Татьяна Тронина - Небесные очи
«Хотя, нет, это было уже после меня!» – спохватилась Саша.
Если Макс и любил что-то, так это свои мосты. Как он мучил Сашу долгими и, главное, совершенно неинтересными ей рассказами про какой-нибудь известный мост – например, Бруклинский, или «Золотые ворота»...
Ругались они с Максом довольно часто и по любому пустяку. Но из-за чего именно они с Сашей разругались в последний раз, она никак не могла вспомнить. Впрочем, какая разница!
Второй муж, Тимоша Свинин, был тишайшим человеком – тут к нему никак не придерешься. Не пил вообще, ругаться не любил, а свои носки самоотверженно стирал сам. Рассказами о работе Сашу не мучил (Тимоша – бухгалтер). Бесполезных подарков не дарил, а только «со смыслом» – утюг, сковородка с антипригарным покрытием, набор кухонных ножей... Дарил ли цветы? Обязательно – строго на Восьмое марта и Сашин день рождения.
Она, Саша, не сразу раскусила второго мужа... Лишь когда окончательно поняла, что Тимоша Свинин – зануда и скупердяй, бросила и его.
Понятно, почему Виктор Викторович Бородин на их фоне казался самым настоящим принцем. Нет, не принцем, а королем (в силу возраста и солидности)!
Саша с энтузиазмом окунулась в предсвадебную суету. Целый месяц наслаждаться своим положением невесты...
Шифон, атлас, бархат, страусиные перья, стразы, кружева... Хоть Виктор Викторович деликатно намекнул Саше, что не в особом восторге от этих дамских штучек, но уж свадебное платье надо было сделать по всем правилам!
Начались долгие и страстные споры с Лизой Акуловой на предмет фасона. Шить или не шить нижнюю юбку? А корсет, его чем отделывать? Длина платья. Глубина декольте. Фата!!! Фата или шляпка с легким газом?!. А перчатки?..
Почти три недели, несмотря на дикую июльскую жару, Саша носилась по Москве в поисках нужных тканей, рисовала эскизы и чертила сложные выкройки, строчила на швейной машинке.
Встречи их с Бородиным были нечасты – он много работал, пытался закончить все дела до свадебного путешествия (на далекий и прекрасный остров, как и обещал). Но каждый раз Виктор Викторович дарил Саше подарки и бесчисленное количество комплиментов...
Она им верила, этим комплиментам.
Потому что жених во время встреч не сводил с нее глаз. Смотрел и не мог насмотреться. Иногда Саша просыпалась среди ночи и видела взгляд Бородина – пристальный, удивленный, восхищенный.
– Почему ты не спишь? – сквозь сон бормотала она.
– Я тобой любуюсь. Никак не могу поверить своему счастью! – искренне отвечал тот.
– Виктор, ну что ты... Скоро я тебе надоем. Буду старой, нудной женой, в бигудях и огуречной маске на лице...
– Ты никогда мне не надоешь. Даже в бигудях и маске... Потому что это ты.
Платье было почти сшито. Туфли и все прочее – тоже готовы. Оставалось только с перчатками разобраться... До свадьбы оставалась неделя.
И тут (был поздний вечер) Саша вспомнила – она еще не упаковала старые книги. Надо же было их упаковать особо красиво – свадебный подарок жениху, как-никак!
В Сашиной голове возникло два варианта. Первый – взять ту плетеную корзину, что бесполезным грузом много лет хранилась в шифоньере, украсить ее неприлично-гламурным образом – яркой бумагой, бантиками, кружевом – и положить в нее книги.
Второй вариант – поместить книги в большую старую шкатулку (семейная реликвия, чуть ли не дореволюционных времен, бог весть как пронесенная сквозь годы и десятилетия), которая сама по себе являлась антиквариатом. У этого варианта есть несомненный плюс – если книги не окажутся столь редкими, то хоть шкатулка немного окупит все.
Да, пожалуй, шкатулка лучше всего! Но влезут ли в нее книги?
Саша в первый раз со времен поездки на дачу достала книги. Из пыльного мешка, лежавшего рядом, внезапно полетели фотографии. «Ах, да, я же еще фотографии привезла!» Саша прекрасно помнила, как тяжело было ей смотреть на них...
И в этот раз ей надо было сгрести их в кучу и поскорее спрятать. Но не смогла. Любопытство опять пересилило – ведь не все фото она тогда успела рассмотреть.
Села на пол и принялась перебирать пожелтевшие, в основном – черно-белые листы. В еесемейном альбоме все было отредактировано, лишнее – навсегда изъято бабой Зоей. Сохранено только то, что причинить боль уже не сможет.
Эту же часть семейного прошлого Саша не знала. Мама и отец. Опять мама и отец. Отец и какие-то люди... Отец в школьные годы – смешно, если бы не было так грустно. Мама и ее подруги, из знакомых – только Света Попова. Бабушка и бабушка Зоя. Бабушка и какие-то люди. Дедушка рядом с бабушкой. Отец с маленькой Сашкой на руках, рядом – бабушка. Счастливые, спокойные лица. Даже какие-то благостные – словно лики икон. Мама и какие-то люди...
Сашина рука, державшая последнее фото, вдруг задрожала.
«Что это?!» – в ужасе подумала она.
Парк Горького. У входа. На фоне огромных колонн – группа людей – человек десять, не меньше. Девушки в мини, юноши с дикими прическами под битлов. Семидесятые, конечно же... Мама – в центре, в белой блузе и клетчатой юбчонке в складку, темные волосы волной рассыпались по плечам, на шее – черная бархатная лента. Милая, милая, хорошая мамочка... А рядом с ней – юноша. Стоит, засунув руки в карманы, смотрит чуть в сторону.
– Как похож! – дрожащим голосом прошептала Саша вслух и принялась вертеть фото, то отдаляя, то приближая его к глазам. Юноша на фото напоминал сына Виктора – если бы у Виктора был бы сын, разумеется... Но какой сын – Виктору в те времена было... было... лет двадцать, наверное, или чуть больше!
«Это и есть Виктор!» – озарило Сашу. Чем больше она смотрела на фото, тем сильней убеждалась. Это Виктор.
Непонятно, кто эти люди рядом с мамой, почему среди них Виктор Бородин...
«Может быть, случайность? Когда-то, лет тридцать назад, моя мама и мой жених Виктор случайно оказались в одной компании, рядом, их сфотографировали... Что такого?»
Потом Саша вспомнила, что Виктор видел ее семейный фотоальбом, видел лицо ее матери – помнится, он принял ее за Сашу, потом заметил, что мать с дочерью похожи... Если встреча мамы и Виктора была случайной и мимолетной, то все совпадает – разумеется, тот не мог вспомнить молодую женщину, которую видел тридцать лет назад.
Саше стало немного легче.
А потом сомнения с новой силой нахлынули на нее.
«Зарезал он мамку твою. Прямо возле нее его и застукали, в кровище он был ее... Признался, ирод – я убил».
«Из-за чего убил, баб Зой?»
«Из ревности, понятно... Ты деточка, не люби его. Плохой он, твой папаша. Душегуб. Когда из тюрьмы вернется, ты уж не привечай его».
«Что ты, баб Зой, я его сразу на фиг пошлю!»
Смутные голоса из прошлого напомнили Саше – ничего случайного не бывает.
