Не тихоня (СИ) - Май Лаванда

С кем это он там разговаривает? Неужели с той сисястой с рыжим каре, что плелась позади меня?

Оборачиваюсь и вижу: реально она! Задницу, и без того обтянутую в узкие лосины, выпятила, и груди свои Артёму почти в руки суёт. Ещё более откровенную майку не могла найти?

— Я считаю, что в современном развитом мире нет ничего странного и запрещённого в том, чтобы девушка сама подходила знакомиться к понравившемуся парню… — воркует она с МОИМ любовником! — Меня Леной зовут, а тебя?

— Артём… — ответил Угольников, вызывая во мне новую волну возмущения.

— В общем, Артём, ты мне очень нравишься, и я хотела бы познакомиться с тобой, если ты не против, конечно, — задорно подмигивает эта сисястая.

У меня аж челюсть сжалась от злости. Только попробуйте тут при мне начать флиртовать — обоих побью, и подмигивать больше будет нечем!

— Лена, я восхищён твоим откровенным признанием, решительностью, — отвечает ей Артём. — И, конечно, не могу просто взять и послать тебя, когда улыбаешься мне так мило и открыто.

Я тебе сейчас покажу «мило»!

— Но я уже занят и нахожусь в сетях другой женщины. Она меня побьёт, если я продолжу с тобой беседу, — продолжает одногруппник, поглядывая при этом на меня.

Лена тоже оборачивается в мою сторону, чтобы проследить взгляд Угольникова. Губы её разочарованно поджимаются: поняла, что здесь ей ничего не светит. У меня, может, и не пышная «троечка», но я тоже ничего. Так что пусть не глазеет, а быстренько проваливает.

— Твоя девушка? Красивая.

Она улыбается мне, но я не отвечаю тем же. К чему эти любезности?

Артём ей не отвечает — только кривовато улыбнулся и неопределённо пожал плечами. Но и этого достаточно: Лена растворяется в студенческой толпе

— Что же ты бедняжку-то отшил? — иронизирую.

— Вежливо отказал, — поправляет меня с абсолютно невозмутимым видом.

— Видал какая у неё грудь? Третий размер — не меньше.

— Меня и твоя устраивает. К тому же у нас с тобой уговор, если забыла.

— Неужели в самом деле соблюдаешь? Или при мне постеснялся?

— Я, вроде, не стеснительный. Да и ты не тихоня.

— Что ты хочешь сказать?

— Видел я, как ты без капли скромности в мой телефон вчера уставилась. И как сейчас взъерошилась, вижу.

— Глазастый какой, — чувствую укол раздражения.

— Конечно. Я всё давно разглядел, — подмигивает. — И ревность твою тоже.

— Мне просто не нравится, когда правила нарушаются.

— И это при том, что ты главная нарушительница всех правил взаимодействия в социуме.

— Самый умный, что-ли?

— Нет, я дурак. Сама же говорила. И как я сразу не понял, что ты втюрилась в меня, бедолага?

— Чушь несёшь, Угольников.

— Спорить не буду, — пожимает плечами. — Сегодня приедешь?

— Я слишком зла на тебя.

— Так значит я сейчас был прав?

— Поэтому приеду и отшлёпаю за слишком богатое воображение, — угрожающе тычу пальцем в его сторону.

— Отлично. Буду ждать с нетерпением, — посмеивается.

И он, видно, ждал. Потому что из-за вечерней пробки на светофоре автобус домчал меня на двадцать минут позже обычного. Уже подъезжая к нужной остановке, почувствовала вибрацию в кармане ветровки от мобильного телефона.

— Передумала приезжать? — встречает меня голос Артёма, когда я принимаю вызов.

— Уже почти на остановке, скоро буду.

— Опаздываешь сегодня, — короткий смешок. — Отшлёпать же обещала!

— Задерживаюсь.

— Важная персона?

— А разве нет? — дразнюсь, — Как минимум, важная гостья.

— Давай шевели булками, важная, а то я и мои собственные булки заждались уже.

Через несколько минут я стою в прихожей у Артёма, втянутая в бешеный марафон поцелуев. Он набросился на меня сразу с порога, мешая разуться, а я и сама забыла про обувь.

Влажные настойчивые губы мужчины и его крепкие руки на моём теле так разгорячили меня, что я не дожидаясь обнажения наших тел, со всей возможной силой шлёпаю Угольникова по мягкому месту. Тот рыкнул, стянул с меня ветровку и отбросил её на пуфик.

— Спасибо, что не на пол, — выдыхаю ему в рот.

Артём не отвечает. Он обхватывает меня руками за бёдра и поднимает вверх, унося в спальню.

— Я не разулась же! — смеюсь.

— Я разую, — говорит куда-то мне в живот и кусает сквозь топ.

Уже в спальне Угольников опрокидывает меня спиной на кровать и с этого самого момента мы оба превращаемся едва ли не в диких животных.

Сегодня мы быстрые, резкие и немного грубоватые. Я, как и обещала, дарю шлепки по пятой точке любовника, а тот угрожающе рычит и захватывает мои руки в плен своих широких ладоней. Он держит меня, но лишь до тех пор, пока ему самому не понадобится освободиться, чтобы как следует пощупать меня и расположить поудобней. Тогда я, освобождённая от захвата, снова принимаюсь шлёпать Артёма, смеясь и веселясь, как никогда прежде.

— В следующий раз я тебя свяжу, Рия, — шепчет с возбуждающими нотками угрозы, глядя мне при этом в глаза.

— Или я тебя.

— Посмотрим, кто кого.

Ровно на этих словам мои бёдра нагло приподнимают, и я чувствую характерный напор в самом чувствительном месте своего тела. Натяжение, приятная наполненность… Наша сегодняшняя игра ещё только начинается.

Только вот всё хорошее когда-нибудь заканчивается. Не знаю сколько прошло времени, но мы уже отдышались, и я почти начала засыпать. Убаюканная спокойствием, радостью удовлетворения…

Пора.

Тяну руку и включаю ночник на тумбе возле кровати. Шуршу простынями, приподнимаюсь с опорой на локоть и свешиваю ноги на пол. Ищу глазами все предметы своей одежды. Намереваюсь встать, но меня за руку обхватывает широкая мужская ладонь.

— Останься, — говорит Артём, пальцем поглаживая тыльную сторону моего тонкого запястья.

Глава 30

Артём

Она не осталась.

Хотя нам обоим явно пора поговорить. Это висит между нами в воздухе. Замалчиваемое, но почти осязаемое. Не только меня тянет к этой девушке, но и она сама тянется ко мне. Пусть хоть сколько пытается быть колючей, но чем больше времени я провожу с Одарией, тем чаще замечаю в ней какую-то скрытую хрупкость. Что-то болит внутри неё и не даёт ей покоя.

Я бы хотел, чтобы Крылова доверила мне свою боль и поделилась произошедшим, но она держит меня на расстоянии. А сам с такой темой не полезешь. Смерть близкого — не тот случай, когда можно навязывать свою персону и неуместное любопытство.

Засыпал сегодняшней ночью один, на пары ехал один. В вузе, как обычно, большую часть времени провёл в компании парней. Оно и хорошо, ведь я достаточно быстро влился в их компанию, став уже «своим». Было о чём пообщаться, над чем вместе посмеяться — так я приобрёл себе новых друзей. Ближе всего мне оказался наш староста, Даня Рыжков. У нас обнаружились общие интересы и даже взгляды на жизнь были похожими.

В целом учебный день был неплох, хотя с Крыловой ещё не перекидывались ни взглядом, не даже сообщением.

Что могло испортить мне настроение?

Кристина. Её звонок застал меня в машине, когда я уже собирался повернуть ключ зажигания, чтобы покинуть парковку и влиться в общий поток машин на дороге.

При виде незнакомого номера, сначала я не понял, кто это.

— Слушаю, — отвечаю, провожая взглядом сквозь окно машины независимо шагающую Одарию в своих любимых соблазнительно облегающих джинсах.

— Артём, надо поговорить, — узнаю голос бывшей.

— Чёрт, вот же гадость, — недовольно ворчу. — Это снова ты.

— И тебе привет.

— Ты настырная.

— Всегда была — знаешь же меня.

— Что на этот раз тебе от меня нужно?

— Я хочу чтобы мы вместе приехали домой к твоему отчиму.

— С какой это радости я должен это делать?

— Меня не впустят же. И там твоя мать.

— А раньше присутствие моей матери тебя ни капли не смущало, — хмыкаю.

— Артём, если не согласишься, то о твоих отношениях с Одарией узнает весь вуз.