Я вырубила его одним ударом (СИ) - Франсес Джессика

— Саша, ты ещё здесь?

Я хмыкаю, зная, как сильно это её раздражает. Удивительно, но я не выслушиваю лекции о том, как это не женственно.

— Послушай, насколько серьёзно ты относишься к этому… этому… человеку Деклану? — она произносит его имя так, будто оно имеет неприятный привкус.

Серьёзно, ну какова стерва.

— Смертельно серьёзно, — говорю я ей, обнаружив, что это не совсем ложь.

— Дорогая, Боуэн — прекрасный человек. Он богат, успешен и вращается в тех же кругах, что и я. Мы могли бы видеться всё время, если бы ты образумилась и дала ему свой номер телефона.

Как правило, единственное, что волнует мою маму — это деньги и успех, что облегчает хвастовство. Ни слова о том, добрый ли он, милый или любящий. Неважно, обладает ли он отличным чувством юмора и увлечён ли тем, что любит. Наверное, это не самые «важные» вещи в потенциальных отношениях.

— Может, ты дашь ему свой номер телефона?

— Саша! Ты же знаешь, что это не смешно. Я не знаю, почему ты так упрямишься из-за этого другого… — она замолкает, и я понимаю, что ей очень трудно не обругать Деклана. Кроме того, леди, по-видимому, не ругаются. — …человека. Тебе нужно повзрослеть и понять, что ты не становишься моложе! Твоё будущее нуждается в финансовой поддержке, и я очень сомневаюсь, что твой друг в данный момент может справиться с такой задачей.

— Ты ничего не знаешь о Деклане, но всё же готова судить его? А что, если я его люблю? Что, если он значит для меня весь мир? Что, если он сделает меня счастливой? Что-нибудь из этого имеет для тебя значение?

Мама брызжет слюной, но потом берёт себя в руки, потому что, очевидно же, истинная леди тоже никогда не брызжет слюной!

— Это всего лишь интрижка, и, скорее всего, тебя она устраивает только потому, что ты знаешь, что мы её не одобряем. Тебе уже под тридцать, Саша, ты не можешь вечно играть в эту игру. Я передам Боуэну сообщение, что ты заинтересована в нём. Я молю Бога, чтобы ты пришла в себя, — она вешает трубку прежде, чем я успеваю пробормотать хоть один аргумент.

Боже, как же я её ненавижу! Возможно, пришло время сменить номер телефона и убедиться, что у неё не будет нового.

— Всё нормально? — спрашивает Деклан, подходя ближе.

Я делаю глубокий вдох и снова переключаю рабочий телефон на голосовую почту. Выключаю компьютер и хватаю сумочку, затем выхожу из-за стола и улыбаюсь, когда он протягивает мне руку.

— Теперь да, — отвечаю я, решив проигнорировать мамин звонок. Я не хочу, чтобы она испортила мне настроение.

Взявшись за руки, мы выходим из офиса и натыкаемся на Джоуи и Синтию, которые, похоже, обсуждают что-то серьёзное.

— Так и есть! Клянусь тебе, — возражает Синтия, уперев руки в бока и слегка покраснев от волнения.

— Ни в коем случае. Она флиртовала со мной только на прошлой неделе! — парирует Джоуи. Его поза говорит, что он будет продолжать наставить на своём. Я знаю, что ни один из них, скорее всего, не отступит в этом споре.

— Да она делала это ради чаевых! Это не значит, что ты ей нравишься, — быстро возражает Синтия.

О, они обсуждают женщину. Мне следовало бы удивиться, но на самом деле я не удивлена.

— Деклан, помоги мне, дружище. Помнишь ту горячую официантку из «Равелло», куда мы ходили на прошлой неделе? Она же точно запала на меня, так?

— Вообще-то я почти уверен, что она запала на меня, — Деклан ухмыляется, и я впиваюсь ногтями в его руку. Потом он виновато улыбается мне, глядя сверху вниз.

— Быть такого не может! Ты же постоянно ворчал всё то время, что она была рядом. Отлично, я ставлю пятьдесят долларов и бесплатный обед, что она выберет меня, когда мы пойдём туда в следующий раз, — смело заявляет Джоуи.

— Идёт. Хотя я думаю, она выберет меня или Сашу. Эта женщина определённо лесбиянка.

Джоуи качает головой, давая нам знак следовать за ним, а Синтия забирается в его машину, всё ещё раздражённая.

— Я так понимаю, нам только что обломали обед наедине? — уныло спрашиваю я, уже опасаясь, что знаю ответ.

Джо высовывает голову в окно.

— Ну же, вы двое, или вы боитесь, что она даже не взглянет на вас обоих?

— По-моему, он только что растоптал наше самолюбие, — бормочет Деклан.

— О, он своё получит, — заявляю я.

Конечно, Джоуи знает, как задеть меня за живое. Я буквально недавно защищала перед Боуэном способность Деклана удовлетворить меня, а ведь тогда у меня не было никаких подтверждений.

— Мне всё равно, кто эта женщина, но никто не может устоять перед Сашиным обаянием, — объявляю я, хватая Деклана за руку и таща его к машине.

— Что хоть за ресторан? — спрашиваю я, когда мы садимся и пристёгиваемся.

— Итальянской кухни. Они подают потрясающую пасту, — сообщает мне Синтия, вероятно, попав в яблочко с макаронами, потому что я ещё не встречала пасту, которую бы не полюбила.

Деклан, прижавшись ко мне, снова берёт меня за руку, и я прислоняюсь к нему, слушая, как Синтия и Джоуи препираются на передних сиденьях. Есть что-то приятное в этом моменте, что-то лёгкое и нормальное.

Когда мы добираемся до ресторана и едим посредственный обед (хотя Синтия всё равно заверяет меня, что блюда изумительные, и это совсем никак не связано с горячей официанткой, от которой она не может оторвать взгляда), с Декланом всё по-прежнему легко.

Он держит руку на моём бедре, наши тела соприкасаются на диванчике за столиком. Странно думать, что это первая еда, которую мы разделили вместе, в такой спокойной обстановке. Вчера вечером мы были на стадии притирки, но прямо сейчас мы ведём себя как настоящая пара.

Я подобное и представить не могла, а теперь всё это ощущается так естественно.

Даже Джоуи и Синтия, которые видели нас лишь грызущимися (не считая того, что Синтия пару раз видела наши поцелуи) не ведут себя так, как будто мы странные.

Если Джоуи смог легко принять это, то я надеюсь, что Зандер тоже сможет.

— О чём ты так напряжённо думаешь? — спрашивает Деклан, и его шёпот щекочет мне ухо, когда он наклоняется ближе.

— Просто интересно, как странно, что это кажется нормальным.

— Разве это не должно быть нормальным?

Я многозначительно смотрю на него.

— На прошлой неделе я вырубила тебя, когда ты попытался прикоснуться ко мне. Теперь твоя рука перманентно приклеилась к моему бедру.

— Во-первых, ты нанесла удачный удар, потому что я застал тебя врасплох. Если бы это была настоящая драка, ты бы ни за что не задела меня. А во-вторых, тебе ведь нравится, где находится моя рука, — он сжимает моё бедро, и мне хочется, чтобы мы были где-нибудь наедине, голые, с его рукой чуть выше.

— Может, ты и застал меня врасплох, но я бы с лёгкостью ударила тебя ещё раз, если бы захотела.

— Держу пари, что ты не сможешь, — бросает вызов он.

— Я знаю, что могла бы, но больше не буду этого делать.

— Почему? Потому что бить кого-то неправильно, и ты чувствуешь себя виноватой? — Деклан закатывает глаза, но я удивляю его другим ответом.

— Потому что вырубив тебя, я явно вбила в тебя немного здравого смысла. Я ни в коем случае не рискую сбить его, чтобы мы снова постоянно цапались.

Деклан усмехается, и передо мной предстают ямочки на его щёках, которые я так редко вижу.

Зная его много лет, я не могу поверить, что его улыбка может быть захватывающей для меня. Мне кажется, он никогда не улыбался персонально мне.

— Почему ты мне так улыбаешься? — спрашиваю я, затаив дыхание.

— Кажется, это самое приятное, что ты когда-либо говорила мне.

— Это невероятно грустно, — бормочу я.

Прежде чем я успеваю полностью отвести взгляд, он нежно хватает меня за подбородок и удерживает на месте.

— Я сделаю всё возможное, чтобы сохранить здравый смысл, потому что прямо сейчас я полностью осознаю, какой я счастливый ублюдок, — а потом он целует меня. Ничего глубокого или всепоглощающего, скорее целомудренный поцелуй, соответствующий обстановке, но тот факт, что он кажется таким естественным, таким нормальным, поселяется глубоко внутри меня.