Я не дам тебе развод (СИ) - Вебер Алиса

— Да он сейчас заснет, — как знаток сказал Давид, посматривая на нас в зеркало заднего вида. — Поел сытно, набегался, сейчас укачает его дорога. Уже глаза трет.

— Вот уснет, тогда и пересяду, — настырничала я, удобнее усаживая Матвейку в детском кресле.

Проехали всего с километр, и муж остановил машину, взглядом показывая на переднее сиденье. Сынуля крепко спал. Я перелезла вперед, не выходя из салона, боясь, что малыш проснется от звука хлопнувшей дверцы.

— Ну вот, с тобой веселее, — улыбнулся Абрамов и завел мотор.

В какой-то момент он протянул руку и взял мою. Вроде бы ему должно было неудобно так рулить, но он не отпускал ее очень долго, словно боялся моего исчезновения. И эта связь между нами, которую я ощущала как живую, крепла с каждой минутой проведенного пути.

Я тайком любовалась им. В обычной белой футболке и джинсовых шортах, он не выглядел миллионером. Мне нравилось смотреть, как безмятежно он рулит, будто даже удовольствие получает от вождения. Может быть, когда-нибудь и я научусь водить машину, получу права, буду возить Матвейку из особняка на какие-нибудь занятия или в спортивные секции… Почему-то перед глазами встала четкая картинка.

И дом я увидела, и машину с уже повзрослевшим сынишкой на переднем сиденье, а на заднем в детском креслице расположилась девчушка.

Наша с Давидом дочь…

Я не стала принимать таблетку экстренной контрацепции и противозачаточные тоже не принимала, так что беременность не исключалась. Почему-то это не пугало. Если я снова стану мамой, так тому и быть. Уверена, что на этот раз мне не придется сбегать,

На ночь мы остановились в придорожном мотеле. Завтра вечером мы уже будем плескаться в море. Но Давиду тоже нужно отдохнуть, весь день провел за рулем.

— Черт! — услышала я голос из ванной и сразу же поспешила на помощь. — Рука разболелась.

— Погоди, я сейчас, — вернулась в гостиную, там в сумке у меня имелось все необходимое, чтобы обработать рану.

В дорогу я прихватила много чего для оказания первой медицинской помощи.

Вернулась к мужу, помогла размотать бинт. Края раны немного покраснели, воспалились. Обработала и хотела наложить чистый бинт, но Давид не дал.

— Не надо, пусть так заживает. Бинт давит. Не такая уж страшная рана.

— А если грязь попадет? — подула на его руку, так жалко стало, до слез.

— Утром забинтуешь. Эльза, — сказал шепотом, приподнимая мое лицо за подбородок, — поцелуй меня? Сама.

Я посмотрела на его губы. Я его жена, имею право целовать, когда захочу. Сейчас вот захотелось. Давид обнял меня за талию здоровой рукой. Притянул к своему крепкому торсу.

Приподнялась чуть и прикоснулась губами твердых прохладных губ мужа. Так приятно. И так волнительно, будто первый поцелуй. Он и есть первый. Подаренный без условий и без обмана. Настоящий.

— Ты удивительная… Как я был слеп раньше… — шепнул Давид, углубляя поцелуй, от которого у меня просто перехватило дыхание. Уже понимала, что, сколько бы он ни целовал меня, всегда будет мало.

Насладиться лаской сынок не дал, притопал в ванную, протягивая машинку, у которой отвалилось колесо. Матвейка смотрел прямо на папочку, обращаясь к нему.

И я, скрестив руки, закатила глаза. Правда, улыбка уже ползла по губам, а ревности никакой не было.

— Иди, папочка, занимайся тем, чем занимаются все папочки, раз уже мне достались все бессонные ночи и зубы, — пошутила я, внезапно поняв, что горечь внутри исчезла. Обида рассосалась, и даже осадка никакого не осталось.

Я простила Давида. Ведь и он тоже не винил меня больше за побег.

Пока Абрамов прилаживал колесо, я сбежала в спальню, пора приготовить кровать к ночевке.

Этот невинный поцелуй горел на моих губах. Это совсем не то, когда муж проявлял инициативу, жадно набрасывался. Именно сейчас я почувствовала нежность, с которой начинаются отношения между мужчиной и женщиной.

И я чувствовала, что именно сейчас между нами зарождается что-то настоящее, какая-то непреодолимая потребность именно в этом мужчине. Если бы Давид потребовал от меня четких ответов, что я чувствую к нему, я бы артачилась, упрямилась и не облекла в слова эти новые чувства, чтобы не дать ему власти над собой, чтобы он не заявлял потом, что я очень быстро сдалась.

Но Абрамов вел себя правильно. Не давил, ничего не требовал, он просто медленно, но верно приручал меня к себе. Мне нравилось это ощущение быть рядом с ним и чувствовать, что он тоже наслаждается нашим общим временем.

Даже все свои дела отложил и поехал на машине как самый простой путешественник…

К вечеру следующего дня мы увидели море. Не доехав до дома, который снял для нашей маленькой семьи Давид, решили помочить ноги в морских волнах.

Оставили машину на дороге и спустились на берег. Некоторое время просто стояли и наслаждались морским бризом. Давид держал на одной руке своего сына, другой обнимал меня за плечи.

— Я об этом всю жизнь мечтала… — вырвалось у меня поневоле.

— О чем? Увидеть море? Ты его видела вроде, и не раз, — усмехнулся муж.

— Но не вот так, с тобой и сыном. Об этом иногда мечтала… — Я вдруг смутилась, выдав свою мечту. — А у меня нет купальника!

— Ловко ты перевела тему! — рассмеялся муж, отпуская Матвейку побегать возле воды. — Я думал, купальник есть в гардеробе каждой девушки. А у тебя его нет?

— Нет, я его выкинула… Недавно.

— Значит, сейчас поедем и купим. — Абрамов поймал меня за руку и притянул к себе, впиваясь в губы жадным поцелуем. А мне даже сопротивляться не хотелось. — Твой первый поцелуй на море. А теперь намочим ноги! Догоню-догоню!

Услышав эти слова, сын звонко рассмеялся и стал убегать, оглядываясь. Мы резвились, скинув обувь и забегая в воду.

А я все удивлялась, куда делся тот самоуверенный и самовлюбленный муж, каким он был три года назад, сразу после нашей свадьбы. Сейчас он был таким веселым, что тот зародыш любви расцвел махровым цветом.

— Поехали смотреть дом, — заявил муж, когда мы вдоволь нарезвились на берегу. — Я надеюсь, он такой же, как в буклете. Потом нужно будет еще купить продукты. И купальник!

Дом оказался огромным, целая вилла. Имелась детская комната, полностью оборудованная. Ей я обрадовалась особенно сильно. Комната была совмещена с огромной спальней, разделенная только дверью.

— Теперь ты от меня не отвертишься, женушка, — поймал меня в объятия муж и стал тихонько толкать к поистине царскому ложу. — Теперь будешь со мной спать в одной кровати.

— Нам и втроем было неплохо, Абрамов, вот согласись, — сопротивлялась я понарошку, но Давид завалил меня на кровать и стал целовать.

— Сын! — напомнила я, когда почувствовала горячие губы на шее, прокладывающие дорожку из поцелуев.

— Там столько новых игрушек, его не оторвать от них долго.

— Давид… Я так не могу… Матвейка может прибежать в любую минуту. Так что…

— Так что этой ночью жду тебя на этом месте.

Давид, деланно кряхтя, поднялся с постели. Пообещал приготовить мне кофе и исчез из комнаты. А я подхватила на руки сына, который рычал, старательно отрывая плинтус, который плохо прилегал к стене. Конечно, у нас куча игрушек, но ведь что-то поломать гораздо интереснее.

— Папочке придется возместить ущерб, — поцеловала маленького исследователя в сладкую щечку, и мы пошли осматривать дом.

Меня поразил бассейн, который располагался на втором этаже, и с него открывался восхитительный вид на море. Пожалела, что еще не купила купальник. Я бы с удовольствием нырнула в лазурную гладь.

Матвейке понравились стеклянные стены бассейна. Вокруг стен был устроен огромный аквариум, по всему периметру. Обитатели его поражали яркостью и резвостью. Мальчик бегал вдоль аквариума, хлопал по стеклу ладошками, пугая рыбок.

— Малыш, не надо так делать, — я переживала, что стекло не выдержит. — Не бей по стеклу.

— Он не разобьет стекло, не бойтесь, — послышался сзади чужой мужской голос, — оно очень прочное.