Няня для телохранителя (СИ) - Вольная Риша
— Мне не нравятся ваши доисторические манеры! — заводится Мармеладова после транспортировки её подруги обратно в спальню для совершения сбора личных вещей.
— А мне не нравится то мракобесие, что вы тут сотворили.
— О! Даже так! Так вас никто не держит, — взмахивает блондинка рукой в сторону выхода. Ага, уже упал как бежал.
— А меня не надо держать, я человек самостоятельный.
Мармеладова рычит и тычет своим указательным пальцем в мою грудь. Реально, они тут все такие бесстрашные?
— О боже, вашу самостоятельность мы с Марией вполне оценили, да только Вероника не игрушка и тем более не ваша собственность, чтоб ей так распоряжаться, а потому прошу убраться…
Ааа, достали!
— Я имею все права, так как я отец ребёнка, которого в скором времени родит ваша беспечная подруга.
Волшебным образом затыкаются обе сразу. Мария смотрит на меня теперь ещё с большим интересом, видимо, у неё более чёткие подробности о нашей первой встрече с Земляникиной.
— Хочешь сказать, что ты тот самый незнакомец из клуба?
В женских глазах плещется неверие, но мне и самому тошно от таких совпадений, ибо я в них никогда не верил. Любое совпадение- это удачная подтасовка фактов, а в нашей истории — сплошная грёбанная фантастика.
Подружки тихо шепчутся между собой, а я решаю, что пять минут вышло и пора домой. Мне просто жизненно необходимо поговорить с этой ванильной заразой.
Слава богу, девушки не препятствовали выносу тела их подруги из квартиры, так что рванул в лесной домик.
Держал эмоции под контролем как мог, но они всё равно били по темечку, а когда Ники решила снова совершить побег, сорвался. И она тоже.
Её заявление о моём уродстве било под дых не хуже крепкого мужского кулака. Я это всё проходил тысячу раз. Бывшая жена даже слова новые подбирать не трудилась, просто каждый раз добивала своими обвинениями.
— Захар, ты спишь? — тихо шепчет Ванилька, приподнимаясь на локтях в поисках простыни.
Волосы всклокоченные, губы припухшие, на плече свежие синяки и голос совсем сел, так что, наверное, я действительно эгоист и зверь, если позволил себе так «уработать» мало того, что беременную женщину, так ещё и больную.
— Нет. Тебе плохо? — быстро соображаю, где бросил штаны с мобильным, чтобы вызвать врача или личную санавицию Третьякова.
Резко сажусь в постели, порываясь встать. Останавливает тёплая ладошка на моем плече.
— Зар, мне хорошо. Что у тебя за тема такая постоянная про превращения меня в умирающую личность.
— Ты беременна.
— И?!
— И всё!
— Яровой, что всё?! — нервно восклицает и от души хлопает ладошкой по плечу. — Я беременна, но не умираю. Почти всегда прекрасно себя чувствую, особенно если никто нервы не мотает, так что давай заканчивай этот свой спектакль с моим умиранием в конце.
Подхватывает край простыни и заматывает вокруг себя. Мне хочется перехватить её руки, прячущие голое тело, к которому, как сегодня подтвердилось, у меня зависимость. С трудом, но отворачиваюсь.
Мои голые инстинкты, вроде бы, немного прикормлены, а это значит, надо снова приступать к вопросам, а ещё к ужину.
— Что у тебя за связь с сегодняшним докторишкой?
Хоть и тихо, но я все равно слышу мат за моей спиной.
— Яровой, а ты никак решил меня колючей проволокой по периметру обмотать и всех приближающихся ближе, чем на полметра, сразу на расстрел?!
— На метр, но в основном да. Я не верю женщинам.
— О! Классно! Так мы отличная пара, так как я не верю мужикам. Спасибо можешь передать Райданову, хотя … ему сегодняшнего будет достаточно!
Злюсь, но, бля, это же Земляникина! Кто сказал, что с ней всё будет легко и просто.
Натягиваю штаны прямо на голую задницу и разворачиваюсь к Веронике, которая пыхтит с другой стороны кровати. Она тоже натягивает свою пижамку.
— И не надо так на меня смотреть.
— Так-это как? — с интересом наблюдаю за этим нервным ёжиком.
— Как на дитя неразумное.
— Никогда не думал о тебе в таком ключе.
— Вот и дальше не думай, — Земляникина, как всегда, находит в ответ нужную фразу.
Отбрасывает простынь в сторону и кидает в меня мою футболку.
— Одевайтесь, Захар Пантелеймонович, ибо нефиг совращать меня своими мышцами и кубиками.
— А что работает?
Она закатывает глаза, выражая весь дебилизм моего пикапа. Я и не спорю, что придурок, но чёрт, мне отчего-то нравится, когда она мной восторгается. Хотя бы телом, которое я сам обычно воспринимаю лишь как рабочий инструмент.
— Яровой, если у тебя ещё и склероз, то напоминаю, я только пару минут назад вылезла из твоей койки, где эта вся твоя брутальность выбивала из меня душу.
И это мне льстит и бальзамом падает на раны. Чувствую себя девчонкой после комплимента. Стыд и срам!
— Выбила?
— Так я поняла. У тебя такого огромного и неповторимого комплекс неполноценности. По образованию психолог из меня только наполовину, но обещаю выбить из тебя эту дурь. А сейчас я хочу домой. Лика, наверное, уже с ума сошла от беспокойства или довела до инфаркта Варвару Петровну.
Скорее всего, второе, но мне нравится, что в кои-то веки Земляникина никуда не убегает и называет мой дом своим. Или именно это плохо?!
— Вероника, это значит, что ты останешься жить со мной?
Девушка спотыкается об ножку кровати, но тут же хватается за её лакированный ножной конец. Морщит губы и трёт ушибленный палец на ноге.
Натягиваю футболку и в несколько шагов преодолеваю расстояние между нами. Приседаю на корточки, чтобы перехватить пострадавшую конечность.
— Ванилька, ты не ответила, — напоминаю о своём и, пока жду, дую на пальчик.
Глава 15
Захар
— Зар, это плохая идея.
В шоколадных глазах ни грамма упрёка или недовольства, только серьёзная грусть.
— Почему? — а сам представляю, как она уходит.
И мне не нравится, что я при этом чувствую. Дерьмо.
— Мы очень разные и оба не верим в противоположный пол. Я не против твоих свиданий с ребёнком и от помощи тоже не откажусь, но только что касательно малыша. С остальным я вполне справлюсь сама или с помощью подруг.
Аккуратно высвобождает свою ногу и тут же отходит в сторону.
Наверное, я проклят. Вроде, говорят, что молния в одно и то же место два раза не бьёт, а что же тогда меня снова херачит. Медленно выдыхаю, стараясь не показать и четверти истинных эмоций.
— Мне казалось, мы не плохо начали.
Выпрямляюсь и тут же ловлю тонкое запястье. Это на уровне рефлекса, чтобы не сбежала, а ещё понимаю, что мне нравится её касаться.
— Согласна, и здорово продолжили, но, Захар, это только секс. Уверена, что ты это тоже понимаешь.
Наши взгляды скрещиваются, но сегодня первым не выдерживаю я. Эта женщина познаётся в борьбе.
— Вероника, я понимаю только то, что нам не надо спешить. Давай будем спокойно решать проблемы по мере их поступления.
Земляникина задумывается на целую длинную минуту, а потом нерешительно кивает головой, соглашаясь.
— Но только без фанатизма, Яровой! — тычет мне указательным пальцем в грудь. — Поясняю, не надо прятать меня в большой надувной шар и кормить с ложечки, когда в это время вокруг стоит рота охраны.
Между прочим, зря! С ней бы отлично сработало!
— Ванилька, я не настолько сентиментальный и романтичный мужчина.
— Правильно. Ты настолько повернутый на охране и безопасности, что Лику на тренировки и к репетитору возят разные водители и по разным дорогам без чёткого графика.
— На это есть свои причины.
Внимательная матрёшка! Открываю рот, чтобы ещё чего весомого добавить, но резко захлопываю. Как ни странно, больше сказать уже нечего.
В ответ она смотрит на мой рот, словно очерчивая взглядом контуры губ. Чуть дёргаю за запястье на себя и чувствую, как мягкое тело врезается в моё. Клинит сразу.
Ухватываю рукой упрямо вздёрнутый подбородок и уже губами собираю сдавленный стон женского удовольствия.