Джон Хоул - Ночная сказка
— Боже мой! — Тоби вернулся с небес на землю, хохоча так громко, что на мгновение гул голосов стих и все обернулись, чтобы посмотреть, кто же это так смеется. У человека, сидящего возле окна, был такой вид, словно он только что сорвал большой куш. Так он и сидел в голубоватом дыму, а напротив пристроилась девушка с черными, как смоль, волосами и в длинных сверкающих серьгах. Ее рука упиралась ему в ногу совсем недалеко от паха. — Ты действительно хочешь этого?
— Конечно. Услуга за услугу. За услуги. — Оказывается, при желании она могла быть очень сексуальной. И от этого чувствовать себя всемогущей.
— Гарриет!
— Да! Мне очень этого хочется.
— А Питеру что-нибудь известно?
— Нет, конечно. Господи, нет! Тоби, не могла же я рассказать ему. Он ничего не должен знать. Это будет нашим секретом. Нашим маленьким, известным только нам двоим секретиком. — Гарриет подмигнула Тоби.
— Ну хорошо. Хорошо-хорошо! Хорошо! Правда, не могу сказать, что я не удивлен. Я в восторге. Ну ты и штучка, Гарриет Хэллоуэй! Знаешь, я никогда…
— Тебе никто никогда не делал такого хорошего предложения, не так ли, Тоби? — перебила его Гарриет.
— Ты правда хочешь сделать это? Неужто эти твои «Трикс энд Свитс» так важны для тебя?
— «Трикс энд Тритс», Тоби, — поправила его женщина. Да, это очень важно.
Тоби явно делал над собой усилие, стараясь выглядеть спокойным.
— М-м-м… Давай посмотрим… Хм! Когда точно ты хотела бы… привести в действие то соглашение?
Он попался! Гарриет ликовала, все ее тело пело. Она едва не вскочила от восторга. Она сделала это! Гарриет была на седьмом небе от счастья! А может, и не на небе вовсе, а в преисподней. Что ж, она возьмет этого парня за руку и уложит с собой в постель. Она сумеет. И вовсе он не так уж плох. Что ж, девочка, этот барьер ты взяла сразу. Гарриет ликовала. У мальчиков будет нормальная еда. Питер и ее сыновья смогут поднять головы. Она сама сможет успокоиться. И вернет Джонти его дурацкую компьютерную игру. Ей все по плечу. Она жива. Она чувствовала себя богиней.
Но Гарриет ничем не выдала своего волнения, ни один мускул на ее лице не дрогнул. Она не покажет этому типу своих чувств. Спокойно убрав руку с его ноги, она сказала:
— Мы могли бы начать через четыре недели. Ты просто позвонишь мне. Как говорится, очередь за тобой.
— А что ты скажешь Питеру? Как ты сумеешь обвести его вокруг пальца?
— Уж постараюсь. Он ничего не узнает. Я лишь сообщу ему, что уговорила тебя вложить деньги в хорошее некрупное предприятие.
— Да-а-а… — пробормотал Тоби. И повторил: — Да-а-а… — Поправив очки на носу, он сунул руку в карман. И вновь расхохотался. — Да-а-а… Ну ты даешь! — Между ними на столе появилась чековая книжка. И большая чернильная ручка. — На кого выписывать чек?
— На «Трикс энд Тритс»… нет, пожалуй, на «Т&Т Сервисез». — Ее предполагаемым клиентам тоже придется выписывать чеки на анонимную компанию.
Тоби писал. Вдруг его ручка замерла, и он опять посмотрел на Гарриет. Он все еще был в шоке. Но уже справлялся с ним.
— Получается больше четырех сотен за ночь. Гарриет, — заявил он, бросив на нее еще один пронзительный взгляд поверх очков.
— Что ж, Тоби, дорогой, это обычная сделка. Вот увидишь, тебе понравится. Ты вкладываешь деньги, чтобы попасть в рай.
* * *Сегодня мы ели! Нормальную еду! Улыбаясь своей особенной улыбкой, моя любимая, великолепная Гарриет выудила из глубин духовки удивительный, сочный бифштекс с кровью! Бифштекс, для меня и вечно прекрасной Г., а для наших юнцов довольно противные на вид овощные котлеты.
После нескольких месяцев недоедания нормальная еда стала для меня настоящим удовольствием. И еще Г. подала жареную картошку. И салат. И длинный хрустящий батон. И бутылку выдержанного вина с настоящей пробкой. Кажется, дети ни разу не видели меня со штопором в руках. Поэтому мне пришлось объяснить, что это за диковинный прибор я держу перед собой. А мой сын, пловец Дж. Хэллоуэй, почетный пингвин Гринвичского клуба пловцов, с восторгом глазел на меня.
Сегодня днем мы были там, где он теперь отдается своей новой страсти — плаванию. Я около часа бродил по продувным коридорам, окружающим бассейн, в то время как неприлично загорелый, коротенький, жилистый мужичок по имени Гэри Хоуп заставлял всех этих бледных, маленьких, дрожащих мальчишек и девчонок проходить через разные виды пыток. Только и слышны были разговоры о дыхании и движении ног, и, кажется, мистер Хоуп в восторге от того, что кто-то что-то там делает пятнадцать раз, и, к моему удивлению, среди тех, от кого он в восторге, — мой собственный старший сын. Джонти просто млеет от всего этого.
Я просто потрясен и даже представить себе не могу, откуда это такой талант у него взялся. Я сам обычно проплывал в бассейне расстояние от лесенки до поручня сбоку от нее — для того лишь, чтобы освежиться. А моя мать, например, вообще плавать не умеет. В детстве я очень из-за этого переживал, потому что боялся, что она может утонуть, а я останусь сиротой.
И вот тебе на! Да уж, денек сегодня полон неожиданностей! За исключением того, что англичане «случайно» продули матч в бейсбол. Кое-что никогда не меняется. Никогда!
Но бифштекс! Я вопросительно поднял брови, взглянув на Г. А она отговорилась какой-то фразочкой вроде: «Ни о чем меня не спрашивай, не расспрашивай, не упрашивай!» И, отвернувшись в сторону, спросила:
— Может, дать тебе нож поострее?
Г. была необычайно возбуждена, и у нее отличное настроение, сразу видно. Это замечательно. И выглядела она отлично. Потом на короткое мгновение мы все увлеклись йогуртом с черешней, а когда я поднял голову, то увидел, что все смеются. Между прочим, семья Хэллоуэй уже забыла, что это такое — дружно веселиться.
Могу только догадаться, что доктор Макджи опять снабдил семью Хэллоуэй деньжатами. Одному Господу известно, когда мы сможем отдать ему все долги. Наверное, Элесдер и Дебора так расстроены исчезновением Джулиана, что стараются хоть немного скрасить мрачное существование их дочери, а поэтому шлют и шлют чеки в направлении Блэкхита. Когда дети были уложены, мы с Гарриет уселись на один из немногих оставшихся у нас предметов мебели — на диван. По телевизору шла какая-то чушь, но мы не замечали ее, поглощенные внезапно возникшей между нами гармонией. Конечно, этому способствовала купленная Гарриет в супермаркете бутылка огненного виски. Надо сказать, что обстановка этого необыкновенного вечера так на меня подействовала, что я уже готов был заняться любовью со своей женой. Но не тут-то было.
Гарри выключила звук телевизора и принялась настойчиво расспрашивать меня о том, что мне удалось разузнать о таинственном мире, в который она собиралась ступить. Признаюсь, во мне тлела надежда, что она уже забыла обо всей этой ерунде. Куда там! Она, оказывается, все еще только об этом и думает. Гарри напоминает мне Старфайера, которого не оторвать от стаканчика йогурта. Я пытался отговориться, но Гарри упорно шла к своей цели — она опять стала такой же невыносимой, какой была еще совсем недавно. Наша дискуссия (хорошо бы назвать это как-нибудь еще) закончилась воплем Гарриет:
