никак не связанные с ее замужеством, могут соприкоснуться с этой ужасной ошибкой. Если бы Родольфо тогда вошел внутрь, Фло всегда потом могла бы представлять его там, это воспоминание не давало бы ей покоя. Помолчав, она продолжила:
– А поскольку с нашим браком было покончено, тебе не имело никакого смысла встречаться с матерью. Вы друг для друга навсегда останетесь чужими людьми.
