Дениза (Деннис) Робинс - Сладкая горечь
Он тоже взял ее руку и поцеловал в ладонь.
– Любовь моя! Я не заслуживаю такого огромного счастья!
Рейни пробежала пальцами по его каштановым волосам и поспешно заговорила:
– Нам будет очень хорошо вместе. Ты сделаешься знаменитым художником и напишешь множество портретов своей жены. Это будут настоящие шедевры. Я буду помогать тебе в твоей работе архитектора. Мне очень нравится профессия дизайнера… Мы останемся жить во Франции, ладно? Мне незачем возвращаться в Лондон. Разве что на несколько дней. Мы будем жить в Шани. Построим новый дом или поселимся в том крыле замка, которое нам отведет бабушка… И наше обручение будет не в Лондоне, а в маленькой здешней церкви…
Арман слушал и не верил собственным ушам. Это был какой-то чудесный сон. Он стал покрывать ее руку жаркими поцелуями, а Рейни вдруг попросила:
– Дай-ка мне этот журнал!
Арман наклонился, поднял журнал и протянул его Рейни, которая без колебаний вырвала страницу с фотографией Клиффорда и, разорвав на мелкие кусочки, пустила по ветру.
– Ну вот, – сказала она, радуясь, как ребенок, – теперь ты видишь, как я к нему отношусь!
Ему от всей души хотелось ей верить, но он боялся, как бы это не оказалось следствием опасного эмоционального потрясения. Впрочем, он слишком любил ее, чтобы возражать.
– Любимая, клянусь, я все сделаю, чтобы ты была счастлива!
Она и сама почти уверилась в происходящем. Как бы то ни было, но это была разрядка, и Рейни почувствовала, что на душе стало легче. Разорвав фотографию Клиффорда, она решила, что больше никогда не будет страдать из-за этого человека. Пусть она эгоистка, но она позволит Арману любить себя, несмотря на то, что сама его не любит…
Прошел час или два, и Рейни была счастлива, почти как Арман. Взявшись за руки, они бежали навстречу волнам, а потом вместе плавали. Потом Арман отвез ее в Шани.
– Я должна сказать мамочке и бабушке, что мы решили пожениться, – заявила она. – Приходи вечером, и мы это отпразднуем. Мы поужинаем дома, а потом, если захочешь, поедем куда-нибудь потанцуем. Мне очень нравится танцевать с тобой. Ты помнишь, Арман, как на балу у Дженнифер мы первый раз танцевали с тобой вальс?
Еще бы он не помнил! В его памяти хранились все мельчайшие подробности, связанные с Рейни. Ведь он влюбился в нее с первого взгляда и много страдал, пока она была влюблена в недостойного человека… Теперь он лишь молил Бога, чтобы ее решение не оказалось сиюминутным и безумие этого великолепного солнечного дня продолжалось вечно…
По дороге в Шани Арман остановил автомобиль в маленькой роще и выключил мотор.
– Милая, ведь я еще ни разу не целовал тебя, – сказал он, повернувшись к Рейни.
Она улыбнулась. Он обнял ее и поцеловал. За одно прикосновение к этим нежным алым губам он был готов пойти на смерть. Даже если потом Рейни уйдет от него – все равно, сейчас он был счастлив. Он забыл и о Клиффорде, и об Ивонн…
Несмотря на то, что Рейни искренне хотела ответить ему взаимностью (тем более что его поцелуй был сладостным и проникновенным), но какая-то частичка ее души по-прежнему оставалась холодной и черствой… Слишком много страсти она вложила в любовь к Клиффорду. Когда Арман оторвался от ее губ, то увидел, что ее глаза наполнены слезами.
– Почему ты плачешь, любимая? – пробормотал он, осушая поцелуями ее слезы.
Она не ответила, а он больше не спрашивал.
15
– Полагаю, что это событие нужно отпраздновать, – сказала графиня де Шани. – Моя мигрень прошла, и я с удовольствием поужинаю с вами. Пришлите ко мне Елену и проследите, чтобы заморозили шампанское. Мы поужинаем, а потом вы, молодые люди, можете отправиться в Канны потанцевать. Я так счастлива. Честное слово, очень счастлива!
Рейни и Арман стояли у постели графини. Шторы были опущены, и в комнате веяло приятной прохладой. Андрина де Шани устроилась среди огромных прямоугольных подушек и казалась очень тоненькой и хрупкой в легком муслиновом пеньюаре. Лоб у нее был перевязан белым полотняным шарфом, но на глазах сверкали слезы радости. Для нее не было большего счастья, как полюбоваться на эту пару – любимую внучку и молодого архитектора, к которому она успела привязаться всей душой.
– Какая радость! – восклицала графиня. – Нужно послать телеграмму твоей маме, Рейни.
– Конечно, бабушка. Пусть тоже порадуется.
Арман подошел ближе.
– Для меня это огромная честь, мадам, – сказал он, обращаясь к графине. – Кажется, я этого не стою. Я не могу предложить Рейни ни денег, ни положения… Но я уверен, что добьюсь для нее всего!
– Тебе предстоят большие дела, Арман, – ответила графиня. – Ты прославишься как художник. А деньги… что деньги! О них нечего беспокоиться. У моей внучки есть все, что нужно. К тому же после моей смерти она унаследует замок Шани и все мое состояние.
– Мне бы не хотелось даже думать об этом, – деликатно заметил Арман.
– Я в этом и не сомневалась, – кивнула графиня.
– Арман – неисправимый романтик, – добавила Рейни.
– Как бы там ни было, но к свадьбе вы получите от меня в подарок двадцать миллионов франков, – сказала графиня.
– Я не собирался жениться на такой богатой девушке! – вырвалось у Армана. – Я намерен сам содержать свою жену.
– Я положу деньги в банк на ваше имя, и вы воспользуетесь ими, когда понадобится, – сказала графиня.
Арман поцеловал ей руку.
– Я искренне благодарю вас за то, что вы поверили в меня и позволили жениться на Рейни, – сказал он.
Когда Рейни и Арман вышли из спальни, молодой француз потянулся, чтобы поцеловать девушке руку, но та с жаром привлекла его к себе.
– Честное слово, я очень тебя люблю, – прошептала Рейни.
– Лишь бы ты была счастлива. Больше мне ничего не надо, – сказал Арман и, поцеловав ее, ушел.
Вздохнув, Рейни вернулась в бабушкину спальню и присела на кровать.
– Ну вот и все, милая бабушка… – сказала она.
– Он рассказывал мне, что у него есть изумительное кольцо с бриллиантом и сапфиром, которое принадлежало еще его бабушке, и он хранит его, чтобы преподнести своей будущей жене… Сегодня вечером ты наденешь это кольцо, Рейни, – мечтательно проговорила графиня. Помолчав немного, она спросила: – Но как все это случилось? Ты неожиданно в него влюбилась?
Рейни опустила ресницы. Выражение ее лица было непроницаемым.
– Мне всегда нравился Арман.
– Это не совсем то слово, когда речь идет о возлюбленном и суженом.
– Мне он действительно очень нравится, и я всецело принадлежу ему.
– Но безумной любви нет? – уточнила бабушка.
Рейни недовольно поморщилась.
– Не совсем так, как ты говоришь… Впрочем, со временем придет и любовь.
