Луиза Бэгшоу - Карьеристки
В ту же секунду она почувствовала, как он вошел в нее, потом вышел, она хотела только этого — этих движений… Топаз обернулась, Натан стоял сзади нее, склонившись к ней, и, улыбаясь, медленно делал свое дело. Ее тело купалось в удовольствии, она была близка к пику наслаждения, охватившего ее от корней волос до кончиков пальцев на ногах, ее тело забилось в сладостных конвульсиях…
11
Ровена Гордон откинулась в кресле, обитом мягкой тканью, когда самолет резко накренился, заходя на посадку. Она выгнула шею, пытаясь увидеть Манхэттен, распростершийся под ней, угрожающий и обещающий. Такси, заказанное для нее, наверное, уже подруливает к стоянке. Оно отвезет ее в «Миррор». «Миррор» — самая известная, самая роскошная, исключительная студия в Нью-Йорке. Не зря ее зовут фабрикой грез. Хорошие группы, побывав там, становятся великими, а звезды — суперзвездами. И как по волшебству, все ансамбли, выпустившие несколько альбомов в год, превращаются с ее участием в извергающийся вулкан звуков, доводящих до экстаза даже слушателей домашнего стерео. Волшебство, способное превратить вашу спальню в Мэдисон-сквер. Барабаны дрожат, гитары разрываются, голос ревет.
Потому что «Миррор» — студия, где работает Майкл Кребс.
А Майкл Кребс самый лучший в мире режиссер.
И Ровена должна его поймать.
Сперва она просто помечтала вслух. У нее хорошо шли дела: Джош подписал договор с «Атомик масс», Ровена продвинулась по службе, получила прибавку к зарплате, переехала в новую хорошую квартиру на Эрл-Корт. Слава Богу — группа на неделю попала в центр внимания прессы. «Атомик» собирала приличные аудитории, билеты расходились полностью. Ребят пригласили участвовать в пяти больших эстрадных программах. Несмотря на возбуждающий успех, мальчики сохранили мозги и написали еще несколько хороших песен…
Как-то раз Ровена пошутила — сказала Джошу Оберману, что надо попросить Майкла Кребса записать «Атомик». Да, конечно. Легендарный Майкл Кребс, человек, работавший только с суперзвездами. Человек, на десять лет вперед составивший свое рабочее расписание. И который берет не меньше двух миллионов долларов за услуги.
Конечно, в случае удачи от группы можно получить шесть-семь миллионов. Так что расходы на режиссера не такие уж неразумные.
Но «Атомик масс» — маленькая, никому не известная группа, впервые подписавшая контракт, за душой — ничего. А бюджет Ровены — сто тысяч долларов.
Итак, мечты о Кребсе — шутка.
«Но Господь всемогущий! Что я делаю здесь, — думала она, стягивая волосы в хвост, пытаясь казаться спокойной, будто всю жизнь только тем и занимается, что летает в Нью-Йорк бизнес-классом. — И что я ему скажу? Сто пятьдесят тысяч долларов? Да он расхохочется в лицо! А может, его головорезы сломают мне ребро, вышвыривая на тротуар. Но таков Джошуа Оберман! Если старику нравилась идея — она ему действительно нравилась».
— Так ты думаешь, именно Кребс должен стать режиссером записи «Атомик масс»? — спросил он свою протеже.
— Конечно, — улыбнулась Ровена. Она похлопала по своему магнитофону с гордостью мамаши. — Отличной группе нужен и отличный режиссер. Как только у меня появится лишний миллион, мы наймем Кребса.
Оберман встал и бесшумно, как пантера, стал ходить по ковру в кабинете.
— Вообще-то я давно знаю Майкла, — признался он, — был одним из первых его заказчиков, в семьдесят четвертом. Он с тобой встретится, если я его попрошу.
— Джош, вы шутите, — сказала Ровена. — Он стоит в десять раз больше, чем позволяет наш бюджет.
— Мы можем предложить ему сто пятьдесят тысяч долларов, — ответил Оберман с беспечной щедростью.
— Но вы должны быть…
— Никаких «но», — уверенно заявил Оберман. — Ты летишь в Нью-Йорк, везешь запись, встречаешься с ним. Если ему понравится, он сделает и за такие деньги. А потом, раскрутить группу с нуля — это может увлечь Майкла, он способен на риск. Я попрошу его заказать тебе машину и разрешаю заказать машину отсюда.
— Босс, вы не в своем уме. Ничего не получится, ни за что и никогда.
Оберман странно посмотрел на нее:
— «Атомик масс» — твоя группа, Ровена. Сделай так, чтобы получилось.
— Мадам, я могу взять ваш бокал? — спросил красивый стюард с легким американским акцентом. — Через несколько минут мы приземляемся.
— Спасибо. — Погруженная в свои мысли, Ровена вздрогнула от неожиданности.
«Боже, так это все на самом деле. Я впервые лечу в Нью-Йорк. Чтобы попытаться заключить сделку с суперрежиссером. Персонально. Самостоятельно».
Так вот она, смотри! Статуя Свободы!
— О Боже! — воскликнули вслух Ровена.
Никогда в жизни она так сильно не нервничала.
— А по какому вы делу? — приятным голосом спросил таможенник. Не потому, что это имело значение. Девушка не контрабандистка, не везет наркотики, не связана с криминальным миром, не из числа незаконных эмигрантов, но задавая ей вопросы, он мог полюбоваться длинными стройными ногами в брюках в обтяжку, нежными холмиками грудей в плотно облегающей лайкре, водопадом светлых волос, чувственными губами, мягкими и пухлыми, будто слегка надутыми. Все в ней так не соответствовало деловому виду и портфелю.
— У меня профессиональная встреча, — ответила она с характерным английским акцентом.
Парень расцвел еще больше. Какая девочка! Говорит, как принцесса Диана, и такая высокомерная. Ему хотелось ее как-то расшевелить.
— А с кем?
— С режиссером.
— О, — сказал он, хитро посмотрев на нее, — вы актриса, да?
Ровена с улыбкой покачала головой.
— Ну что ж, добро пожаловать в Соединенные Штаты, — сказал парень, со вздохом возвращаясь к скучной работе. К толстым туристам и вопящим детям. Какой-то ужас…
Ровена, радуясь, что с формальностями покончено, толкала тележку с вещами в сторону зала прибытия. Она молила Бога, чтобы такси присланное «Миррор», еще не укатило обратно. Ужасно, если с самого начала Майкл Кребс разозлится. Она пристально всматривалась в толпу встречавших — родственники, представители компаний, водители такси с плакатиками. Ничего. Она снова всмотрелась в имена на плакатиках. Гордон нет. Черт побери! Значит, сейчас придется звонить и объяснять.
— Мисс Гордон? — спросил уважительный голос.
Она резко повернулась и оказалась лицом к лицу с высоким шофером в полной форме — сером костюме и фуражке.
— Да, это я, — ответила она, удерживаясь от разглядывания.
— Мистер Оберман описал вас, мадам, — объяснил он, взяв у нее тележку, — пожалуйста, следуйте за мной, я припарковал лимузин прямо перед входом. Мистер Кребс хотел бы знать, предпочтете ли вы сразу поехать к нему или сначала в отель?
