Месть «Синдиката» (ЛП) - Николь Натали

Лифт останавливается, и двери открываются в пентхаус. Я даже не пытаюсь ответить, когда мы выходим. Может, он и прав, но не собираюсь доставлять сопляку удовольствие, признавая, что во всем этом хаосе виноват я. Алексей никогда мне этого не даст забыть.

Когда мы проходим через фойе в главную комнату, меня встречает мрачное зрелище. Джованни в наушниках, как сумасшедший, набирает текст на кухонном острове. Вокруг него разбросаны книги и кофейные чашки. Не похоже, что он также много спал.

Хотя наш разговор с их дедушками на днях затянулся дольше, чем предполагалось, я уважаю этих людей. Они показали себя хорошими друзьями с моим отцом, несмотря на то, что отец был на десять лет их младше. И поделились многими удивительными историями, которые никогда не слышал о нем и его положении пахана. Несмотря на то, что мой отец руководил железной рукой и слыл безжалостным лидером, он, очевидно, оставался очень щедрым и заботливым человеком.

Итак, заслужив их уважение, я остался на семейном ужине, превращенном в конференц-связь, пока мы все обсуждали стратегии и пункты, требующие непосредственного внимания в нашей мести лидерам «Синдиката». И недвусмысленно подтвердили, что все, что с ними произойдет, будет заслужено, и покончили с ними много лет назад.

С вновь обретенным уважением к тем, кого еще несколько дней назад считал врагами, я нахожусь здесь, в Блэквеллском университете. Полагаю, мое требование молчать об отлучении повергло парней в смятение, и обстановка здесь стала крайне напряженной.

Когда больше никого не вижу и не слышу, я подхожу и стучу Джованни по плечу. Он вскакивает и поворачивается, чтобы наброситься на того, кто его потревожил, но меняет решение, когда понимает, что это я.

— Э-э-э. Привет. Что ты здесь делаешь? — Его голос усталый, и у бедного дурачка налитые кровью глаза от недосыпания.

Я вздыхаю.

— Я, возможно, вызвал или не вызвал небольшую проблему своими требованиями. — Он вскидывает бровь, но я продолжаю: — На что обратил мое внимание горячая голова позади меня и пару сообщений от твоих бабушки и дедушки. Так что, не бойся, я здесь, чтобы все исправить.

Он фыркает и возвращается к своему ноутбуку.

— Удачи. Такой разъяренной я ее еще не видел. Она снова спит в своей старой комнате и едва ли говорит нам два слова. Если ты думаешь, что сможешь исправить это дерьмо, то удачи тебе.

— Так вот где она сейчас? — спрашиваю я.

Он достает свой телефон и останавливается.

— Наверное? Она отключила все, чтобы не дать нам знать о своем местонахождении, так что… — Джованни прерывается. Он собирается снова надеть наушники, но я выхватываю их у него из рук.

И поворачиваюсь к Алексею.

— Иди, затащи его задницу в душ и найди двух других. Убедись, что они привели себя в порядок, пока я разбираюсь с самым упрямым индивидуумом из всех известных человеку.

Лекс кивает, его манера поведения серьезная. Мой брат не просто так является моим вторым командиром.

Когда ему поручают работу, он самый серьезный и находчивый человек на свете. Он никогда не проваливал ни одного задания и выполняет свою роль рядом со мной в строю с наибольшей преданностью, которую я когда-либо видел. Поэтому знаю, что поручить ему это задание будет проще простого.

Удовлетворенный, я направляюсь в свободную комнату, которая когда-то принадлежала Бетани. Позади меня слышны шарканье и препирательства, но не обращаю на них внимания, занимаясь своими делами. Когда дохожу до двери, стучу. После минутного молчания открываю дверь и вхожу.

Бетани лежит на кровати и читает.

— Что? — спрашивает она, не поднимая глаз.

Сжав переносицу, я смотрю на звезды.

— Ты всегда хотел иметь дочь с сильным характером, так ведь, отец? Ну, вот ты ее получил. Спасибо, что оставил меня разбираться с этой чертовкой.

Мой сарказм тяжел, и моя младшая сестра, наконец-то, смотрит в мою сторону.

— Готова ты уже вести себя как взрослая женщина или собираешься продолжать это дерьмо, игнорируя своих мужчин, как будто они мусор?

Она насмехается и захлопывает книгу.

— Не тебе, Костя, мне об этом говорить.

— Что, прости? — требую я. — Продолжай и расскажи об этом поподробнее, девочка.

Если бы она не была моей сестрой, ее яростный взгляд испугал бы меня, но это не так.

— Я не маленькая девочка, придурок. Я взрослая женщина.

— Ха-ха! — Я смеюсь. — Ну, твоя маленькая гребаная истерика говорит об обратном. Если ты такая «взрослая женщина», как только что сказала, тогда какого хрена мне пришлось ехать сюда восемь часов, чтобы разобраться с тобой? Пожалуйста, я, черт побери, хочу услышать твое убогое оправдание.

Она молчит, поэтому я продолжаю:

— Вот что я подумал. Тебе нечего сказать в свое оправдание. Так что садись и слушай. И хотя даю тебе поблажку, потому что в последнее время в твоей жизни произошла куча изменений, это просто смешно. Ты хочешь быть маленькой мисс крутой? Ну, часть этого — иметь дело с дерьмом, с которым ты не хочешь иметь дело. Эти мужчины любят твою снобистскую задницу так сильно, что рисковали своими чертовыми жизнями, когда входили в мои двери. Я почти отдал приказ об их убийстве только за их имена. Но вместо этого дал им шанс объяснить свое появление. — Я расхаживаю по комнате, продолжая свою тираду.

— И что я понял? Кроме того, что узнал, что моя сестра жива? Что у нее было трое мужчин, которые любили ее больше всего на свете. — Я останавливаюсь и поворачиваюсь к ней лицом. — Эти люди поклялись мне, без вопросов, сделать так, чтобы тебя вернули живой. Отдали мне свои гребаные души, и все ради того, чтобы трахнуть тебя. Так что да, я, мать его, пахан Братвы Костова, сделал этот выбор — утаил от тебя информацию ради твоего блядского блага. Так что, если есть, на кого обижаться, так это на меня. Но тебе лучше встать в очередь, принцесса. Очередь длинная, и мне, откровенно говоря, пофигу. Я сделаю это снова и снова, если твоя задница будет в безопасности и под защитой. Поставь себя на мое место. Что бы ты сделала, если бы девятнадцать чертовых лет считала свою сестру мертвой, а потом поняла, что она жива? Ты бы сделала все, что в твоих силах, чтобы убедиться, что она защищена, независимо от сокрытия от нее информации, которая ее расстроит.

Так что, повзрослей, и включи свою систему определения местоположения, пока я не взял дело в свои руки. Потому что могу обещать тебе, что если ты думаешь, что я зол сейчас, попробуй бросить мне вызов еще раз. Лишь узнаю, что ты обращаешься со своими мужем и женихами как с дерьмом из-за того, что я прямо запретил им раскрывать информацию, мне будет посрать, что ты моя сестра. Я ломал шею человеку за гораздо меньшее и не против вытащить твою задницу из этой школы и запереть тебя обратно в чертову тюрьму, пока ты не вытащишь голову из песка.

Я даже не обращаю на нее внимания, когда ухожу. Она хочет вести себя как чертов ребенок, поэтому обращаюсь с ней, как с ребенком. Когда вижу, что Алексей стоит в коридоре с парнями, у всех широко раскрытые глаза от моего крика, я щелкаю пальцами, направляясь к лифту. И повышаю голос, чтобы Бетани меня услышала.

— Пойдемте. Чертова примадонна хочет побыть одна, так пусть это она получит.

Никто из них не спорит, все идут позади меня.

— Могу я спросить, куда мы идем, или это э-э-э… запрещено? — Деклан говорит с осторожностью.

Я нажимаю на кнопку лифта.

— Мы едем в ваш клуб. Я назначил деловую встречу с капо из картеля Карины, потому что кто-то выдернул меня из моих дел в Сиэтле. Так что, если этот кто-то сможет найти свою голову, которая сейчас засунута так далеко в заднице, то Иван будет стоять на страже внизу лифта, чтобы доставить ее туда.

Лифт опускается вниз.

— Надеюсь, ребята, у вас там есть «Столичная» или другая качественная водка.

— Только что сказал менеджеру, чтобы он забрал десять бутылок. Должны быть там к нашему приезду, — сообщает мне Синклер.

— Фантастика. Возможно, придется дать вам ваши звезды раньше, чем ожидалось, только за то, что вы ее терпели. Чертовы бабы.