Сюзанна Форстер - Приходи в полночь
— Ну и откуда ты взялась? — спросила Ли.
— Она, возможно, хотела бы задать вам тот же вопрос.
Ли обернулась и увидела Ника Монтеру, стоявшего в проеме того коридора, по которому она пришла. Она была все еще потрясена увиденным, но теперь уходить уже было поздно. Придется с ним общаться.
— Я знаю, что приехала рано, — заметила она.
Он пожал плечами, как бы прерывая ее извинение.
До этого Ли не заметила, что было на нем надето, что неудивительно при сложившихся обстоятельствах. Теперь же она не могла не обратить внимания на его босые ноги, серые спортивные брюки и черную футболку. Последняя казалась предметом одежды, уцелевшим после активных занятий спортом: рукава оторваны, снизу отрезан значительный кусок, открывая темную рельефную карту мышц, сбегавших от груди до пупка и ниже, где на бедрах свободно сидели тренировочные брюки.
На футболке красовалась надпись на испанском языке, а над ней свернулась клубочком серебряная змея: «Si esta vibora te pica, no hay remedio en la botica». Ли слабо знала испанский, но одно слово она поняла. Змея.
— «Если укусит эта змея, лекарства в аптеке ты не найдешь».
— Прошу прощения?
Он повторил поговорку на беглом испанском, с таким удовольствием перекатывая во рту гласные, словно получал от этого сексуальное наслаждение.
— Если укусит эта змея, лекарства в аптеке ты не найдешь. Вот что это значит, — объяснил он.
— А, понятно… — Ли облинула пересохшие губы.
Возможно, все дело было в том, как он сложил руки на груди и принялся ее разглядывать, но его взгляд оказал на нее настолько чувственное воздействие, что ей захотелось бежать прочь. Черноволосый и светлоглазый, он сам напоминал мифическую змею, жестокую и хитрую. Красивую, но смертельно опасную. Он был при этом неотразим.
— Ваша помощница сообщила мне, что вы приедете, — сказал он. — Но забыла сказать зачем.
— Я подумала, что мне не помешает посмотреть ваши работы.
— В самом деле? — Он казался заинтригованным, но настроен был скептически. — Вот здесь у меня висит кое что. — Он ступил в холл и обвел рукой стены, указывая на фотографии, которые она уже видели, затем указал на столик у двери: — Позади вас незаконченная коллекция.
Ли повернулась к папке, лежавшей открытой на столе. Здесь тоже находились этюды женской натуры, но эти работы были намеренно эротичны. Стиль викторианской эпохи, основной мотив — вода. Лепестки роз плавали по поверхности зеркальных прудов, где плескались и плавали обнаженные женщины. Каждая модель, казалось, была погружена в трепет какого то внутреннего пробуждения, ее бурная сексуальность передавалась образами, выполненными в тонах сепии. Но настроение было слегка скорбным, меланхоличным, и это бросилось Ли в глаза. Нагота моделей была скорее эмоциональной, чем физической. Что он сделал, чтобы заставить женщин забыть о себе до такой степени?
Ли вздрогнула, как будто над ней совершили насилие. Он каким-то образом проник в их неосуществленные желания, в их самые насущные женские нужды. В священные вещи, подумала она. В такие вещи, которые не следует знать о женщине ни одному мужчине, потому что это делает женщин слишком уязвимыми.
Она перевернула страницу, чувствуя, что он подошел к ней сзади.
— Они красивы, — сказала она.
— Спасибо. К сожалению, мне пришлось закрыть проект.
— Почему?
Ли поняла, что ответ не нужен, когда увидела следующую фотографию: молодая женщина стояла по щиколотку в мелком пруду, наклонившись над своим отражением. Одной рукой она касалась своей груди и смотрела на это с изысканным изумлением, отразившимся на ее лице. Но внимание приковывала ее вторая рука. Она направлялась к ее промежности, пальцы расправлены в откровенном, жаждущем жесте.
Ли стремительно отдернула от страницы руку.
— Почему я закрыл проект? — Он засмеялся. — Потому что модели, с которыми я обычно работаю, не хотят раздеваться перед фотографом, над которым висит обвинение в убийстве. Вряд ли я могу их за это винить.
Он встал рядом с ней, и Ли поняла, что он наблюдает за тем, как она рассматривает его работы. На следующем снимке женщина стояла на четвереньках, спина выгнута, она смотрит на что-то позади нее. Ночная рубашка женщины задрана, беззастенчиво показывая ее наготу. Явно заметно, что ее одолевают эротические фантазии.
— Если она простоит так еще немного, — пробормотал Монтера, — ее оседлает какой-нибудь парень.
У Ли перехватило дыхание. Она в гневе повернулась к нему:
— Да как вы смеете?
По его красивому лицу скользнула улыбка:
— Как я смею что? Разве вы не чувствуете… что она хочет заняться любовью? Разве это плохо?
На секунду Ли безнадежно растерялась. Он нарочно сбивает ее.
— Я имею в виду ваше замечание. Оно было абсолютно неподобающим.
— Мы не в вашем кабинете, доктор. Здесь работаю я, и, к счастью, ваши правила здесь не действуют. А если бы действовали, я бы никогда ничего не сделал. Во всяком случае, ничего стоящего.
— Каким же образом мои правила вам мешают?
— Ваши правила, чьи бы то ни было правила… Я очень давно перестал беспокоиться по поводу того, что подобает, а что нет. Это мешает хорошему искусству. Или хорошему сексу. Всему хорошему.
Ли захлопнула папку.
— Я приехала сюда не для разговоров о хорошем сексе. Я приехала посмотреть на ваши работы, а может, даже посмотреть, как вы работаете, если это можно устроить.
— А что плохого в сексе, доктор, хорошем или не очень? Мои работы именно об этом. И обо мне. И если только у вас не удалены яичники, как у лежащей там Мэрилин… — Он указал большим пальцем на кошку, которая с надеждой взглянула на него при звуке своего имени. — Тогда и о вас тоже.
Если он пытался ее дразнить, то был весьма близок к успеху. Она с удовольствием сказала бы ему все, что думает о его отношении к сексу как к смыслу жизни, чего он, несомненно, и добивался. Но она не собиралась забывать о своих профессиональных принципах только потому, что он в них не верил.
— Если смотреть поверхностно, то, возможно, некоторые ваши работы посвящены сексу, — признала она. — Но в них есть и что-то еще. — Она подошла к ближайшей фотографии на стене, изображавшей женщину, чье настроение было таким же мрачным и грозным, как небо позади нее. — Эта женщина явно несчастна, и мне кажется, о сексе она не думает.
— Не будьте так уверены. — Он снова тихо рассмеялся. — Может, у нее только что был не слишком удачный акт.
Ли гневно фыркнула:
— Ну и задница же вы, мистер Монтера! На тот случай, если вы еще об этом не знаете.
Равнодушно глядя на нее, он сунул руку под свою обрезанную футболку, будто собираясь почесать живот, покрытый темными волосами.
