Эвелина Пиженко - Ты услышишь мой голос
— Да, Серёж. Привет.
— Здравствуй, — ей показалось, что голос у её школьного товарища не такой, как обычно.
— Как ты?
— Нормально, — она не ошиблась: Сергей, действительно, говорил сдержанным, не свойственным для него тоном.
— Мне показалось, что у тебя что-то случилось… Голос какой-то не такой…
— Наташа… — он не дал ей договорить, — Я здесь, в городе, и у меня для тебя пакет от твоего отца.
— Да?! — она обрадованно улыбнулась, — А он мне ничего не говорил.
— Он очень ждёт тебя, — Наташе показалось, что Сергей говорит с укоризной, — и надеялся, что ты приедешь на эти выходные, поэтому просил передать подарок, если ты и сейчас не соберёшься. Но, дело в том, что я сегодня уже уезжаю…
— А ты давно в городе?
— Уже третий день.
— Серёжка… ну, почему ты сразу не пришёл?! — она зачем-то подошла к окну и выглянула во двор, — Три дня в городе, и не зашёл… Ты же знаешь адрес?
— Знаю… — ответил он очень тихо, — дядь Валера мне сказал.
— Ну, приезжай сейчас, — она посмотрела на часы, — пока я дома.
— Не могу. Ты сама можешь подъехать к автовокзалу?
— Да, могу, — она снова выглянула в окно.
— Тогда подъезжай… Мой автобус через час.
Быстро собравшись, Наташка выскочила из квартиры, добежала до стоянки такси и вскоре оказалась на автовокзале. Сергея она нашла в зале ожидания и, обрадованная встречей, с ходу обняла и чмокнула его в щёку.
— Привет, — он как-то странно посмотрел на неё, ей показалось, что отчуждённо.
— Привет! — она, напротив, радостно улыбалась, — Серёжка, я так рада тебя видеть!
— Странно, — Сергей усмехнулся, — в последнее время мне казалось, что ты боишься встречи со мной.
— С чего ты взял? — она смутилась, вспомнив их редкие телефонные разговоры.
— Мне так казалось.
— А ты повзрослел…
— Ты тоже. Очень повзрослела, — ей снова показалось, что он вкладывает в свои слова какой-то особый смысл.
— А… зачем ты приезжал?
— По работе.
— Ты какой-то странный… — она вглядывалась в его глаза, но он опустил их вниз.
— Обыкновенный. Ты всё ещё поёшь?
— Да, конечно. Вот и сегодня вечером выступаю… — последние слова Наташа произнесла не совсем уверенно, вспомнив Димин запрет.
— Понятно.
— И, всё-таки, почему ты сразу не зашёл?
— Я… заходил… — он что-то рисовал на асфальте носком туфли.
— Когда?! — глаза у Наташки округлились, но потом, как будто что-то вспомнив, она ахнула, — Так это ты позавчера ночью приходил?!
— Вообще-то это был ещё вечер, десять часов.
— А мы спали, вот мне и показалось, что… — взглянув на Сергея, Наташка осеклась, но потом, справившись со смущением, заговорила тихо, но твёрдо, — Дима тебя не знает, иначе бы он тебя не отпустил вот так, ночью. Тебе просто нужно было ему всё сказать или позвать меня.
— Позвать тебя? — он усмехнулся, — Я специально ждал целый день, чтобы застать тебя дома… потому, что Валерий Фёдорович говорил, что ты очень поздно возвращаешься… Он, вообще, переживает за тебя, что ты недоедаешь и недосыпаешь… — Сергей снова усмехнулся, — Я и пришёл попозже.
— И — что? — Наташа внутренне собралась, по тону Сергея поняв, что он собирается ей сказать.
— Ничего. Я не знал, что его зовут Дима, и что он у тебя… спит.
— Дима у меня не спит, — глядя ему прямо в глаза, Наташа говорила очень серьёзно, — мы с Димой живём вместе.
— Это же музыкант, из той группы… «Ночной патруль», кажется? — теперь в голосе Сергея сквозила горечь, — Я его узнал.
— Да, Дима поёт и играет в «патруле».
— Он что, сделал тебе предложение?
— Я его люблю.
— А он?
— И он.
— И ты веришь?
— Верю.
— Почему же он не пришёл с тобой сюда? Или встреча с твоими друзьями унижает его достоинство?
— Они сегодня уехали на рок-фестиваль, — Наташа почувствовала, как внутри закипает волна протеста и обиды — её школьный товарищ говорил с ней таким тоном, которого она не заслуживала.
— Понятно, — Шустов кивнул сам себе, как бы соглашаясь со своими, ему одному известными мыслями, — ну, что ж, тогда желаю вам счастья.
— Серёжа, я не совсем тебя понимаю. Ты разговариваешь со мной таким тоном, как будто у нас с тобой были какие-то обязательства, и я их нарушила, — она едва сдерживала слёзы от обиды, — а, ведь, я никогда и ничего тебе не обещала. Ты, действительно, был мне другом, пока сам не изменил ко мне своё отношение.
— Разве я виноват, что я… что я тебя…что я тебя люблю? — выговорив, наконец, трудные для него слова, он глубоко вздохнул.
— Серёж… — она как будто собиралась с мыслями, — Серёжка… но, я ведь тоже не виновата в том, что я люблю другого парня.
— Ты… ты… — в порыве нахлынувших эмоций он не мог выговорить то, что вертелось у него в голове, — ты влюбилась, как одна из толпы фанаток… Наташа… Я немного пообщался с местными парнями… Так вот, эти «патрули»… За ними пол города девчонок умирает, они их меняют, как перчатки… Получается, и ты — так, как и остальные?! Влюбилась в известного, красивого… так ведь проще, правда? А я всегда думал, что ты не такая, как все.
— Я не понимаю, чего ты от меня хочешь, — слёзы снова навернулись на глаза, и Наташа опустила голову, — Серёжка… ты меня позвал, чтобы обидеть? Да, может, я и похожа на остальных, но из толпы этих остальных Дима выбрал именно меня. Понимаешь? — она снова подняла на него свои большие глаза, — Он меня любит.
— Я желаю тебе, чтобы ты не ошиблась, — он с болью посмотрел на неё, — всё, мне пора, автобус… Пока.
— Пока… — смахнув слезинку со щеки, она грустно смотрела ему вслед, — пока, Серёжа.
О том, что она так и не забрала у него переданный отцом пакет, Наташа вспомнила только тогда, когда поднималась на свой этаж…
* * *Около шести вечера к автобусной остановке подъехал чёрный «лексус», в салоне которого уже сидела Лена. Водитель, мужчина лет сорока с коротким «ёжиком» на голове, поджав нервные губы, скользнул равнодушным взглядом по новой пассажирке и нажал на педаль газа.
— Значит, так. Работаем вдвоём, минусовки я взяла. Колонки и микрофоны у них есть, — Лена придирчиво посмотрела на Наташу, — заплелась зря, придётся расплестись, юбиляр даже это оговорил.
Устроившись на заднем сиденье, Наташа молча кивнула. Настроение было совсем удручённое: данное Диме обещание не ездить сегодня на выступление она не выполнила и даже не сказала ему об этом, и теперь чувство вины не давало покоя, да и встреча с другом детства никак не добавляла позитива.
