Линн Грэхем - За что ты меня любишь?
Прошлой ночью Ангелос впервые не говорил с ней на равных. Сердце Макси сжалось. Забавно, но она и не замечала, что Ангелос всегда обращался с ней как с равной, пока вдруг не переменил тактику. Теперь все было иначе. Маска блестящей неприступной красавицы была сорвана, а под нею оказалась лишь жалкая притворщица. Невинная девушка вместо страстного объекта вожделения. Жертва шантажа, а вовсе не расчетливая и жадная до денег бывшая любовница старика.
И кто бы мог подумать, что у Ангелоса Петронидеса есть совесть! Но, как это ни удивительно, она у него была. Сделанное им открытие потрясло Ангелоса. Но хуже всего – он испытывал к ней жалость из-за ее тяжелого детства и той наивной доверчивости, с которой она поставила свою подпись под ненавистным долговым обязательством. Он жалел ее. От одной этой мысли внутри у нее все переворачивалось.
Ангелос теперь наверняка сожалел об их странном браке, но его также терзало чувство вины. А Макси вовсе не были нужны ни жалость, ни угрызения совести. И вдруг она поняла, как легко можно поправить дело. Действительно, как просто! Всего-то и нужно рассказать Ангелосу о завещании Нэнси Лиуорд. Если он узнает, что Макси вступила с ним в брак по расчету, вряд ли он станет и дальше жалеть ее. По крайней мере это не будет больше задевать ее гордость.
Тропинка обогнула выступавшую скалу, и Макси неожиданно увидела Ангелоса. Он стоял в нескольких шагах от нее. На нем были элегантные брюки и белая футболка. У Макси перехватило дыхание, сердце едва не выскочило из груди. Он был потрясающе красив. Однако она тут же взяла себя в руки, вспомнив, насколько проницателен Ангелос. Не дай Бог, он поймет, что она влюблена в него.
Он не сводил с нее глаз: Макси была удивительно хороша в простом белом платье, подчеркивавшем стройную фигуру, а роскошные волосы напоминали золотистое покрывало в ярких солнечных лучах. Медленно приблизившись к ней, не менее смущенный, чем она сама, он взял Макси за руку, и они зашагали по берегу.
– С сегодняшнего дня, с этого момента, между нами все будет иначе, – с чувством проговорил он.
– Правда? – Украдкой Макси бросила на него осторожный взгляд, чувствуя, как ей делается не по себе.
– Ты должна была сразу же рассказать мне про Лиланда, еще в тот день, когда…
– Ты бы все равно не поверил…
Смуглая рука сжала ей пальцы. Ангелос по смотрел в сторону моря, лицо было серьезным. Наконец он заговорил:
– Ты права. Я бы не поверил. Никакие доказательства не убедили бы меня в том, что ты не такова, какой я тебя считал, – только то, какое я получил прошлой ночью.
– По крайней мере ты честен, – тихо сказала Макси.
– Не могу похвастаться непредвзятостью суждений, особенно при том, что многие твои поступки явно не соответствовали моему представлению о тебе. Ты просила оставить тебя в покое, я же продолжал преследовать. Ты даже уехала из Лондона.
Он говорил так, словно ему нож приставили к горлу. Голос звучал тихо, хрипло, Ангелос словно выдавливал из себя слова.
– Никогда еще я не поступал с женщиной так несправедливо. А уж о свадьбе и говорить нечего – тут я просто превзошел самого себя, pethi mou.
Макси показалось, что это говорит какой-то чужой, незнакомый человек. Ангелос, мучимый угрызениями совести… Она высвободила руку, сердце защемило от боли. Вот и все. Конец. Зачем он рассказывает ей это, ведь все уже в прошлом? И самое скверное то, что он испытывал к ней жалость. От этого Макси чувствовала себя униженной.
– Послушай, я хочу тебе кое-что сказать, – сухо перебила она.
– Дай мне закончить… Думаешь, мне легко говорить? – обиженно произнес он. – Я открываю тебе душу.
– Ты же не питаешь ко мне никаких чувств, – резко оборвала она, ощущая, как больно сжалось сердце.
– Ты так в этом уверена…
– Скажи честно, Ангелос. Наверное, некоторые скалы на этом берегу способны быть нежнее чем ты, – проговорила Макси с горькой насмешкой в голосе: – И что ты так переживаешь из-за того, что хотел меня использовать, ведь я намеревалась поступить с тобой точно так же. Не думаешь же ты, что я и вправду схожу по тебе с ума! – Тут она выдержала небольшую паузу, чтобы подчеркнуть сказанное, и резко рассмеялась. – Я вышла за тебя, потому что мне это было выгодно. Мне нужен был муж на полгода…
Лишь шум прибоя нарушал напряженную тишину.
– Что ты несешь, черт возьми? – наконец воскликнул Ангелос.
Макси обернулась, постаравшись ничем не выдать волнения.
– Я о завещании моей крестной. Она была достаточно богата, но мне не удастся унаследовать свою долю без свидетельства о браке. Все, чего я хотела, – это получить наследство, твоих денег мне не нужно.
Ангелос застыл как изваяние, глядя на нее пронизывающим взглядом.
– Это ведь шутка, да?
Встряхнув золотистыми локонами, Макси отрицательно покачала головой. Она так нервничала, что не могла говорить. Ангелос недоверчиво смотрел на нее, словно ушам своим не веря.
– Ты понимаешь, что если это правда, тебя убить мало?
– Но почему? – как ни в чем не бывало проговорила Макси. – Ни ты, ни я не воспринимали этот брак всерьез. Просто для тебя это был единственный способ уложить меня в постель. – Лицо Ангелоса скривилось, словно ему дали пощечину, однако Макси сделала над собой усилие и продолжала: – И ты бы не задумываясь порвал со мной, как только я тебе наскучила бы. Поэтому я и решила, что могу быть честной с тобой.
Макси развернулась и как лунатик побрела через сад к дому. Ее била нервная дрожь. Теперь он больше не будет жалеть ее и спеси у него поубавится. Последнее слово осталось за ней. Однако эта мысль не принесла никакой радости. Отныне между ними все кончено, она никогда больше его не увидит. И до конца своих дней ей придется жить в бедности и мечтать о мужчине, с которым быть ей не суждено и о котором нечего даже думать.
– Макси!…
Она обернулась. Оказывается, все это время он шел за нею. Ангелос подхватил ее на руки и тихо произнес:
– Тебе не пришло в голову, что ты еще не успела мне наскучить?
– Но…
Поцелуй заставил ее замолчать, и он продолжал целовать ее, пока они не оказались в спальне. Он опустил ее на кровать.
– Н-но… ты же не хочешь меня больше. Ты не думал, что я… – изумленно пробормотала Макси.
Срывая с себя рубашку, Ангелос пристально взглянул на нее.
– Я не думал, что у тебя такая умная головка и острый язычок, это ты хотела сказать?
– Что ты делаешь? – воскликнула она.
– То, что мне следовала сделать сегодня утром, когда ты рассматривала меня, как застенчивая девочка. Я не хотел смущать тебя. – Ангелос замолчал; судя по выражению его красивого лица, он и сам был удивлен своим поступком. – Разве могло мне прийти в голову, что тебя можно смутить? Под этой ангельской внешностью скрывается твердый характер.
