Двойной запрет для миллиардера (СИ) - Тоцка Тала
— Вы пока подгоните машину, — взмахиваю рукой в сторону топливнораздаточных колонок и продолжаю подниматься по ступенькам.
— А ты куда? — летит вдогонку.
— За ключами, — отвечаю, уже не оборачиваясь. — У нас сегодня выходной, работники отдыхают. Но я заправлю вашу машину, вы ее только подгоните, чтобы я могла дотянуться пистолетом.
В доме вместо того, чтобы взять ключи, прилипаю к окну. С замиранием сердца гляжу, как перекатываются и бугрятся мышцы на самом красивом в мире теле. Марк толкает машину, держась за проем передней дверцы, Мартин упирается в багажник.
Еще некоторое время кружу по дому, не понимая, зачем сюда пришла, и ничего перед собой не вижу кроме гладкой, покрытой ровным загаром кожи, под которой перекатываются рельефные мускулы.
— Малышка, ты где застряла? — снаружи доносится настойчивый голос. Он заставляет включиться и достать ключи из сейфа, стоящего в родительской спальне.
Тяну шланг с заправочным пистолетом, вставляю в топливный бак.
— Откуда ты знаешь, что он Мартин? — слышу за спиной почти грозное. Поворачиваюсь.
— Потому что ты Марк, — отвечаю, глядя прямо в синие глаза, которые сейчас кажутся темными, точно как море во время шторма.
Громовы продолжают возвышаться передо мной, оба широкоплечие, загорелые, темноволосые. И очень-очень похожие. Но не настолько, чтобы я не могла их различить.
— А откуда ты знаешь, что я Марк? — синие глаза пристально сканируют. Изучают.
«Потому что я тебя люблю…»
Но я скорее умру, чем скажу это вслух. Зачем-то отступаю на шаг назад и бормочу:
— Угадала.
Кажется, он не поверил. Но разве это мои проблемы? Вообще не мои. А сканировать меня вполне можно и со спины.
Отворачиваюсь, делаю вид, что поправляю пистолет в отверстии топливного бака, хотя он прекрасно держится. Чего нельзя сказать обо мне.
А ведь я действительно различаю братьев. Вот только как, интересно? Я же не телепат, мысли читать не умею.
Тот, кто первым назвал братьев Громовых клонами, вполне мог бы запатентовать это как бренд. Они не просто похожи, они максимально идентичны. И это при том, что один из братьев профессиональный спортсмен, а второй — «белый воротничок». Офисный планктон.
Мартин хоть и не гонщик, но тело у него прокачано не хуже чем у брата. Черт, да у них даже татуировки набиты одинаково, выверены с точностью до миллиметра.
Не буду обманывать, будто я чувствую, кто из них кто. Это не интуиция. Разве что в некоторой степени.
Все гораздо проще, я вижу Марк это или нет.
Наверное, я слишком много времени посвятила разглядыванию его лица на постере. Оно отпечаталось у меня в мозгах как эталонное изображение. Теперь достаточно мысленно наложить черты постерного любимого на лицо оригинала, и можно сравнивать.
У Марка чуть другой разлет бровей у самой переносицы, чуть выразительнее прочерчена линия скул, и когда он улыбается, правый уголок его губ приподнимается чуть выше.
Возможно, существуют еще какие-то различия в местах, которые братья закрыли джинсами. Я такой информацией не обладаю.
Бак залит доверху, вешаю на место пистолет и ставлю на место крышку.
— Готово! — говорю и внутренне дрожу, представляя, что Марк сейчас сядет в машину, и я его больше никогда не увижу. Рот открывается сам и произносит максимально приглашающе: — Кофе? Чай? Сэндвичи?
Марк переглядывается с Мартином и согласно кивает.
— Кофе и сэндвичи. Послушай, как тебя…
— Кар… Карина…
— Каро. А ты не могла бы организовать нам с братом душ? Мы пока дотолкали до твоей заправки мою красавицу, с нас сошло семь потов и налипла вся пыль, которую мы только смогли собрать по дороге.
— Мы заплатим, — добавляет Мартин.
Задумываюсь буквально на секунду. За гаражом пристроен летний душ для работников, но вряд ли стоит мыть там чемпиона мира и его клона, которые унаследовали миллиарды.
— В доме есть гостевая комната с душем, она убрана и заперта, и у нее отдельный выход на террасу. Можете даже отдохнуть, там двуспальная кровать. Или, хотите, я принесу раскладушку?
— А что, если в твоей комнате… — начинает игриво Марк, но брат его перебивает.
— Конечно, гостевая комната нам подойдет, Каро. Мы тебе очень благодарны.
— Тогда я принесу полотенца. Идите за мной, — направляюсь к дому, а у самой сердце срывается вниз и летит в глубокую пропасть.
Хорошо, что у гостевой комнаты отдельный вход, иначе я бы сама сорвалась баррикадировать дверь в свою комнату. Точно знаю, если Марк увидит себя над моей кроватью, я умру от стыда.
В гостевой ванной проверяю, все ли есть в наличии. Выдаю парням полотенца и срываюсь на бег, чтобы успеть приготовить бутерброды.
Включаю гриль, достаю запеченную куриную грудку. Она вчерашняя, но для вкусных сэндвичей это не помеха. Ананасы, соус, салатные листья. Я сама не успела позавтракать. И в другое время у меня бы уже слюнки текли, но сейчас я не могу себя заставить съесть ни кусочка.
Собираю огромные трехэтажные сэндвичи, прогреваю их в гриле. Кофемашина в режиме готовности — я сама люблю горячий кофе, поэтому мы ждем с ней вместе.
Пока сервирую столик на террасе, из гостевой по очереди появляются Громовы — сначала Мартин, за ним Марк. Они по-прежнему с обнаженными торсами, выходят на террасу и падают на диваны.
Это наша семейная терраса. Мама постоянно твердит отцу, что нам надо расширяться. Ее мечта — небольшой отель на несколько номеров и ресторан, а не кафе с тремя столиками. Я топлю за автомойку, а папа минимум за шиномонтаж. В идеале — полноценный автосервис.
Но пока есть только заправка и название «Четыре колеса».
— Каро, тебе сколько лет? — лениво спрашивает Марк, развалившись на диване.
— Восемнадцать.
Мартин удивленно приподнимает бровь и отставляет чашку.
— Правда? Я думал, ты еще школьница.
С достоинством молчу. Школу я закончила в прошлом году, но так никуда и не поступила. Потому что не могу позволить отцу отдать за мою учебу деньги, которые он собирает на расширение бизнеса.
Сэндвичи парни приговорили за смехотворный отрезок времени. Теперь медленно и с удовольствием пьют кофе, растягивая удовольствие.
Я довольствуюсь запахом. Не представляю, что смогу пить кофе и непринужденно болтать с Марком. Да даже с Мартином. Я свое имя еле вспомнила.
Потом выпью, когда они уедут. Сяду вот тут в тени на диван, а может даже лягу, потому что до сих пор трясутся ноги. И буду вспоминать каждый взгляд, каждый жест, каждое сказанное слово.
— Спасибо тебе, малыш, — Марк встает с дивана с явным сожалением. — У тебя здесь уютно.
— Да, Каро, ты нам очень помогла, — поддерживает брата Мартин.
Они оставляют сумму, впятеро превышающую чек, и спускаются с террасы во двор под мои протестующие стенания и причитания. Я хочу вернуть половину, они отказываются.
— Лови, — Марк достает из багажника белую футболку и бросает в брата. Сам натягивает такую же. Они грузятся в спорткар, сигналят мне на прощание. Марк заводит двигатель.
Автомобиль трогается с места, и мне чудится противный негромкий писк. На автопилоте бросаюсь вдогонку машине и прислушиваюсь. А теперь уже нет…
— Что такое? — Марк притормаживает. — Ты что-то забыла?
— Вы давно проверяли тормозные колодки? — отвечаю вопросом на вопрос.
— Мы перед дорогой провели полную диагностику автомобиля, — говорит с пассажирского сиденья Мартин.
— Мне показалось, они пищат, — возражаю я.
— Это наша собственная станция техобслуживания, — говорит Марк вежливо, чтобы я не думала, что меня посылают. — У нас нет причин им не доверять. Но давай проверим.
Он делает вокруг меня несколько кругов, а я вслушиваюсь изо всех сил.
Если бы я знала то, что узнаю потом.
Если бы я только могла представить.
Если бы могла хоть на секунду допустить, я бы легла поперек дороги, но не выпустила их со двора.
Но я ничего не знаю, и в этот раз ни характерного скрипа, ни писка не слышу. С тяжелым сердцем открываю ворота. Марк притормаживает и протягивает мне визитку.
