Джордж Эмили - Неукротимая Джо
Молодожены из Кентукки занимались любовью.
Джованна повернулась и на цыпочках пошла обратно…
Она проскользнула в заднюю дверь и поднялась наверх. Проходя мимо комнаты йога из Англии, она услышала мелодичное треньканье ситара и почувствовала пряный запах какой-то травы…
В следующий момент внутренний голос довольно ехидно протянул у нее в голове: «Ну почему же какой-то… Самой обыкновенной. Называется конопля. Она же марихуана. Она же гашиш. Легкий наркотик. Легонький такой».
Джованна постояла у двери йога, а потом на цыпочках вернулась вниз в кухню. Налила себе полный бокал красного вина и выпила залпом. Впервые за все время пребывания в Италии ей пришла в голову крамольная мысль.
Что, если Франко прав? Может, не стоило приглашать сюда совершенно незнакомых людей?
В следующий момент Джованна сердито тряхнула головой. Ты слишком привыкла слушаться Франко, дорогая. Они обычные люди. Обычные туристы, которым не по карману дорогие отели, но хочется посмотреть Италию. Пройдет несколько дней, вы привыкнете друг к другу, увидишь, ты еще будешь вспоминать все это со смехом…
Она закусила губу, чтобы не расплакаться. Франко ушел.
Джованна подхватила упаковку с пивом, выбежала в сад, к своим гостям.
Высокий мужчина в джинсах и черной рубашке смеялся, размахивая подносом над жаровней с углями. Белые зубы сверкали на смуглом лице. В серых глазах плясали искорки. Рядом хохотал Гвидо, чуть поодаль сердито что-то выкрикивала Доди, а графиня Аверсано с улыбкой следила за всеми участниками этой шутливой перебранки. Франко увидел Джованну и приветливо замахал подносом.
— Иди сюда, хозяйка! Мясо скоро будет готово, а ты еще не пробовала молодое вино это го года.
Она подошла на ватных ногах, машинально улыбаясь окружающим, отдала Гвидо пиво, даже не заметив этого. Она смотрела на Франко, а он — на нее.
— Ты… все-таки остался?
— Я феодал, но не зверь. Терпеть не могу портить праздник. Особенно чужой.
— Но завтра…
— Не начинай. Завтра будет завтра. Сегодня я твой гость — и главный по барбекю.
Дейрдре немедленно растолкала их и обиженно заявила:
— Он сам так решил и прогнал меня от огня. А лучше меня никто не готовит мясо на углях! Скажи ему!
— Доди, я…
— Молчите обе, женщины. Мясо должен готовить только мужчина. Здесь нужна некоторая небрежность и близость к природе.
— Ну да, конечно, подумаешь — Тарзан.
— Джо, не хочешь стать моей Джейн?
Доди фыркнула, неожиданно приходя в хорошее настроение.
— Это он так вежливо намекает, что я гожусь только на роль Читы. Юный нахал, вот что я тебе скажу… Марго, ты не обижаешься?
— Доди, дорогая, на тебя невозможно обижаться. Острый язык и золотое сердце — так тебя звал мой Альдо…
Маргарита улыбалась, и в ее глазах не было слез.
Потом Франко уступил место у жаровни Гвидо и увел Джованну к одному из столиков, за которым царствовал седой невысокий человек с длинными висячими усами.
— Знакомься. Это главный человек в округе. Карло Маринелли, лучший винодел Кампании, да и всей Италии тоже. Карло, это Джованна.
— Я ее помню. Только тогда вы были совсем девочкой, а сейчас передо мной настоящая красавица.
— Карло, я хочу научить ее пробовать вино. Налей нам… ты знаешь какого.
Седой винодел улыбнулся и налил в два бокала золотистое искрящееся вино. Джованна приняла бокал и потянула его к губам, но Франко остановил ее.
— Погоди. Это тоже наука, и в ней ты новичок. Если позволишь, я стану твоим учителем.
Джованна распрямила плечи. Медленно откинула на спину золотую гриву волос. Посмотрела Франко прямо в глаза. Тихо произнесла с очень странной интонацией:
— Учи меня. Всему, что умеешь сам…
Он слегка вздрогнул, но быстро взял себя в руки.
— Итак. Для начала осторожно понюхай самый краешек бокала. Что ты чувствуешь?
— Пахнет вином.
— И это говорит наполовину итальянка! Так, теперь возьми в рот вина. Совсем немного. Покатай его по языку, погрей во рту и медленно проглоти, так, чтобы оно успело омыть все горло… Что ты теперь чувствуешь?
— Очень вкусно.
— Лучше, но не то. Еще один глоток, тоже сразу не глотай, теперь одновременно понюхай вино, но уже не с краю, а от души, наклонившись над бокалом.
Джованна несколько смущенно повторяла все, что говорил Франко, и тут заметила, что Карло одобрительно кивает. Значит, это не шутка? Не розыгрыш?
— Я чувствую… Белый виноград, такой длинненький, мясистый, потом… персик, да? И еще что-то… Пыль на солнце!
Франко в восхищении салютовал ей бокалом, а Карло одобрительно кашлянул.
— Из нее выйдет толк, синьор Франко.
— Я уверен в этом, Карло. Она с детства подавала большие надежды. Потанцуем, принцесса?
— Потанцуем?
— Да. Это просто. Я тебя обниму, и мы будем ритмично двигаться под музыку…
Она засмеялась и протянула ему обе руки.
Щеки девушки горели от вина и еще — от казавшихся двусмысленными слов Франко. Абсолютно каждая его фраза несла скрытый смысл, и Джованна тщетно пыталась не думать о нем.
Теперь тело Франко было совсем близко, его руки уверенно и властно контролировали каждое их движение. Танцевать Джованна умела и любила, но сейчас это не было просто танцем. Их тела разговаривали на одном, только им понятном языке. Кровь звала кровь, кожа прикипала к коже, и в воздухе повисло напряжение, словно предчувствие молнии, словно эхо далекого, но приближающегося смерча…
Джованна плыла в объятиях Франко, почти оторвавшись от земли. Она не слышала музыки — ритм задавала кровь, толчками бьющаяся в висках. Франко не сводил с нее странно блестящих глаз. В них горел призыв, кипело желание, и не было ни насмешки, ни самоуверенности. Теперь они были на равных, мужчина и женщина…
— …Нет, приятно, конечно, что женщина впадает в транс в моих объятиях, но разговор это затрудняет. Ты хоть слышишь меня, Солнышко?
— А? Разве ты спрашивал о чем-то?
— Нет. Я рассказывал. Потом перестал. Ты не реагировала. О чем ты думала?
Я тебе не скажу. Это слишком неприлично. Кроме того, сказав об этом, я захочу этого еще сильнее. А у меня гости.
Вот что могла бы сказать Джованна Кроу, если бы язык ей повиновался, но вместо этого она просто покачала головой.
— Ни о чем. Мне просто было хорошо.
— Тогда почему ты стонала?
Она вспыхнула бы, если бы лицо и так не горело огнем. Молодое вино оказалось забористой штукой.
— Я не стонала.
— Стонала. И закусывала губы. Я испугался, что тебе больно.
— Франко, мне нужно с тобой посоветоваться. Насчет гостей.
