Тина Леонард - Двое
Раньше Анни не покупала этот сок, он был недешевый.
— Вы с мамой балуете Мэри, — заметила она.
Коуди усмехнулся.
— Еще бы! И получаем от этого огромное удовольствие, — сказал он, усаживаясь рядом с Мэри и подмигнув ей.
Анни взглянула на них и вдруг мысленно представила, что Коуди, Мэри и она — одна семья. Картина получилась не очень впечатляющая. Что-то никак не увязывалось в единое целое, и она поняла в чем дело. Да, ей нравился Коуди, она даже любила его, как брата. Но она никогда не смогла бы полюбить его так, как любила Карлоса. Может, Коуди и не ждет от нее этого и готов довольствоваться малым? Конечно, замужество очень бы облегчило жизнь и ее, и Мэри, но она не могла лишить Коуди радости быть любимым женщиной, с которой он когда-нибудь свяжет свою жизнь. Он стоит того. Коуди — прекрасный человек, который станет опорой семьи. Но ей не нужен брак по обязанности. И ей надо бы переговорить с ним об этом, но чуть позже.
— Знаешь, Коуди, — обратилась к нему Анни, стараясь переключиться на другую тему. — Возможно, отца выпишут уже завтра.
Он радостно взглянул на нее.
— Вот это новость! Вся больница наконец-то свободно вздохнет, потому что они только и мечтают выпроводить этого быка, — сказал он со смехом.
— Почему быка? — удивленно спросила Мэри.
— Коуди имеет в виду, что твой дед ужасно упрямый. Если что-нибудь втемяшит себе в голову, его не сдвинешь с места. Помнишь, у нас был бык? Точно такой же характер.
— Так нехорошо говорить о дедушке, дядя Коуди, — серьезно заметила Мэри.
Анни и Коуди рассмеялись. Коуди подошел к Мэри, поднял ее со стула и усадил к себе на колени.
— Я пошутил, киска. Это не значит, что я хочу обидеть твоего деда. Я вот тоже называю тебя киской. Но ты же не киска на самом деле, правда?
Коуди пощекотал ее за ушком, и она заулыбалась, ее глаза озорно блеснули.
— Нет, я не киска! — сказала Мэри.
Коуди встал и подбросил ее в воздух, она взвизгнула и залилась веселым смехом. Оказавшись снова в сильных руках дяди, Мэри взлохматила его волосы, а он сделал вид, что хочет «забодать» ее. Шум, смех, веселье — все это было Анни по душе. Она чувствовала благодарность к Коуди.
Благодарность, но не любовь.
Мэри с обожанием смотрела на дядю.
— А, так, значит, и дедушка шутил, когда назвал мистера Райеса хитрым лисом?
Коуди едва заметно усмехнулся.
— Он не мог сказать такое про мистера Райеса, — бросил он, поглядывая на Анни.
— Да-да, дядя Коуди, — уверила его Мэри. — Дедушка сказал: «Если этот чертов хитрый лис…»
— Погоди минутку, Мэри, — вмешался Коуди. — Я верю тебе, детка. Но мне надо кое-что тебе объяснить. Я называю тебя киской в шутку, потому что я тебя люблю. Ты ведь это знаешь?
Мэри кивнула.
— Я не думаю, что дедушка любит мистера Райеса, а? Как ты считаешь?
— Нет, не любит, — ответила Мэри и неожиданно погрустнела.
— Поэтому он вряд ли просто шутил, когда называл его хитрым лисом. Но я должен сказать, — я думаю, мама согласится со мной, — что в тот день дедушка был не в лучшем расположении духа. Поэтому он говорил такое, что в другой раз и не пришло бы ему в голову. Он сердился, и его язык опережал мысли. Понятно?
— Да.
— Хорошо. А теперь почему бы тебе не пойти в свою комнату и собрать там те игрушки, по которым ты особенно соскучилась? Мы возьмем их с собой и покажем бабушке.
— Конечно, дядя Коуди!
Мэри вприпрыжку убежала из кухни, и Анни с благодарностью посмотрела на Коуди.
— Тебе удается так чудесно ладить с ней!
— Я люблю Мэри как своего собственного ребенка.
Анни знала, что так оно и есть. И так было всегда с момента появления Мэри на свет. Но в словах Коуди она уловила нечто такое, что заставило ее вернуться к его недавнему предложению именно сейчас, не откладывая этот разговор в долгий ящик.
— Коуди, я тебя очень ценю и уважаю. В тебе есть все лучшие качества, какие только женщина может пожелать видеть в мужчине. Я бы хотела чувствовать по отношению к тебе нечто большее, чем признательность и уважение, но я никогда не смогу полюбить тебя так, как Карлоса. Прости уж.
— Я и не прошу об этом, — тихо заметил Коуди.
Анни ожидала такого ответа и была готова к нему.
— Понимаешь, он всегда будет стоять между нами. Я буду чувствовать себя неловко, словно я предала его. Я не смогу так жить — это будет несправедливо по отношению к тебе.
Коуди молчал. Пауза длилась довольно долго. Он сидел, уставившись в пол, и теребил волосы на затылке. Потом перевел взгляд на Анни и посмотрел пристально ей в глаза. Казалось, он читал в них больше, чем ей хотелось бы.
Он вздохнул и поднялся со стула. Было видно, что он подыскивает какие-то слова в ответ на чистосердечное признание Анни. Наконец сказал:
— Я все равно буду помогать тебе, Анни, во что бы то ни стало. Должен же наступить конец твоим злоключениям? Всегда есть выход из любого трудного положения, только я еще не нашел его для тебя.
Анни почувствовала облегчение. Скорее всего Коуди не влюблен в нее. Он, конечно, любит ее как близкую родственницу, но не больше. Поэтому ее отказ не разобьет его сердца. Она, в общем, так и предполагала — Коуди сделал ей предложение, исходя из интересов семьи, из сочувствия к ее невзгодам. А это не очень подходящая причина для того, чтобы навеки связывать себя брачными узами.
— Что я могу тебе сказать на это, Коуди? — Анни словно размышляла вслух. — С такими преданными, хорошими друзьями, как ты, мы справимся с любыми трудностями.
В этот момент зазвонил телефон и Анни кинулась к нему.
— Сейчас, я быстро, — сказала она на ходу, — и мы сразу поедем.
Она сняла трубку:
— Алло?
— Анни? Это Зак Райес.
— А… а… — только и смогла произнести Анни — она меньше всего сейчас ожидала услышать его голос, но быстро справилась с удивлением. — Как поживаешь?
— Я-то прекрасно. А вот как ты?
— У меня все в порядке.
Анни бросила взгляд на деверя. Жаль, что Зак позвонил именно в его присутствии. Коуди ведь слышит каждое слово.
— Ты меня озадачила вчерашним звонком, — говорил Зак. — Я забеспокоился. Собирался позвонить, но не смог вчера. Извини. Видишь ли, я был обязан присутствовать на ужине.
— О, не волнуйся. Как только я добралась домой, я сразу заснула как убитая, — соврала Анни.
Коуди передернул плечами и вышел. Она слышала его шаги в коридоре — он направился в комнату Мэри.
— Но у тебя был такой расстроенный голос вчера. Я испугался, что случилось самое худшее…
— Нет, слава Богу, пока все хорошо. — Анни пыталась сообразить, как ей объяснить причину вчерашнего звонка. — Мне не следовало тебе звонить. Просто не знаю, что на меня нашло.
