Хэдер Макалистер - Улыбка для милой
История получилась бы — закачаешься!
А он не собирается ее печатать, потому что больше интересуется историей, сидящей с ним рядом.
— Насчет офиса конгрессмена… Кто знает, а вдруг тот взломщик вернется? Кто-нибудь же должен понаблюдать.
Ей потребовалась секунда, а потом она улыбнулась.
— Звучит логично.
— Это не лучшее место для наблюдения.
— Какие будут предложения?
— Помнишь тот черный кожаный диван в приемной?
Она тихо ахнула.
— Ты шутишь. Ты предлагаешь… проникнуть внутрь?
— Да.
— Невзирая на огораживающую ленту?
— Да.
— И просто… посидеть на диване?
— Нет.
— Нет? — В ее голосе послышалась хрипотца. — А что же тогда? Мне больше ничего не приходит в голову, кроме как заняться на диване горячим, потным сексом.
Он со свистом втянул воздух.
— Вообще-то я думал о том, чтобы заняться любовью, но горячий, потный секс меня тоже устраивает.
Меган закрыла глаза.
Он не мог понять, хороший ли это знак. Когда молчание затянулось, он стал склоняться к мысли, что, вероятно, не слишком хороший.
— У тебя еще осталась карточка.
— Не имеет значения.
— Отдай мне ее.
Она покачала головой и завела машину.
Она отвергает его? Что такого может быть на этой карточке?
Ее сумочка по-прежнему лежала в перчаточном отделении. Он открыл его. Меган как раз тронулась с места, когда Барри сунул руку за карточкой. Она резко крутанула руль, затем ударила по тормозам. Не обращая на нее внимания, Барри достал карточку.
Они остановились у заднего входа в офис конгрессмена. Барри прочел карточку. На ней было только одно слово: «Сдавайся».
— Сдавайся? Мне нравится ход твоих мыслей. Я тоже подумал кое о чем, когда заходил в «Квики Март». — Он показал ей пакетик в кармане куртки.
— Остался еще только один вопрос. — Она наклонялась к нему до тех пор, пока ее губы не оказались совсем рядом с его губами. — Как быстро ты сможешь попасть в это здание?
— Задача не должна быть слишком трудной. — Они выбрались из машины и встали перед опечатанной дверью.
Первое правило взломщика: проверь и убедись, заперта ли дверь. Барри повернул ручку. Она была заперта.
Теперь самая сложная часть. Барри нащупал нож-отмычку на своей цепочке для ключей.
— Меган, почему бы тебе не зайти с фасада и не посмотреть, все ли чисто.
— Перестань, Барри. Если мы поймаемся, значит поймаемся.
— По крайней мере отвернись.
Насмешливо покачав головой, Меган повернулась спиной. Барри достал свои ключи, снял зажим с ножа и вытащил отмычки.
Было темно, ключи позвякивали, и от вожделения дрожали руки, а желание затуманивало зрение. Он был явно не в лучшей форме для взлома.
— Барри. — Меган перевесила сумку на левое плечо и протянула руку. — Дай мне свой инструмент.
Он молча отдал ей нож. Меган так же молча изучила составляющие, веером торчащие из ножа, выбрала одну и несколько секунд спустя открыла дверь. Она вернула ему ключи. — Только не превращай это в оскорбленное самолюбие. Меня этому учили.
— Дело не в самолюбии…
Меган прервала его поцелуем. Барри стиснул ее в объятиях и ответил на поцелуй, показывая, что его самолюбие вполне может вынести женщину, которая берет инициативу на себя.
Огни проезжающей машины проникли сквозь жалюзи, отчего световые полоски пробежали по полу.
Меган вздохнула, и Барри отстранился ровно настолько, чтобы прислониться к ее лбу своим.
— Нам не обязательно делать это, если ты не хочешь.
— Ты шутишь? У меня только что был еще один выброс адреналина. Идем быстрее на диван, пока трепет не прошел.
— Ох, милая, это еще не трепет. Я покажу тебе настоящий трепет. — И он целовал ее весь путь до кожаного дивана.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Барри заставил ее почувствовать себя женственной. Это была не та женственность, которую, как Меган думала, ей всегда хотелось ощутить, не та, которую, на ее взгляд, чувствуют другие женщины, но женственность особая, ее собственная. Впервые ей нравилось быть такой, какая она есть.
Она знала, что мужчинам нравится ее грудь, но это никогда не придавало ей женственности в собственных глазах. Если честно, то чаще всего у нее складывалось впечатление, что ее приятели встречаются с ее грудью, а не с ней.
О, Барри был в восторге от ее груди, но ему нравилась и она сама, и это было хорошо, поскольку она-то втрескалась в него по уши. И он скоро догадается об этом, если уже не догадался.
Конечная цель Меган изменилась. Ее последняя карточка была написана ею не шутки ради, а вполне серьезно. Если ничего не поможет, она уступит своему влечению к нему и либо излечится от этого чувства — что было ее первоначальной целью на этот вечер, — либо пойдет дальше. А там будет видно.
— Что ты так смотришь? — спросил Барри.
— Я любуюсь. — Меган скользнула по нему взглядом снизу вверх. — И мне очень нравится то, что я вижу.
Она шагнула вперед, коснулась грудью его груди и увидела, как его глаза вспыхнули. Возможно, в этом и состояла проблема. Она никогда по-настоящему не использовала свою грудь в деле.
— Знаешь, — проговорил он хрипловатым голосом, — события вот-вот выйдут на более высокий уровень.
Ей пришлось признать, что он снял с нее джинсы одновременно ловко и чувственно. Она также заметила, что в его глазах появился другой блеск. Более напряженный. От этого многообещающего блеска во всем ее теле разлилось тепло, грозящее вылиться в пожар, потому что его губы на ее губах разжигали в ней огонь. Она почувствовала, как он наклонился, не отрывая губ, и крепче обхватила его за шею, когда его рука взяла ее под коленки. Одна секунда, и она уже лежала спиной на диване, а тело Барри накрывало ее тело.
— Ловко. Мне нравится, — сказала Меган.
— А у меня нет слов… — прошептал он.
— Значит, говори руками. — Ей нравились его руки. Она вела бесподобно прекрасный разговор с его руками, особенно когда они заговорили с ее грудью.
Проявляя чудеса выдержки, Барри прикасался к ее коже легкими, порхающими движениями, медленно, не торопясь, пока Меган не подумала, что сейчас не выдержит. Когда же он наконец сделал то, чего она так жаждала, у нее вырвался гортанный, животный стон.
Но Барри все заставлял ее ждать, и ожидание того стоило, но потом ей захотелось большего. Ему, без сомнения, тоже требовалось что-то еще, но Меган была настолько охвачена собственным наслаждением, что забыла о нем.
Он подумает, что она ужасная любовница.
— Бар-ри, — выдохнула она. — Я… мне…
— Я знаю, что тебе нужно. — Его голос был гортанным, как и ее стон. — Мне это тоже нужно.
