Эмма Дарси - Путешествие с шейхом
Но любит ли он ее?
Будет ли любить ее всегда?
Проклятые сомнения подхватили ее, как налетевший смерч. Тарик протягивал руку, словно предлагал себя, – несомненно, искреннее приглашение к близости, которой она так жаждала, и, склоняясь перед неизбежностью, Сара вложила ладонь в его ладонь.
Что еще могла она сделать?
Она любит его.
Он – ее мир.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Тарик наслаждался счастьем, какого никогда не знал раньше.
Безоблачное рождественское утро… прозрачный холодный воздух… и впереди две блаженные недели в графстве Суррей. Ощущение полной власти над мощным «ягуаром» усиливало волнующее чувство свободы.
Следующие две недели он не будет думать ни о том, кто он, ни о роли, которая суждена ему по рождению. И конечно, его мать не станет напоминать ему об этом. Она сама предпочитала забывать о той, другой жизни, в которой была женой его отца.
Рождество будет чисто английским, как, впрочем, и пребывание в ее доме. Матери и в голову не придет вмешиваться в его отношения с Сарой, она будет вести себя с безупречным тактом.
Кроме того, его мать прекрасно умеет создать атмосферу уюта. Саре понравится Хершоу-Мэнор, гораздо более похожий на семейный дом, чем величественный и безличный Марчестер-холл. Тарик хотел, чтобы Сара чувствовала себя как дома. Этот праздник пробуждает родственные чувства, и Сара наверняка станет скучать по Джесси и близнецам, с которыми провела два последних Рождества в Австралии. Будет ли его общество достаточной компенсацией?
– О чем ты задумалась? – спросил Тарик, вдруг охваченный желанием проникнуть в ее мысли. Страсть обладать всем ее существом без остатка превратилась у него в одержимость. Сара стала для Тарика чем-то вроде сильного наркотика. Он жаждал все больше, больше и больше.
Поймав ее взгляд на себе, он почувствовал ее нежелание открыть свои мысли, и это только усилило его решимость. Он снял одну руку с руля и сжал ее пальцы, побуждая к доверию.
– Скажи мне.
Сара вздохнула.
– Я размышляла о том, что подумает о нас твоя мать.
Тарик тепло улыбнулся ей.
– Она подумает, что ты прелестна и что мне очень повезло с тобой.
Сара оставалась задумчивой, далекой.
– Тарик, ты возил в Хершоу-Мэнор других женщин?
Он нахмурился. Ему не понравился этот вопрос, не понравилось напряжение в ее голосе. Однако солгать ей он не смог.
– Да. – Он сжал ее руку. – Но не таких, как ты, Сара.
Она опустила взгляд на их соединенные руки и тихо спросила:
– Твоя мать поймет это? Или она решит, что я просто еще одна… мимолетная пассия… позарившаяся на твое богатство?
Тарик внутренне сжался, словно от удара. У него было много приятных связей, но ни одну женщину он не покупал. Все происходило по обоюдному согласию.
– Я никогда не имел дела с проститутками, и моя мать, безусловно, не станет считать тебя таковой. – Он бросил на Сару критический взгляд. – Откуда такие мысли?
Избегая его взгляда, Сара отвернулась к боковому окну, и Тарик видел только ее вспыхнувшую шею и щеку.
– Прости, – тихо сказала она. – Я не хотела оскорбить тебя. Просто удивлялась твоей матери… Что подумает она обо мне? Ведь целых две недели…
Осознание ее уязвимости потрясло его до глубины души. Он совсем забыл, что у нее нет жизненного опыта. Ей будет неловко перед его матерью. Сам он принимал одобрение матери как нечто само собой разумеющееся, однако как могла Сара относиться к этому так же, если никогда не была в подобной ситуации? Она потеряла невинность в сексуальном плане, но еще очень невинна душой… ее так легко обидеть.
Черт побери! Он не должен был это начинать. Ничто в мире не оправдает его теперь. Он не сможет возместить Саре то, что взял у нее. Однако, если бы даже он мог повернуть время вспять… нет… он не отказался бы от нее. Он должен был испытать эти редкие чувства хотя бы раз в жизни. И она. Может, и она никогда больше никого не полюбит. Они не имеют права упускать свое – пусть мимолетное – счастье.
Тарик отпустил ее руку, чтобы переключить скорость, и остановил автомобиль на обочине.
– Что-то не так? – в тревоге воскликнула Сара.
– Ты, – сказал он, выключая мотор.
– Тарик… пожалуйста, забудь мои слова. Это неважно. Я просто…
Он ласково приложил палец к ее губам.
– Сара, я хочу, чтобы ты знала, как я отношусь к тебе. Видишь ли, моя дорогая… – Он понадеялся, что она угадает его чувства по глазам, и обхватил ладонями ее лицо, притягивая к себе. – Я люблю быть рядом с тобой. Я люблю в тебе все. Я люблю тебя так, что моя мама не сможет это не увидеть. И она будет в изумлении смотреть на тебя, потому что я никого никогда не любил раньше. Так что тебе нечего бояться. Ты не должна испытывать никакой неловкости. Только счастье, моя любовь.
Ее глаза радостно просияли, заставив его сердце перевернуться в груди. Забыв, что они находятся на общественной дороге, он перегнулся к ней и поцеловал в губы, растворяясь в ней, наслаждаясь ее страстью, словно вливающейся в него и заполняющей все пустые места в его душе и сердце.
– Я тоже люблю тебя, Тарик, – прошептала Сара.
Он улыбнулся, зная, что не услышит от нее ничего, кроме правды.
– Вот мы все и прояснили. Теперь хорошо?
Сара рассмеялась, в ее глазах засверкали веселые искры.
– Очень хорошо. Спасибо.
Он засмеялся вместе с нею. Очень хорошо. Ему казалось, что все в нем поет от счастья, и, вновь заведя мотор «ягуара», Тарик не смог подавить порыв и вжал педаль акселератора в пол.
Две недели непрерывного блаженства. А потом… Он не хотел думать об этом… хотя необходимо выяснить, чем Сара могла бы заняться. Ему было больно думать о необходимости обеспечить ее будущее, ее будущее без него, однако невозможно бесконечно бежать от реальности.
Он поможет ей начать карьеру. У него есть власть, чтобы открыть двери в любую сферу бизнеса, есть деньги и полезные знакомства.
У любого человека должна быть цель в жизни.
Сара – сильная личность, она привыкла выживать, но он хотел для нее гораздо большего.
Он хотел дать ей все.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Сара полюбила Хершоу-Мэнор, такой же радушный и уютный, как и мать Тарика. Комнаты словно дышали индивидуальностью этой женщины. Прелестные мебельные ситцы диванов и кресел, узорчатые ковры, огромная коллекция антикварных вещиц различных эпох, выбранных за их очарование и навеваемые воспоминания, а не за материальную ценность.
Лошади в конюшнях, собаки под ногами такие же полноправные домочадцы, как и люди. Неповторимый деревенский дух, словно подчеркивающий неспешное течение времени в этом старинном особняке посреди чудесного парка.
