Мой палач. Реквием (СИ) - Ромеро Екатерина

Гораздо проще мне было с ней раньше, когда я был “хорошим”, ведь тогда Ася часто ко мне первой цепляться начинала. Точно кошка, кукла просила ласки, которую я для нее не жалел, однако то была маска, которую я надевал, чтобы ее не пугать.

Теперь же мне самому сложно, когда я знаю, что Ася уже не видит во мне “хорошего”. Она видит во мне все такого же монстра, чудовище, которое над ней издевалось. Демона видит, который ее на цепи, как собаку держал, а после в яму холодную сбросил.

Сейчас же, среди ночи рядом с ней я пошевелится даже не способен. Мне дышать тяжело, я спать не могу. Ася пытается ластится ко мне, а я не могу ответить тем же. В голову то и дело кадры лезут, как она на коленях стояла передо мной. Слабая, рыдающая, дрожащая от ужаса и от меня…

Как я издевался над ней, как жестоко ранил, казнил, а после вернул к жизни. Я не забыл все это, и она тоже. Это всегда будет между нами, но в первую ночь без маски я открыться ей просто не могу.

Кукла спать укладывается, а я как у мины лежу. Тронуть ее не смею, тогда как все тело до одури жаждет ее! Каждую клетку целовать, но сам себе не позволяю. Нельзя! Она боится, хоть и старается. У меня только один шанс, такой хрупкий, который я просто не могу запороть, снова потеряв ее доверие.

К несчастью, мотылек в одеяле долго не засиживается, и все равно прилезает ко мне на руки. Она так делала эти полгода, когда я притворялся тем, кем не являлся.

Теперь же Ася все равно ко мне пришла грется, уткнувшись носом в торс.

В этой тишине я гладил ее по волосам понимая, что выбрав эту девочку, стал предателем, а предателей в моей семье никто не прощает.

Их убивают.

Глава 3

Просыпаюсь от того, что меня кто-то целует. В шею! Так горячо и жарко, немного покалывая, что я тут же расслабляюсь. Приятно, мне очень приятно и сладко.

— Тимур…

Открываю глаза и вижу мужчину, который склонился надо мной. Такой красивый, большой, взрослый, будоражащий каждую мою клетку, и заставляющий трепетать от одного только его присутствия.

— Ты не заболела, мотылек?

— Нет, а что?

— Двенадцать дня уже.

— Двенадцать дня?!

Бросаю взгляд на часы. Боже, я пол дня проспала! Тимур уже полностью одет, сидит на краю кровати в черном костюме.

— Почему ты раньше меня не разбудил?

— Ты крепко спала, не хотел будить. Спускайся, там Маргарита уже дважды завтрак разогревала для тебя.

— А ты куда?

Почему-то волнуюсь, когда Тимур уезжает. Не знаю, мне кажется, что с ним может что-то случится. Булат ведь не дождался его. Как же я хочу, чтобы дядя Беса вообще забыл о нас, и больше никогда я не видела того монстра.

— Я вернусь вечером. Тебе что-то нужно?

Убирая мои волосы с лица, спрашивает мужчина, тогда как я за руку его беру осторожно и к щеке прикладываю своей, вдыхая его будоражащий запах.

— Мне ничего не нужно. Просто хочу, чтобы ты был рядом.

— Буду.

Бес наклоняется, целует меня в висок едва прикасаясь, и я понимаю, что эта стена между нами…ее нет, но в тоже время мы оба осторожничаем.

Кажется, один неверный шаг, и этому хрупкому, как пергаментная бумага перемирию наступит конец, а не хочу этого. Я хочу просто…с ним рядом быть.

Весь день я провожу с Маргаритой. Она печет сладкие пирожки, а я помогаю. Не то, чтобы я готовить умела, дома мама за меня обычно все делала, но все же стараюсь хоть чем-то помочь.

— Ты не беременная случайно, Ась?

Я едва ли не давлюсь мороженым от такого заявления Маргариты. Ну и вопросы у нее!

— С чего это вы взяли?

— Да нет, детка, ты не подумай! Просто ты уже второе мороженое уминаешь, а до этого пирожки пробовала, и яблоки, и салат и рыбу. Да ты кушай, я так…не мое это дело.

Пережевываю свое мороженное и ставлю баночку трясущимися руками на стол.

Да нет…Не может быть. Просто не может.

Рано, мне же всего девятнадцать. Я даже не думала о таком еще. Мы с Бесом были осторожными всегда. Вроде бы.

— Нет! Я не беременная. Вам показалось.

— Да не слушай меня, старую! Кушай на здоровье. У меня самой двое деток, вот и и подумала, с чего бы это аппетиту так разыграться с утра. Ты же как птичка кушаешь обычно, а тут все захотела попробовать. Ладно, показалось наверное, не бери в голову.

— Ага…

При этом мой аппетит как рукой снимает, и я осторожно беру чашку ароматного чая. От него отказаться не смогу точно.

— А господину Бесаеву подарок приготовила уже?

Замираю. Сегодня Маргарита разговорчива, и кажется, мне это нравится.

— Какой подарок?

— Ты не знаешь? Ой, долгий мой язык! Виктор проговорился мне, а я тебе. Извини, детка.

— А что…у Тимура день рождения?

— Да. Завтра.

Прикусываю губу. Черт. Даже не знала, и он ни слова не сказал!

— Спасибо, что предупредили. Я…придумаю что-то.

Что конкретно, сама пока не знаю. У меня нет своих денег. Ну, есть разве что те, которые тогда Виктор в больницу приносил. Я их не трогала все это время. Так и лежат под кроватью. Прячу их, хотела вернуть Тимуру, но не настроена я как-то разговор этот тяжелый заводить и вспоминать тот…ад.

Ладно, что-то придумаю. Тимура нет до самого вечера, поэтому у меня есть время походить по дому. Первый этаж большой и светлый, на втором спальня и кабинет. Его кабинет, где я уже была однажды. Смотрела ту страшную запись убийства, последние кадры его убитых родителей и сестренки. Убитых моим родным отцом.

Знаю, Бес хранит эту запись до сих пор, как единственное воспоминание о семье, тогда как я даже не представляю, как он вообще не сошел тогда с ума.

Булат. Его дядя не дал ему умереть, а мне…желал страшной смерти. Заслуженно. Ведь я тоже Коршунова. Я дочь своего отца.

Теперь только всеми силами молюсь, чтобы Булат отпустил Тимура, и мы просто… жили. Спокойно, тихо, затолкав обиду и страх подальше ради чего-то большего. Того самого чувства, которое проросло во мне к Бесу, и заставило просить его не оставлять меня одну.

Спустившись на первый этаж, я немного убираюсь, пока взгляд не падает на серую дверь. Знаю, она ведет в подвал, помещение, куда бы я ни за что не захотела войти снова.

Смотря на эту дверь, сдвинутся с места не могу. Я помню, что было в этом подвале. Мой самый страшный кошмар, боль и ужас, который я там пережила. Он мне снится. Не часто, но эти сны всегда такие реальные, будто я снова…снова переживаю ту боль, которую мне причинял Бес, пылая от ненависти. Ко мне.

В руке что-то жечь начинает, и я вздрагиваю от того, что меня кто-то встряхивает за плечи.

— Ася, очнись!

Поднимаю голову, и вскрикиваю. Бес. Он стоит передо мной. Такой высокий и большой. С рассекающим шрамом, проходящим через половину лица, и делающим его особенно опасным.

— Нет, нет…

— Ась, не бойся!

Капающая кровь из ладони отрезвляет, и я прихожу в себя. Передо мной Тимур с тяжелым взглядом, а я …стою, как дура рядом с подвалом с горстью стекла в руке. Кажется, я расколола стакан ладонью и даже не заметила.

Еще хуже — я испугалась его. Беса снова испугалась, и он увидел это, став еще более мрачным.

— Ты что тут забыла?

Басит недовольно, а у меня слезы на глаза наворачиваются.

— Прости. Я просто…убиралась тут.

— Не надо извиняться. Черт возьми, твоя рука! Поворачиваю ладонь и вижу, что из нее осколок стекла торчит. Как меня так угораздило, Господи.

— Аай, больно!

— Иди сюда.

Даже опомниться не успеваю, как Тимур на руки меня подхватывает и несет на кухню. Усаживает прямо на стол.

— Не сжимай ладонь. Сейчас.

Вижу, как мужчина открывает шкафчик, после чего возвращается с маленькой аптечкой в руке.

— Что ты там делала? Скажи, на кой черт туда пошла?!

Сжимаюсь вся от его резкого голоса. Бес. Это точно настоящий Бес без всяких масок. Его интонация и грубость. Виновато поджимаю губы. Знаю, я сглупила.