Измена. Двойное предательство (СИ) - Невинная Яна

А потом мы просто расхохотались, глядя на друг друга.

– Я вся мокрая, – хихикнула я по-детски. Я и правда вспотела.

– Но, кажется, не в том смысле, который бы меня порадовал, – мрачно заметил Эдгар.

– У кого-то есть чувство юмора? – поддела я его, снимая с себя зимнее облачение.

Эдгар напротив делал то же самое. Мы раздевались другу напротив друга, слегка ежась. С балкона всё еще веяло сквозняком.

– А ты думала, что я скучный юрист? – улыбнулся он одним уголком губ.

– На самом деле я с удовольствием узнаю тебя получше, Эдгар. Хотя одно я знаю уже сейчас, – сказала я с хитрецой.

– И что же это? – он заинтригованно изогнул бровь.

– Ты будешь джентльменом и уступишь мне душ и кровать.

– Здесь ты ошибаешься, Рита, – сверкнул он взглядом и подошел ко мне. Я вдруг ощутила себя маленькой по сравнению с ним. Хрупкой. Эдгар был крупным, мускулистым в меру мужчиной. Красивым. И я беззастенчиво на него смотрела.

В глубине темных глаз не переставал гореть огонь желания. Он обшаривал меня взглядом, задерживаясь на груди, губах, и по коже носились искорки.

Я думала, что неспособна на влечение без чувств, чисто физиологическое влечение к мужчине, но Эдгар преподал мне сегодня урок.

Доказал, что я не сдохла после предательства Олега, а живая женщина с желаниями и чувствами.

В душ он пустил меня первой, а после того, как принял его сам, занял место со мной в постели. Но больше не предпринимал попыток сблизиться. Мы проболтали полночи. Говорили обо всем и ни о чем. В конце концов я переместилась к нему под бок и устроила голову на удобном, как мягкая подушка, плече. Как уснула, не заметила.

А утром нас разбудила настойчивая трель телефона.

Глава 10.3

– Рита, как хорошо, что ты трубку взяла, – раздался в ухе голос свекрови, когда я наконец осмелилась ответить на звонок. – Олежек сказал, что ты с ним говорить не хотела, вот я и думала, что придется с чужим человеком общаться, с адвокатом твоим.

– Здравствуйте, Римма Марковна, – медленно выдохнула я, сбрасывая с себя морок сна. – Я решила теперь сама со всеми разговаривать.

Села в постели, глядя на закрытую дверь ванной, из-за которой раздавался шум воды.

– Вот и правильно, девочка, вот и правильно, – одобрила она, – мы же не чужие, я тебя люблю, помириться хочу. Жаль, конечно, что ты от меня сбежала с заправки той… Не по-людски это…

– А по-людски это было деньги мои воровать? – уличила я ее, сцепляя зубы от негодования. Как она сладко пела, решила добренькой себя показать. Подластиться. Сделать вид, что ничего плохого не было сделано и сказано.

– Ох, – выдохнула-всхлипнула она, – я же добра хотела, да, Рита, добра! – повысила голос, заторопилась, видно не желая, чтобы я прерывала ее речь. – Побоялась, что ты сдуру что-то натворишь, с деньгами же куда угодно ты могла уехать! Трубку бы не брала. Где бы мы тебя искали? Я испугалась, поспешила… Семью сохранить хотела…

– Нечего там сохранять, Римма Марковна, – наконец смогла я вставить слово.

– Теперь-то я знаю, знаю, девочка, Олежек мне всё рассказал… – плаксиво протянула она. – И ребенок его… Но он тебя любит, девочка, страдает… – пыталась она вызвать жалость, но у меня только тошнота к горлу подступала от ее слов.

– Мне не интересно, меня о моих страданиях никто не спрашивал, – оборвала я резко ее стенания.

– Понимаю-понимаю, – слишком уж покорно говорила свекровь, порождая во мне подозрения. Шестым чувством подвох чуяла. – Понимаю, что тебе плохо, но и Олежеку плохо… Его эта паскуда бросила! На ребенка своего отказную написала! Какой надо быть матерью, чтобы ребенка в кувезе бросить?! А мы в больницу попали, Рит, ты же знаешь, да? Гена с управлением не справился, когда из аэропорта ехали… Я же вся на нервах была, не сдержалась, сказала ему под руку про тебя и про гуляку нашего… А я же тебя ждала, – упрекнула меня горестно, – думала, придешь навестить, ведь не чужие люди! Ты же знала, что мы в больнице!

Упрек меня задел. Моральную дилемму эту я так для себя и не решила. Совесть диктовала поехать и навестить свекровь и свекра, а здравый смысл отговаривал. Не поехала, но почему-то себя всё равно виноватой чувствовала.

– Теперь с вами всё хорошо, Римма Марковна? – Ни нашим, ни вашим. Выбрала такой вариант ответа, обойдя острые углы.

– Хорошо, Рита, уже хорошо, но ты всё же приезжай.

– Куда приезжай? – не поняла я.

– Приезжай домой, сына и внука мы к себе забрали, а дом пустует, нет там Олега, это твой дом, не будем мы спорить, судиться, мирно разведетесь.

– Вы сейчас серьезно? – нахмурилась я, поражаясь такой щедрости и великодушию. Что случилось с этой женщиной? Ее как подменили…

– А что не так? Ты же пострадавшая сторона, что мы, сыну квартиру не купим? Да и он пока с нами поживет, с ребенком-то ему никак, Рит, тяжело ему…

– Вы хотите, чтобы я в доме жила?! – всё силилась я понять, до боли в груди не вынося ее слов про ребенка. Каждый раз в сердце словно игла входила и протыкала насквозь. Неужели она не понимала, как ранит меня, просто затрагивая эту тему? Не хотела я вообще знать, что с этим ребенком! Чувствую, что еще немного, и закричу, заверещу прямо в трубку, отнесла ее и слушала на расстоянии, что без остановки говорила свекровь…

Что-то обещала, уговаривала меня, слова превратились в бессвязный лепет, который не выходило воспринять. Не могла и не хотела. Нет, поздно уже для любых увещеваний, уговоров, всё в прошлом…

– Римма Марковна, я если и приеду, то только за вещами.

– За вещами? – растерялась она.

– Вы… Понимаю, что стараетесь помирить меня с мужем, но нет, я не вернусь.

– Упрямая ты, Ритка, гордая, прости ты меня за откровенность, но Олег не самый плохой выбор! Да, оступился! Но зато как любит! Готов принять тебя такую!

– Пусть так, пусть я плохая, неблагодарная, – затряслась я, не сумев скрыть язвительности, – но уж какая есть… Олег может найти себе женщину, которая родит ему детей, а я…

– Прости, Рит, ну вот да, не понять тебе меня! Пока сама матерью не станешь, не поймешь, что ребенка своего любым любишь, всё для него сделаешь, костьми ляжешь! Думаешь, хотела я принимать нагуляша этого? Но внук же, родная кровь… Ты пойми меня…

– Да я понимаю, – судорожно выдохнула я, стараясь не расплакаться, – но и вы меня поймите. Я не могу через себя переступить.

– Верю, Рит, верю, дурак он, ой дурак! – ругалась она явно на своего сына. – Непутевый… Ладно, Рит, что мы всё по телефону? Ты приезжай за вещами. Давай я грузчиков организую? Что-то я же должна для тебя сделать. Приезжай прямо сегодня. Я приеду, вещи разберем, помогу всё сложить. Поговорим еще, я хочу с тобой в хороших отношениях остаться. Нам-то что делить? А деньги я тебе немедленно переведу… Ты прости меня, родная…

Не знаю, может, она что-то еще говорила, но я не слушала.

Нажала на кнопку отбоя. Сидела какое-то время и смотрела в одну точку мутным взглядом. Ничего перед собой не различала. Полная сомнений, дождалась возвращения из душа Эдгара. Если я ожидала дефиле в полотенце на бедрах, Давыдов разочаровал. Вышел уже одетый в футболку и спортивные штаны.

По моему лицу сразу понял, что я не в себе.

– Мне свекровь звонила, – решила не тянуть кота за хвост, – хочет, чтобы я приехала и вещи забрала, очень мило со мной говорила, не обвиняла, даже день…

Меня прервал сигнал уведомления. Взяла в руки телефон и увидела, как как на мой счет планомерно возвращаются переведенные суммы.

– Деньги вернула, – показала ему экран.

Давыдов помрачнел и сел на край кровати, задумчиво глядя на меня.

– И ты хочешь поехать, – не спрашивал, а утверждал.

– Жду, что ты мне скажешь. Как адвокат, – воззрилась на него с вопросительным выражением лица. – Говорит, судиться не будут. Развод Олег даст. Даже в доме жить предлагала, а Олега к себе забрала, говорит.

– Удивительная метаморфоза, – хмыкнул он скептически.

– Тоже не веришь?