Татьяна Бокова - Я влюбилась в четверг. ПрЫнцы без сердца…
– Я тебя тоже поздравляю!
– А меня-то с чем? – не поняла я.
– С днем рождения!
– Ах да! Спасибо.
– Как ты там? Накупалась? – поинтересовалась Иринка.
– Сейчас пойду.
– Ты что, еще на море не была?
– Почему? Вот оно. Прямо с балкона вижу.
– Так! – Подружка решительно прервала разговор. – Все поздравления по возвращении, а сейчас – марш на море! Ты же отдыхать поехала!
– Ир…
– Никаких лишних слов. Брысь купаться! Пока. Я тебе еще перезвоню!
Я встала и пошла умываться. Интересно, почему, когда уже все между бывшими супругами поделено и ничего их больше не связывает, они еще долго оба на старой привязи сидят и друг на друга гавкают? Почему мы так долго забываем свое прошлое и так трудно начинаем новую жизнь? Чего жалко нам: себя, чего-то нажитого совместно, или просто лень себе заново комфорт создавать?
Зазвонил телефон. Я вернулась в комнату.
– Алло?
– Привет, это я.
– Инночка-девочка, салют!
– С днем рождения! Всего тебе!.. Любви большой, счастья…
– Лучше пожелай мне чего-нибудь другого! Как-то у меня любовь и счастье вместе не сходятся…
– Вот чтоб сошлись, – настаивала Инночка.
– Ладно, постараемся. Как там Степан поживает?
– М-м-м… Даже не знаю, как сказать… Я ухожу из салона, теперь массаж только на дому делать буду…
– Что случилось, девочка? – ужаснулась я.
– Степушка вчера сказал, что на развод подаст. Жениться, говорит, на мне хочет.
– Господи, радость-то какая!
– Ой, Натулька, извини, клиентка пришла. Я тебя целую. С днем рождения! Приезжай, все расскажу…
Я встала и пошла умываться. Раздался звонок.
– Алло, вы мне умыться дадите?
– Время обедать, а не умываться, – заявила Анюта, даже не поздоровавшись.
– Ты чего такая? Обидел кто?
– Муж. Поцапались. А ты чего неумытая до сих пор?
– Анют, представляешь? Филипп прилетал…
– Явился! Горький призрак сладкого прошлого… – пробурчала Аня. Во всем остальном добрая и приветливая, она всегда выступала по отношению к мужчинам моей жизни в образе «плохого доктора». Роль «хорошего», всепонимающего лекаря Айболита, известное дело, исполняла сама я.
– Нет, правда, прилетал. Сюрприз мне в день рождения сделал: цветы, шампанское, крестик золотой…
– Ты что? Чужой крест на себя брать нельзя, так и будешь всю жизнь с ним мучиться…
– Ладно тебе воспитывать, лучше поздравь с днем рождения…
– Поздравляю, Наташенька. Надеюсь, тебе удастся реализовать свою мечту – и ты начнешь новую жизнь…
– Ага. Иринка с мужем разъезжается, Инночка замуж за Сытого выходит, а я все начинаю что-то…
– Ничего, – успокоила Анюта. – Пока есть силы что-то начинать, будешь вечно молодой.
Зазвонил гостиничный телефон на тумбочке.
– Анечка, повиси… Алло…
– Наташ, я через час за тобой заеду.
– Привет, повиси чуть-чуть… Ань, это Савинова. Ладно, спасибо за поздравление, будем денежки экономить. Пока. Ага. До скорой встречи! – И снова Алле: – Алло, Аллочка. Извини, это Аня-Анютка, да, соседка моя из Москвы звонила…
– А-а-а. Все поздравляют?
– Угу. А ты не хочешь?
– Хочу, но при личной встрече. Давай я в три ко входу подъеду. Позвоню, ты спустишься.
– В пять. И я уже у выхода ждать буду.
– Я же гостей на шесть позвала. У нас сегодня гульба по твоему поводу, забыла?
– Ал, я второй день до моря не дойду никак…
– Понятно… Филипп хоть жив после ночи с тобой?..
– Жи-и-и-ив… – протяжно улыбнулась я, до сих пор ощущая вкус его тела на своих губах.
– Хорошо. Жду тебя в четыре. Но ты мне расскажешь, как все было.
Я повесила трубку и наконец пошла умываться, то и дело прислушиваясь, не звонит ли телефон. Все прошло спокойно. Через десять минут я уже нырнула своей больной головой в приятно холодящую, очень соленую воду Средиземного моря. На дворе – ноябрь, а я купаюсь, вот это настоящее счастье!
В кармане халатика, свернутого на лежаке в метре от воды, ожил телефон. Выйти? Не выйти? Надо бы! Звонки из Москвы не определяются, буду думать потом – кто это? И я, с трудом преодолевая сопротивление воды, пошагала на берег. Телефон замолчал. Я остановилась по пояс в воде и снова отвернулась от берега. Зазвонил телефон. Я повернулась. Он перестал. Что за баловство такое? Заинтригованная, я вышла на песок и достала мобильный. Как будто обрадовавшись, он тут же снова подал голос.
– Алло?
– Хай!.. – тихо и очень нежно сказал Филипп на том конце провода. Мое сердце сорвалось и рванулось, словно прозвучал выстрел на старте. Вчера мы обменялись телефонными номерами, можем звонить друг другу, а легче не стало…
– Хай… – откликнулась я, задохнувшись. Дыхание, дыхание! Главное – следить за дыханием.
– Ты в порядке?
– А ты?
Меньше слов, вдох – выдох!
– Да. Самолет сел. Я в аэропорту. Вот связь плохая.
– А я думала, кто-то балуется.
– Нет, я совершенно серьезен сейчас. Я все время думаю о тебе… – И после длинной паузы: – Я очень люблю тебя, сказка моя…
Я подняла лицо к солнцу, как будто загорала, а сама пыталась высушить в горячих лучах свои дурацкие слезы, в последнее время выливающиеся из меня в избыточном количестве. Я подняла лицо к солнцу и тихо произнесла:
– Я тоже люблю сказки, Филипп…
И разорвала связь. Телефонную? Любовную? Да не знаю я ничего. Слишком трудно все, слишком тяжело. Сколько промежуточных финишей пересекаем мы в жизненном марафоне, сколько раз сбивается наше дыхание и перестают слушаться ноги?
Эй, жизнь! Сколько раз ты заставляешь каждого из нас тебя с чистого листа переписывать?
И не стыдно тебе, ей-богу?..
* * *Без пятнадцати минут четыре я стояла и разглядывала свое отражение в зеркале. Сегодня меня больше не интересовала моя раненая душа, я спрятала ее под слегка прихваченной загаром кожей, атласным голубым бельем и веселеньким сарафанчиком с открытыми плечами. Мне просто хотелось выглядеть самой обаятельной и привлекательной женщиной на Земле. И никаких излишеств в виде житейской мудрости и жизненного опыта во взгляде или совсем уж никуда не годной роскоши – ума, прокрадывающегося наружу, стоит только открыть рот.
Милая улыбка? Вот это то, что нужно, чтобы спрятать за ней все ненужное. Нет, не хитрая, не оценивающая, а милая – ничего не значащая. Вот так. Еще разок для закрепления результата. Получилось. Умничка-девочка, вылитая дурочка! Можно идти на бал.
Желтые точечки-веснушки, прыгающие по голубой воздушной ткани, прекрасно гармонировали с моими пушистыми волосами песочного цвета. И с моими родинками, щедро рассыпанными по рукам и плечам самой природой.
«Надо сказать, жутко зловредная тетка, эта мать-природа», – буркнула я себе под нос, присматриваясь к черным точкам на собственной коже. Пусть у рыжеволосой Аллы тоже полным-полно всяких родинок-веснушек, соревноваться с ней в пятнистости почему-то совсем не хотелось. Швырь! – сарафанчик полетел на кресло, а я – к чемодану.
