Виктор Захаров - Роман для себя
— Я до сих пор ничего не слышал про куртуазный суд. Что это такое?
— О, это старое понятие. В средние века он рассматривал любовные дела. Вообще-то, раньше, еще в феодальные времена, появилось понятие «куртуазная любовь». Это внебрачная любовь или, как ее часто называли современники, утонченная любовь, обычно между неженатым мужчиной, «юношей», и замужней женщиной, «Прекрасной дамой». В центре такой модели любовных отношений находится Прекрасная дама. Юноша обращает на нее внимание, и в нем загорается страсть. Все его поведение подчинено приношению себя в дар возлюбленной. Он встает перед ней на колени, постоянно говорит комплименты, поет серенады, посвящает ей свои стихи и подвиги. Если она принимала этот дар, то, в соответствии с правилами того времени, он получал в ответ то, к чему стремился, — обладание ею. Правила предписывали женщине уступить, но не сразу, а постепенно, от встречи к встрече, расширяя дозволенные ласки, с тем чтобы еще больше разжечь желание мужчины.
В книгах о куртуазной любви часто встречается описание фантазий влюбленного о наивысшем блаженстве, когда тот видит себя и свою даму обнаженными: вот, наконец, возможность осуществить свои желания. Однако по правилам игры он должен контролировать себя, бесконечно оттягивая момент обладания возлюбленной. Удовольствие, таким образом, заключалось не столько в удовлетворении желания, сколько в ожидании. Само желание становилось высшим удовольствием. Истинная природа куртуазной любви в том, что она в большой степени виртуальна и разворачивается в форме игры. Игра в куртуазную любовь возникла в феодальных дворах Франции. Она позволяла придворным демонстрировать умение искусно и изысканно завлекать женщин.
Гондольер что-то сказал по-итальянски, и Джулия прервала свой рассказ.
— Мы прибыли. Видите вон ту дверь в стене. Вам туда. Если захотите меня увидеть, я бываю в гостинице каждый день около полуночи. Помните, Венеция дает человеку один шанс в жизни встретить настоящую любовь. Чао!
— Спасибо за интересный рассказ. Прощайте, — сказал Влад, подумав про себя, что если бы она была не так примитивно настойчива, то могла бы добиться большего при соблазнении мужчин.
Он даже не поинтересовался, куда ведет эта дверь; поднялся по лестнице и вошел. За дверью оказался небольшой двор, в центре которого был фонтан. В стене за фонтаном он увидел большую массивную дверь. Справа в нише заметил другую, поменьше. Она была чуть приоткрыта. Сквозь образовавшуюся щель пробивалась слабая полоска света. Открыл и вошел в узкий переулок. В ноздри ударил запах моря. Переулок привел его к лестнице, которая, изгибаясь, вела круто вверх. Поднявшись по ступеням, Влад оказался на пустой террасе, нависающей над морем. Внизу был виден ресторан. Почти все столики были заняты. На небольшой сцене пожилой итальянец играл на гитаре и пел какую-то незнакомую ему песню. Лирическая мелодия, видимо, захватила всех, кто сидел в зале. Влад обратил внимание на то, что все столики были для двоих. Поискал глазами Татьяну, но не нашел. Задумался, не зная, что предпринять. «Должен же быть какой-то выход?» — подумал он и решил вернуться к тому месту, откуда начал свой путь, покинув гондолу. Стал спускаться по лестнице и вдруг заметил небольшой проем в стене, за которым виднелся слабый свет. Просунул голову и увидел комнату. Посредине комнаты на сундуке сидела Татьяна, зачарованно рассматривающая что-то, находившееся под проемом.
— Танюша, привет! Ты как тут оказалась?
Татьяна не сразу поняла, откуда доносится его голос. Внимательно посмотрела вокруг и, наконец, увидела его улыбающиеся глаза. Рассказала про дворик с фонтаном, про массивную дверь и про картину. Влад, поняв, в чем дело, быстро спустился вниз, выскочил во двор с фонтаном и, открыв дверь, бросился к ней.
Она рассказала ему в деталях, как плыла на лодке, как отключила телефон, о чем разговаривала с экскурсоводом по имени Джакомо, возможно, с фамилией Казанова, и как попала в эту комнату. Он тоже подробно описал ей свое путешествие. Они вместе посмеялись над задумками турагентства.
— Смотри, какая картина висит на стене. Странный сюжет.
— Я, кажется, знаю, что это за картина. Это копия работы Тинторетто «Лабиринт любви». — И Влад пересказал историю, которую узнал от Джулии. — Наверное, намек нам, что многие люди попадают в лабиринт любви, из которого непросто выбраться. Но зато тем, кому удалось это сделать, предоставляется возможность попасть в рай.
— Ты хочешь в рай?
— С тобой хоть на край света! А пока надо как-то выбираться отсюда.
Он внимательно изучил массивную дверь. Открыть ее без посторонней помощи снаружи было невозможно. Выбраться через проем над картиной тоже нереально.
— Да, какая-то загадка.
— Может, посмотрим, что в сундуке? — задумчиво произнесла Татьяна. — Вдруг там золотой ключик?
Повозившись с замком, Влад с трудом, но открыл сундук. Вместо дна, на котором мог бы лежать золотой ключик, оказался узкий проход. Влад взял одну из свечей и исчез в нем. Не прошло и пяти минут, как он вернулся, довольный результатом проверки.
— Все, загадка разгадана. Пошли.
Вскоре они вошли в зал ресторана. Метрдотель уже ждал их и сразу проводил до свободного столика, на котором стояли ваза с фруктами и бутылка красного вина. На сцене появился маленький акустический ансамбль, сменивший гитариста (гитара, аккордеон и мандолина), и зазвучала популярная итальянская музыка: Санта-Лючия, Сицилийская полька, «Ночь» Антонио Вивальди. В завершении выступления неожиданно прозвучала мелодия Микаэла Таривердиева «Влюбленные» из цикла «Воспоминание о Венеции».
— Ты знаешь, что Антонио Вивальди — венецианец?
— Слышал, что он жил в Венеции, но умер, кажется, в Вене.
— Да, умер он действительно в Вене, но жил там только последний год жизни. А родился он в Венеции. Его отец был брадобреем, однако виртуозно играл на скрипке и был одним из самых известных скрипачей Венеции XVII века. Сам Антонио Вивальди был священником, хотя большую часть времени посвящал музыке, организуя концерты и выступая как скрипач в церкви Пьета и в театре. В театре Сант-Анджело, что находится на Угольной набережной, он долгое время был музыкальным директором.
— Да, Венеция притягивала к себе многих музыкантов. Ее романтичная атмосфера, видимо, способствует творчеству. Я слышал, что некоторые из них окончили свои дни в Венеции, как, например, Рихард Вагнер, Клаудио Монтеверди. Наш Игорь Стравинский тоже похоронен на кладбище Сан-Микеле, там же, где Иосиф Бродский.
Музыкальная ночь, сдобренная приключениями, действительно стала незабываемой.
