Душа (СИ) - Селезнева Алиса

Жаль, воодушевления от проделанной работы хватило ненадолго. Нужно было возвращаться домой и поскорее. Савва мог заявиться в квартиру в любой момент, а там и без него хватало своих проблем…

Три дня сильно изменили меня: я почти отвыкла от постоянно включённого ноутбука и сообщений от желающих помочь мне и засадить Тимура в тюрьму. В календаре на стенке стало на три крестика больше. Дата суда приближалась. Ромка ждал её: я чувствовала это по его тяжёлому взгляду, гипнотизирующему незачёркнутые дни. Зажмурившись, я попыталась включить телевизор. Представила, как нажимаю на кнопку пульта и прибавляю звук. Не вышло. Тишина убивала. Ромка подошёл к ноутбуку и щёлкнул на иконку «Вконтакте». Я отвернулась к окну. На подоконнике стояли совершенно засохшие хризантемы.

— Зато мы всегда будем вместе, — прошептала я, заставив себя оглянуться и просмотреть комментарии, которые так неистово пожирал глазами мой муж.

***

— Вот как-то так, — развёл руками «Демидыч», теребя бороду и выдёргивая из неё волоски подобно Хоттабычу. Альбина смотрела на него с жалостью. Видимо, думала о том же, о чём и я: загадывай, не загадывай, а желания призраков всё равно не исполнятся. Реки вспять не текут.

— Понятно, — как-то слишком спокойно сказала она и подошла к окну, тому самому, что я разбила почти три недели назад. Хорошо, хоть «Демидыч» всё починил. Старое одеяло лежало в углу, а занавески мирно висели вдоль рамы. — Теперь всё ясно.

Оптимизм Альбины я не разделяла, но возражать в открытую смысла не видела. «Демидыч», скорее всего, придерживался похожей точки зрения, и, чтобы спрятать несогласие, снова начал теребить ни в чём неповинную бороду.

Он рассказал Альбине всё. Всё, что знал. Про аварию, пожар, психиатрическую больницу и про «умения» Саввы, из-за которых он провёл несколько суток в изоляторе временного содержания. Альбина в такие моменты только кивала да иногда вставляла односложные: «Ага» или «Понимаю».

Никто так и не сказал ей, что Савва и есть её сын. Но, похоже, это уже и не требовалось. Альбина сама догадалась, что к чему, анализируя наши с «Демидычем» перешёптывания и виноватые взгляды.

— Значит, он любит смотреть на аварии? — она чуть приподняла брови, обращаясь скорее к занавескам, чем ко мне.

— Любит.

— Тогда отведите меня на эту улицу. Я подожду его там. Уж что-что, а ждать я умею.

***

— Думаешь, у неё выйдет? — спросил «Демидыч», в десятый раз за последние три минуты оглядываясь на Альбину. Она сидела у столба с фотографией Саввы. Как обычно обняв руками колени и прижавшись спиной к опоре. Хорошо, хоть не пела и пальцами не щёлкала.

— Понятия не имею, — честно сказала я, — но ей достанется. Он не любит, когда кто-то из призраков ходит на его территорию. Он считает себя королём, а улицу Братьев Райт до перехода, возле которого меня сбили, своими владениями. Она новичок, и…

— Вряд ли она бросится к нему с объятиями и криками: «Я твоя мать…»

— Вряд ли…

— Думаешь, он сейчас возьмётся за твоих? В отместку?

— Не знаю. Я уже ничего не знаю. Савва странный, но, может, Альбине удастся держать его подальше от нас. Он многое умеет, а она хочет учиться всяким таким штукам. Это может ему польстить. Савва ведь всего лишь самодовольный ребёнок, который мечтает о пьедестале и куче поклонников. Но я не могу обещать, что он снова не появится в твоём доме и не начнёт тебя мучить…

— Знаю… — «Демидыч» остановился и, преградив мне дорогу, впервые с момента нашего знакомства широко и по-доброму улыбнулся. — Даже жалко расставаться с тобой.

Тяжело вздохнув, я посмотрела на его руки. Абсолютно пустые руки.

— Ну и где телефон? Опять забыл… Идёшь и разговариваешь сам с собой.

Он пожал плечами и почесал нос. Чувство вины в нём мои слова явно не вызвали.

— Когда суд?

— Не спрашивай, — на этот раз на Альбину посмотрела я. Она сидела на том же месте и внимательно следила за дорогой.

— И всё же.

— Первого ноября.

— Значит, чуть больше недели осталось.

— Ага. — Выдохнула я и опустила взгляд на свои ноги. У меня язык не поворачивался попросить его выполнить свою часть сделки.

— Послезавтра приходи. Подумаем, как быть.

Я кивнула, но послезавтра «Демидыч» пришёл ко мне сам…

***

Всё началось с папы. В дверь позвонили спозаранку. Он стоял на пороге нашей квартиры в половине девятого или около того. Видимо, проводил тётю Глашу на поезд и решил зайти к зятю. Если Ромка и удивился, то виду не подал. Налил ему чай и сделал два бутерброда, один из которых умял сам.

— Тебе на учёбу не надо?

— К третьей паре.

— Это хорошо. — Папа потёр подбородок и выпил полкружки залпом. — Спасибо, что встретил Глафиру.

— Вы уже благодарили.

— Ещё раз не помешает. — Папа встал и, подойдя к раковине, сполоснул кружку. — Я не приду на ноябрьское заседание.

— Почему?

— Не хочу.

— Жаль. — Ромка тоже встал и вплотную приблизился к папе. — Подписчики собираются весь день стоять с плакатами и её фотографиями возле зала суда. Жаль, что родной отец…

— Я тебе уже говорил, — в голосе папы зазвенела сталь, — что не поддерживаю то, что вы развели с Костей. Не по-людски это.

— А что по-людски? — Глаза у Ромки вспыхнули, на шее заходили желваки. — То, что она в могиле лежит, а он спокойненько в университет с водителем ездит.

— Если ты его засадишь, она не воскреснет.

— Зато я буду знать, что одним уродом на свободе будет меньше.

Папа попятился назад и с силой потёр левую половину груди. Перед глазами замелькала вчерашняя сцена на проспекте Декабристов: он и тётя Глаша, заваривающая чай на травах со словами: «Не бережёшь ты себя, Коля! Нисколько не бережёшь. Тебе бы в санаторий…»

Да, права тётя Глаша. В санаторий, а не в суд…

— Ладно, Николай Андреевич. — Ромка нарочито спрятал руки за спину, когда папа протянул ему правую ладонь. — Защищайте, кого хотите.

— Он не виноват.

— А по моей версии виноват. Виноват, потому что за руль без прав сел, потому что двести километров в час гнал, потому что на светофоре не остановился. Я никогда не забуду, как её на «скорой» в морг вёз. А Вы?

— Ты даже понять не хочешь…

— Да куда уж мне. — Ромка усмехнулся и стал чем-то похожим на Савву.

Папа открыл кран, плеснул в стакан воды и снова залпом выпил его, а затем тяжело опустился на стул.

— Наташа…

Новый звонок в дверь не позволил ему закончить. Ромка выругался и пошёл открывать. Даже в глазок смотреть не стал. Наверное, ждал Костю.

Только на лестничной клетке стоял не Костя, а «Демидыч». Красный как рак, взъерошенный и с открытой газетой в руках. С той самой газетой.

— Я ничего покупать не буду, — Ромка попытался захлопнуть дверь, но «Демидыч» вовремя вставил ногу в проём.

— Я и не продаю ничего. О твоей жене поговорить пришёл.

Глава 15

«Демидыч» волновался, волновался до такой степени, что его пальцы дрожали, а на лбу выступило несколько капель пота, которые он поспешно вытер тыльной стороной ладони. Ромка напрягся, но назад всё-таки отступил. Папа поднялся со стула и, по-прежнему держась за левую половину груди, проковылял в прихожую. Секундная стрелка успела описать два полных круга, но «Демидыч» так и не сошёл с коврика на лестничной клетке.

— Антон Демидов, — озираясь по сторонам, представился он и, убрав газету в карман, неловко развернул перед Ромкой паспорт, после чего наконец переступил порог квартиры. — Я ничего не продаю…

— Это я уже понял, — сразу перешёл к делу Ромка. — Что тебе известно о моей жене? Видел, как её машина сбила?

— Не видел.

— Тогда что рассказать хочешь? И где адрес мой взял?

— Наташа дала. — «Демидыч» почесал затылок и расстегнул куртку, всем видом показывая, насколько ему жарко. — Когда уезжала в Ч***, просила приглядеть за тобой и Николаем Андреевичем.

— Когда это она уезжала в Ч***? Не было такого.