Я купил тебя. Дорого (СИ) - Малиновская Маша

Точнее не цепляло, но с девчонкой этой и самому смеяться захотелось. Уж даже не помню, что ляпает гид, но меня пробирает. Мила даже замолкает, услышав мой смех, смотрит сначала странно, ресницами несколько раз хлопнув, а потом тоже смеётся.

— Это… — встаёт как суслик в машине, выглядывая вперёд через водителя. — Это же слоны!

Она беззастенчиво тычет пальцем в сторону долины, где видны несколько особей. Три больших слона и двое маленьких.

— Это питомник слонов Удавалава, — поясняет гид. — Если хотите, можно остановиться. Погладить, покататься. Слоны тут очень дружелюбны к людям.

— О! Что? Нет, — качает быстро головой. Глаза круглые, перепуганные, но в глубине вижу ту самую искру живого любопытства, которая и делает её другой, не такой, как все те, кого я знал раньше.

— Хотим, — киваю. Сама не решится же, но вижу же, что хочет.

Она и не дышит, когда мы подъезжает к мелкому ручью, возле которого топчутся слоны. Гид зовёт работник питомника, который всё нам подробно объясняет, разрешает подойти и потрогать животное.

Слоны, блин, реально огромные. Такой захочет — в секунду в лепёшку раздавит. И мокрого места не останется. Может. Но вот как оно в природе — может, не значит, что хочет и сделает.

Мила едва не плачет от восторга, когда прикасается к толстой грубой слоновьей коже. Гладит его, что-то даже шепчет ласковое.

— Потрясающие… они просто потрясающие, — поворачивается ко мне и говорит, едва ли не задыхаясь. — Попробуй, Демьян, погладь! Невероятно же!

Пожимаю плечами и подхожу ближе. Почему нет?

Поднимаю руку и внезапно замираю. Слон чуть поворачивает голову и смотрит на меня своим умным взглядом. Словно предостерегает, но не угрожает.

И тут неожиданно Мила берёт мою руку и кладёт на слона, накрыв своей ладонью.

Это…

Странно. То, что внутри меня происходит — абсолютно странно.

Движение в груди. Сбой какой-то наверное.

Нам приводят запряжённого слона. У него на спине на куче покрывал что-то напоминающее двухместные широкие сани, а прямо на шее сидит местный работник, в качестве водителя, судя по всему.

Я на слона взбираюсь первым. И это блин не так легко, хотя я одно время занимался верховой ездой, и в седло влетал в мгновение. А потом помогаю и Миле.

Она выглядит настолько восторженной, что этот её восторг, кажется, что можно потрогать. Щеки раскраснелись, глаза сверкают.

Её откровенная искренность сражает наповал. Ни грамма подвоха в ней, ни двойного дна, никакой хитрости или лукавства.

Она везде с открытой душой — хоть на слоне сейчас, хоть на тракторе в поле с отцом, хоть у научной кафедры перед аудиторией.

Она живая. Настоящая. Без пластика и силикона не только в теле, но и в душе.

И она умеет любить. Иначе бы не пришла продавать себя, чтобы вытащить мелкого пакостника из задницы, в которую тот по глупости влез.

Я же рядом с ней… чувствую себя всего извалянным в грязи.

Получаю болезненный укол под ребро за то, что едва не сломал её. За то, что загнал, словно дичь, в силки. Но… понимаю, что не отпущу уже. Не смогу.

Накатавшись на слоне, мы идём к каким-то пещерам, что раньше служили оккультными местами для местных. Мила впитывает каждое слово гида, а я застреваю в своих мыслях, словно в путах.

Я слишком долго был на тёмной стороне. Слишком долго не верил в добро и свет, поэтому меня девчонка и шокирует.

Хочется спросить: а так можно было, да? Чтобы вот так…

Мила останавливается возле нескольких местных женщин, торгующих разными безделушками. Выбирает сувенир — смотрит на разные деревянные фигурки, осторожно прикасается к ним пальцами.

— Выбрала что-нибудь? — подхожу к ней.

— Нет, не могу, — мотает головой. — Ту всё такое классное. Самобытное такое…

Внезапно женщина, что продаёт какие-то украшения, привстаёт со своего стула и, схватив Милу за руку, вкладывает ей в ладонь какую-то безделушку, а потом быстро что-то говорит.

Мила вздрагивает и смотрит на ладонь. Там небольшой слон, вырезанный из дерева с орнаментом на спине.

— Сколько это стоит? — спрашиваю у женщины, но та отмахивается, скрестив руки.

— Это подарок, — вклинивается Чала. — Не обижайте её, предлагая деньги.

Мила смотрит растерянно на меня, потом на торговку, и благодарит её.

— Что она сказала? — спрашивает гида, когда мы отходим.

Тот хмурится, но потом поясняет:

— Тебе пригодится, когда нужно будет идти на свет. Иначе во тьме блуждать будешь долго, — Чала пожимает плечами. — В жизни каждого из нас есть такие моменты, а слон на Цейлоне — символ мудрости, терпения и силы. Думаю, женщина подарила тебе его на удачу.

— Спасибо, — кивает Мила.

Она ещё какое-то время выглядит напряжённой и задумчивой, но потом новые впечатления всё же перебивают этот настрой.

Возвращаемся мы уже под полночь. Уже почти в отеле нас настигает ливень, и пока я иду переодеться в номер, Мила решает побыть ещё на улице. Я позволяю ей остаться ненадолго одной, а сам, словно вор, наблюдаю с балкона за девчонкой, танцующей под тропическим дождём.

И именно в этот момент приходит понимание, что я скорее умру, чем отпущу её.

__________________

Друзья! Всех с днём Книголюба! Сегодня по этому поводу на скидки на многие книжки. Заходите в мой профиль и выбирайте) Также напоминаю, что у меня есть и второй с любовной фантастикой - Марина Рисоль.

Обнимаю крепко :**

37

Милана

— Приехали, — тихо говорит Демьян, и я поднимаю голову с его плеча.

Когда только уснуть успела?

За рулём его водитель, он встретил нас в аэропорту, и вот мы уже стоим под моим общежитием. Если честно, я уже начинаю жалеть, что настояла на возвращении в общежитие, хотя Демьян звал к нему. Он вообще не в восторге от того, что я живу в здесь, хотел предложить рассмотреть другие варианты, но я отказалась.

Хочу, чтобы моя жизнь была моей.

Несколько раз моргаю и трясу головой, пытаясь избавиться от остатков дремоты, а потом перевожу взгляд на Демьяна.

— Спасибо, — улыбаюсь мягко. — Поездка была великолепная. Мне кажется, я настолько переполнена впечатлениями, что через край выплёскивается, — говорю искренне.

— Рад, что тебе понравилось, Милана, — Обласов в ответ тоже улыбается, но куда сдержаннее.

В горле комок образуется, и я пытаюсь его сглотнуть. Да не выходит что-то. Ощущение пустоты под рёбрами игнорировать не получается.

Что-то мне подсказывает, что вместе с отпуском закончилась и та лёгкость между нами. Будто она была влиянием этого прекрасного мистического острова, а по возвращении в Краснодар растаяла.

И от этого мне горько.

— Ну всё, пойду, — натягиваю плотнее кардиган. Не то чтобы на улице было сильно прохладно, просто мне нужно как-то закрыться, чтобы не ощущать вот этот жалящий холодок.

— Спокойной ночи.

Где-то на секунду я ещё задерживаюсь, не решаясь потянуться за поцелуем, но и Обласов никак не даёт понять, что хотел бы этого. Поэтому просто выхожу из машины.

Виталий уже отнёс мой потяжелевший от сувениров чемодан к двери входа в общежитие на ступенях. И я иду туда же, со всех сил удерживая себя, чтобы не обернуться.

Забираю чемодан и вхожу в общежитие. Вахтёрше нашей презентую пачку чая с самого Цейлона, отчего она буквально тает. Ей хочется поболтать, но я очень устала и поднимаюсь в свою комнату.

Завтра суббота, и чемодан решаю оставить на завтра. Просто ставлю его у порога, скидываю кроссовки, делаю себе чай и умащиваюсь с ногами на кровати, уставившись в окно на звёзды.

Это была незабываемая неделя.

Прекрасная.

Я действительно наполнилась невероятными впечатлениями!

Но… ещё мне стало тревожно. Раньше всё было проще — Обласов плохой, он давит — я сопротивляюсь. Даже когда я пришла просить за брата и сама предложила себя.

Тогда он стал хозяином моего тела, сейчас же мне становится страшно за душу. Потому что… потому что я чувствую, как моё сердце тянется к нему. Как стучит быстрее, когда он смотрит на меня.