Измена. Горькая правда в наш юбилей (СИ) - Голд Джулия

Я сидела, местами кивала, а сама думала, как бы прожить это время, пока муж будет изображаться верного отца семейства.

Муж начал настаивать, я видела, как он злился, но идти у него на поводу была не намерена. Я видела, он так до конца и не понял, насколько больно мне было. И от измены, и от того, что наша семья пережила. Мы пришли к временному перемирию, и это меня устраивало. Пока что. Мне нужно было выдохнуть: события последних недель изменили жизнь нашей семьи полностью.

Сидеть сложа руки, и ждать прилёта немцев я была не намерена и занималась своими делами, а ещё помогала с временным переездом в загородный дом.

Сын радовал, он очень помогал отцу, а вот Катя… Моя падчерица удивила.

Дима уже переехал и осваивался в доме, я же была в тот день в городе. Катя позвонила, напросилась в гости, а приехав, сначала прохаживалась по кухне-гостиной, но долго не выдержала, села напротив меня и удивила, начав тихо говорить:

— Ты знаешь, я сначала злилась. На всех. На тебя особенно, ведь на папу злиться было бесполезно и чревато. Ну, ты сама понимаешь.

Кивнула. А то, конечно, у Димы где сядешь, там и слезешь, хотя своих детей он любил.

Все эти две недели Катя отказывалась со мной разговаривать, она вообще замкнулась в себе и никого не подпускала. Я дала ей время, ей нужно было побыть наедине с собой и подумать, это я понимала.

— Я понимаю, Кать. Ты мне скажи, ты как? Я знаю, что Прохоровы-старшие приезжали в больницу, у них был разговор с Димой и они пришли к соглашению. Но как ты сама?

Катя горько усмехнулась, отвернулась на несколько секунд, а после порядком меня удивила, закрыв руками лицо и зарыдав.

Я сама подошла к ней, приставила стул, села рядом и обняла, нашёптывая успокаивающие слова.

Мы просидели так недолго, Катя шелохнулась, оживая, и начала тихо говорить, смотря куда-то в одну точку:

— Ты не представляешь, как я злилась на всех, но больше всего на отца. Он не стал меня жалеть, показал все документы, даже дал послушать разговор с Прохоровыми-старшими. Они знали, мало того, сами и намекали сыну, что ему нужна статусная жена. Я подходила идеально, ну, они меня всегда так привечали. Я искренне считала, это потому что я такая хорошая, и они за сына рады. А оказалось…

— Ты сама знаешь, в нашей среде подобное не редкость, Катя. За искренними чувствами тебе в другую сторону. Тебе нужен такой мужчина, чтобы не знал, кто ты такая, нужно его собой заинтересовать. А ты так не можешь и не хочешь. Посмотри, как ты одета? Вон, по украшениям и сумке всё понятно — богатая хорошая девочка, наверняка семья приличная. Так ведь?

Катя достала платок, вытерла слёзы, посмотрела мне в глаза, не отпуская, не давая отвести взгляд, и попросила:

— Ань, я тебя умоляю, мне нужно уехать. Ты права, здесь я словно белка в колесе: подруги и друзья, разговоры, места и прикид, всё должно соответствовать. Я другое хочу попробовать. Ты помнишь, я рассказывала.

Катя потянулась за сумкой и выудила оттуда сложенные листы. Я начала читать и зависла. Пробежалась быстро по страницам, подняла растерянный взгляд на девушку и уточнила:

— Ты отцу показывала?

Катя кивнула, а после упрямо поджала губы и с тяжёлым вздохом ответила:

— Сказал, что я с жиру бешусь и ни в какую Африку я не полечу. — Катя развернулась ко мне и жалобно добавила: — Я этого места год добивалась, Ань. Международная организация, там у них всё налажено, риски минимальные. Одно время уже и думать забыла, а тут неожиданный ответ, у нас народ слёг с сезонными вирусами, а группу заполнить нужно обязательно, а то никто не полетит. Меня из резерва взяли, ты понимаешь? Я там буду никому не известной Катей из Москвы, которая нужна им, потому что кроме английского отлично знает французский. А ещё им испанский нужен был. Я же его тоже немного, но знаю. Это шанс, Аня, а отец отказал…

С какой тоской она посмотрела на меня. Смотрела и молчала. Не уговаривала, как обычно начинала делать, не угрожала, не торговалась. Катя молча смотрела и ждала.

Однозначно, Катю нужно было отпускать. Ей нужна была встряска, ей нужно было узнать жизнь. Ну, что она здесь видела? Что видела на этих рафинированных курортах, и общаясь с такими же сверстниками? Ничего. Школа, университет, она всегда видела одно — рафинированную, устроенную жизнь. Сталкиваясь с другой, Катя, как и любой ребёнок из богатой семьи, подсознательно не принимала тот, другой мир, и отвергала, отворачивалась от него. Отворачивалась от реального мира, а он платил ей тем же.

И вот, какое-то время назад у неё появилось это желание, стремление помогать, участвовать в благотворительных акциях. Помогать не только деньгами, но и участием. Только это и давало шанс, что внутри моя падчерица была хорошим человеком, у неё были благородные цели и устремления.

Кате нужен был шанс понять и принять, и я собиралась ей его дать. Но мне нужно было увериться, готова ли она сама идти до конца.

— Ты же понимаешь, почему отец тебе отказал? Это уже было. Помнишь, мы в Индию летали? Прекрасный тур был, кстати, и ты загорелась идеей, уговорила тебя оставить одну в ашраме, он ещё помогал местным бедным, а самим дальше ехать. На сколько тебя хватило? На неделю. После ты ещё делала попытки и снова сама отказывалась, Катя.

Катя ответила, не дослушав:

— В этот раз всё будет по-другому, Аня! Мне бы только папу уговорить. Ты поможешь? В последний раз, обещаю. Ты же понимаешь, если он не одобрит, мне там не работать. Отец поднимет связи, меня быстро уволят, и придётся возвращаться.

— Так поговори с ним так, как говорила только что со мной, так, чтобы он поверил тебе.

Она только рукой махнула:

— Ань, я не знаю уже, что ему сказать, чтобы он поверил мне и отпустил. Говорит, это временная блажь, а я потом сама же и сбегу, подставив остальную группу. А я не сбегу! Точно!

Нужно было решать. Помогать ли взрослой девушке, или пусть сама справляется. Нет, Дима ей больше не поверить, а смотря в глаза падчерицы, я поняла: на этот раз всё могло быть по-другому. Не просто же так Катю всё время тянуло участвовать в таких миссиях. Пусть слетает одна, где не будет нас и…

И что? Прилетит через неделю, поджав хвост? Ну, пусть и прилетит, может, о своей неудачной любви забудет, встряхнётся.

Решительно встала, забрала папку со стола и поторопила Катю:

— Едем к отцу, я поговорю с ним.

Глава 38

Глава 38

Пока ехала, думала, как бы мужу всё так подать, чтобы он, наконец, отпустил дочь жить своей жизнью. Вспомнила, что сегодня к Диме должны были прийти специалисты по реабилитации. Муж по совету врача решил нанять приходящего сотрудника. Оказалось, мышцам нужно было каждый день давать нагрузку. Страшные приспособления в Центре, которые я видела, это не сразу, поначалу нужно было подготовить мышцы к подобной работе. Дима будет учиться снова ходить, и его это очень раздражало.

Вчера у мужа уже были два претендента, но он отмёл их кандидатуры, ворча:

— Они мне просто не нравятся. Хмурые, крепкие дядьки, а у меня и так настроения нет. Всё раздражает, мне нужен позитивный, но спокойный человек. Чтобы заряжал меня своей силой, а не выполнял свою работу как робот и уходил. Я готов платить больше, но мне нужен человек рядом со мной, а не робот.

Я всё думала, будет ли такой специалист среди сегодняшних кандидатур, потому что Диме нельзя было себя запускать, это аукнется позже, при серьёзной реабилитации.

Мужа нигде не было, но смех подсказал нам с дочерью, где его искать. В кабинете. Другой вопрос, что вторым из кабинета раздавался женский, грудной голос, а женщин здесь быть не должно.

Я остановилась, придержав дочь, и передала ей:

— Ты знаешь, Катя, ты заходи и предупреди своего отца, что мы приехали и хотим с ним поговорить. Я не хочу смотреть, правда, уже насмотрелась и больше не желаю.

До Кати только сейчас начало доходить, и она округлила глаза, переводя их на дверь кабинета. В коридоре стало тихо, и строгий женский голос что-то ответил моему мужу. Катя выдохнула и покачала головой: