Измена. Первая любовь предателя (СИ) - Баркли Рика

Но Максим только голову опускает и опять надувает свои щеки. Разговаривать со мной он явно не собирается.

— Нельзя так себя вести! — прыскаю со злостью. — Ты взрослый парень, Максим, а играешь в молчанку, как пятилетний!

— Да блин, мам, отстань! — фыркает в ответ и распахивает дверцу машины.

Хочет сесть на переднее сидение. А потом, я знаю точно, он накинет на голову капюшон, заткнет уши своей музыкой и сделает вид, что ничего не происходит и меня просто не существует.

Перехватываю дверцу и смотрю на сына диким разъяренным взглядом. Кажется, что я сейчас сорвусь и просто на него наору.

Потому что сил моих нет все это терпеть!

Я почти не спала ночью. Меня не расслабило даже вино. И вместо должного эффекта оно наоборот довело меня до мысли, что и я правда обязана поговорить с мужем.

Даже если мы не придем к какому-то общему знаменателю, то я хотя бы вылью на него все, что во мне черной желчью копится.

Выкажу ему, что он мудак последний, раз без моего разрешения позволил своей шалашовке пользоваться моими личными вещами — тапочками и халатом. Еще бы трусы мои ей одолжил, скотина!

И я верну ему сережку, которую Настя потеряла возле нашей с супругом постели.

Пусть ей передаст. Вещь то дорогая. Настя, наверно, переживает за такую потерю.

— Мам, отстань! — тихо скалится на меня мой сын.

— Как ты со мной вообще разговариваешь? — хмурю брови.

А Максим языком цокает.

— У тебя что, подростковый кризис начался? Записать тебя к психологу? — цежу сквозь зубы.

— Мам!

— Максим, расскажи мне все! — требую я. — С кем ты подрался? Из-за какой девочки?

— Из-за Лерки Луниной! — на повышенных тонах отвечает мне Максим. — Все? Довольна?

Я прикусываю кончик языка и застываю, как вкопанная.

Лера Лунина — его одноклассница. Маленькая девочка из благополучной семьи, с двумя косичками и чудными брекетами. А еще, помнится, Лера носит очки и длинные юбки, потому что у нее папа строгий и не разрешает в школу короткие платья носить.

— И с кем ты из-за нее подрался? — скрещиваю руки под грудью, стараясь сохранить строгий вид.

Хотя на моем лице четко прописано смятение, с кем это мой сын мог не поделить Леру? Неужели, теперь всем нравятся скромные и неброские девочки — отличницы, и пацаны за таких драться готовы? Как такая хорошая девочка могла стать яблоком раздора?

— Мам, давай уже закроем эту тему. Я сам разберусь!

— Я не сомневаюсь, что ты разберешься. Только если меня вызовут сегодня в школу, я же должна как-то тебя защитить перед директором!

— До этого не дойдет, — заверяет меня Максим.

Олеся с Миланой уже идут в сторону машины, и я отвлекаюсь на дочь. Она сегодня нарисовала на глазах яркие синие стрелки и надела мини-юбку.

Распахиваю глаза широко, и даже рот открываю.

— Это что, по твоему, подходящий наряд для школьницы? — лепечу я, замерев от ужаса.

Максим усмехается и пользуется тем, что я переключилась на его сестру.

— Мам, да ладно тебе. Я же не в начальной школе! — выдает Олеська спокойным тоном.

Милана улыбается коварно, наблюдая за моей реакцией.

— Ты к этому безобразию руку приложила? — спрашиваю у подруги.

— Ну Дашуль, девочка то правда взрослая! И я ей только свою подводку для глаз дала, юбку она сама такую выбрала! — Милана плечами пожимает.

— Да что за дурдом такой! — запускаю пальцы в волосы и шумно выдыхаю, стараясь успокоиться. — Вы надо мной издеваетесь все?

— Дашуль, ты это… не нервничала бы так… — скрипит моя подружка тихим голоском.

— Олеся, бегом смывать свой боевой раскрас и менять юбку!

— Ну мам!

— И не мамкай! — на эмоциях даже пальцем грожу. — Максим, а ты чего на переднее сидение уселся? Давай назад!

Сын глаза закатывает, выражая протест.

— Сговорились, — шепчу обреченно.

— Дашуль, ну ты не утрируй тоже. Дети растут, взрослеют, у них всякие черты характера наружу лезут! — Милана руками разводит.

— Скорее не черты характера, а черти самые настоящие! Один дерется, вторая малюется в школу, как…

Прикусываю язык, чтобы не ляпнуть лишнего.

Милана ведь тоже стрелки этой синей подводкой нарисовала.

— Ясно, — фыркает моя подруга. — Мать с ума сходит, решила завоспитывать детей до смерти!

— Точно, — кивает Максим.

— Точно, — вторит брату Олеся.

Я качаю головой, приподняв брови. У меня от возмущения и шока сейчас глаза прямо на лоб полезут.

— Так… ладно… раз все тут такие взрослые и самостоятельные, значит я за вас больше впрягаться не стану, — шиплю я.

Сын задумчиво поджимает губы, а дочка отводит взгляд в сторону.

— И никаких больше поблажек! Раз живем у бабушки, значит, с завтрашнего дня будем бабушке помогать по дому. Чего это на клининг деньги тратит, когда у нее такие замечательные внуки? Олеся, ужин сегодня на тебе. А ты, Максим, помоешь за всеми посуду.

Мои дети встревоженно переглядываются.

Чтобы убрать дворец моей свекрови, придется все выходные потратить.

— Мам, ну ты чего завелась то? Я пересяду сейчас! — сдается Максим.

— А я лучше умоюсь, — поспешно кивает Олеська и, оставив свою школьную сумку в машине, быстро семенит к дому.

— А с тобой, Милана, у меня будет отдельный разговор, — чеканю сквозь зубы.

— Боюсь, боюсь! — улыбается весело.

— Смешного мало, — пожимаю плечами и обхожу машину, чтобы сесть за руль.

Утро явно пошло не по моему плану. Помимо того, что мы задержались возле дома, так еще и встряли в пробку.

Отравляю детей в школу с опозданием и, доведя их до самого порога, как маленьких, бреду обратно к машине.

Милана смотрится в зеркальце, подкрашивая губы яркой розовой помадой.

— Ты подумала на счет развода? — спрашивает моя подруга, как только я усаживаюсь на теплое сидение.

— Подумала.

— И что решила? — переводит на меня вызывающий взгляд.

Я молчу. Только смотрю в глаза подруги.

Она, конечно, мне только добра желает.

Милана со мной уже очень давно. И она обо мне все знает, как и я о ней. Ни тайн, ни секретов между нами никогда не было.

— Ты что, все еще думаешь? — возмущается Милана, убирая свою помаду в сумочку.

— Я хочу с ним поговорить, — мрачно сообщаю я.

— О чем?

— О нас, — шепчу. — О наших отношениях. Я не могу так, Милан. У нас дети. Мы не должны расходиться врагами.

— Отлично, вот сейчас и поговорите! — выдает уверенно моя подруга. — Давай, трогай тачку. Поедем к твоему козлу прямо в офис!

Глава 39

— Я сегодня вечером уже уезжаю, — тихо щебечет Настя. — И я бы не хотела вот так с тобой прощаться, Ром. Ты ведь… не последний человек в моей жизни.

Рассматриваю ее печальные глаза, наполненные слезами.

— И я пришла к тебе поговорить, — сипит она, смахивая влагу с ресниц.

Моя охрана замирает и ждет моих дальнейший указаний. Стоят и уши греют, здоровые амбалы. Я точно не знаю, пошел ли по офису слух, что я изменяю своей жене, ведь об этом знала только моя секретарша Анфиса. И то знала только из-за записки, которую моя бывшая одноклассница передала.

Анфиса не из тех, кто любит чесать языком, иначе она просто бы на меня не работала.

— И у меня для тебя есть новость, — еще тише выдает Настя, тревожно сминая ремешок сумочки в пальчиках.

— Говори, что за новость?

— Это личный разговор, Ром, — девушка поднимает взгляд своих синих глаз и поджимает губы.

Выглядит она сейчас очень встревоженной и растерянной, а ее тихий убаюкивающий голос и печальный взгляд сильно подкупают.

Настя словно за ниточки меня тянет, и я пляшу по ее указке, как марионетка.

— Ром, это действительно важно. Но я не могу здесь при всех рассказать.

— Ладно, — хмуро произношу я и киваю парням охранникам. — Мы поднимемся в мой кабинет.

Лицо Насти не меняется. Как было печальным и спокойным, таким и остается.

Идет за мной к лифту, осторожно ступая по чистому полу.