Валери Макгэрри - Сумочка
Открываю вино и протягиваю ему бокал. Наши пальцы встречаются.
Во время ужина Марк рассказывает мне, как провел день. Когда мы едим десерт, он расспрашивает меня о том же, я сажусь к нему на колени. Видя, что он смотрит на меня с вожделением, я расстегиваю платье, не мешая ему упасть на пол.
Потрясающий эффект от пчелиного молочка.
Лежа в постели, я пишу эсэмэску Ральфу с пожеланием спокойной ночи.
Как в машине, так и пешком все дороги ведут меня к Бастилии. На улицу Турнель. В половине случаев я делаю крюк. В надежде увидеть Ральфа. Я не наивная дурочка. И не собираюсь обманываться. Он начинает занимать слишком много места в моей жизни.
– Ты меня слушаешь?
Стоящая передо мной Майя выражает нетерпение.
– Что?
– Слушаешь, что я тебе говорю в данный момент? Готова поспорить, ты не сможешь повторить! – Зеленые глаза мечут молнии. Она ненавидит рассеянных собеседников. – К тому же ты ничего не ешь.
Я неубедительно перебираю листья шпината в тарелке. Дверь ресторана открывается, я оглядываюсь. Черный силуэт высокого мужчины. Мне кажется, что это Ральф. Но я ошиблась.
– Хочешь, повторю свои слова: «Ты влюбилась».
– Да нет…
Почему я отрицаю очевидное?
– Точно тебе говорю!
– Неправда. И вообще я не понимаю, как ты можешь это утверждать, если ничего не смыслишь в людях!
Напрасная агрессия. Досадую на себя. Но Майя хорошо держится.
– Может, и так, но это не важно. Ты, девочка моя, ведешь себя как животное!
Она с ума сошла. Я смотрю на часы. Через тридцать пять минут я буду с Ральфом.
– Ты слушаешь меня?
Я спрашиваю себя, как меня угораздило пригласить ее позавтракать.
– Ты ведешь себя как самка ньюфаундленда в горячке.
Хочет задеть меня.
– Гормональный взрыв виден невооруженным глазом.
Не хватало только, чтобы меня накручивали. Осталось двадцать девять минут. Вытаращенные глаза подруги требуют ответа.
– Ну и что?
Смеется:
– Ничего. Просто смешно видеть тебя такой, вот и все.
Смешно? Это словечко, вылетевшее из круглого оранжевого ротика, заставляет меня улыбнуться. Она продолжает говорить, смакуя обидные эпитеты. Взволнованная, потряхивая длинными кудрями, она легонько хлопает меня по плечу:
– Ну, иди. Пора. Я заплачу по счету.
Под столом надеваю туфли. Встаю. Чмокаю Майю в лоб и убегаю.
– Береги себя!
Звоня в дверь Ральфа, я успеваю забыть о ее последнем наставлении.
Тело и душа. В этом вся проблема. Я бросилась и душой и телом в объятия Ральфа. Неспособная, как любая женщина, отделить секс от рассудка, который приводит в движение сердце, заставляя его уступить под напором любви. Изобретая такие доводы, чтобы оно не смогло устоять. И вот я уже пленница своих ощущений, которые мой мозг квалифицирует как любовь со все большей настойчивостью.
Так, значит, Майя права? Наверное, я действительно влюблена. Я смотрю на мужчину, спящего рядом. Да. Скорее всего. По моей шее стекает слезинка.
– Are you crying,[54] Клео?
Глядя на меня, даже не открыв глаз, Ральф почувствовал, что я плачу. Может, по вздрагиванию моего тела за его спиной. Я кручу головой в знак отрицания, но слезы наплывают безудержно. Он опять растрогал меня.
– No, no, no, no…[55]
Опершись на локоть, он вбирает губами влагу моих глаз.
– I love you,[56] Клео.
Заключив меня в объятия, он вновь овладевает мной. Раздавленная тяжестью его тела, почти отделившись от своей плоти, я продолжаю лить слезы.
«I love you, Клео».
Нужно уходить. Вернуться к супружескому очагу, к Марку. Жаль, что мы не можем больше времени проводить вместе. И никогда не сможем. Наши четко организованные жизни не оставляют места для отклонений. Взаимные обязательства, распорядок. Есть мужчина, который меня ждет. Я в большей степени, чем Ральф, остаюсь недоступной. И мне приходится отчитываться.
Шесть часов. Марк скорее всего уже начал меня искать. Ральфу через полтора часа предстоит петь.
– Придете послушать?
– Куда?
– В «Оперу». Хотите побывать на сегодняшнем спектакле? – Мне бы очень хотелось. Но как украсть этот вечер, не встревожив или не ранив мужа? Догадавшись о причине моих колебаний, Ральф добавляет: – Вы можете прийти с ним.
Лицо, по которому ничего невозможно понять. Почувствует ли он себя неловко, увидев меня рядом с Марком – живым доказательством непрочности нашего союза? Мне не по себе, и я пытаюсь по его глазам угадать смысл его предложения. Равнодушие? Нет, в это я поверить не могу, особенно после сегодняшнего дня. Значит, вызов. Склонность к риску. Примерить себя к другому самцу, чтобы заполучить сердце самки. Очевидно, в роли соблазнителя, имея за плечами сценический опыт, он может быть весьма убедительным. От Марка останется горстка праха. Но пожалуй, время для таких битв еще не пришло.
– Спасибо, нет. – Пытаюсь улыбнуться. Покорная. Домохозяйка. – Я не могу… Не сегодня. – Ненавижу себя. Какая дура! Пытаюсь лукавить: – Может быть, в другой раз.
Я ищу его руку и сжимаю ее. Только бы он не оскорбился, только бы не стал требовать большего. Без грубости, но твердо Ральф убирает руку. Расстроен?
– As you like, Elizabeth.[57]
Элизабет – это любовница и мачеха Дона Карлоса, жена короля Испании. Невероятная история. Я не люблю намеков, но он, должно быть, действительно разочарован. Целует мои волосы.
– So long, my angel…[58]
Он быстро прижимает меня к себе. Я снова завладеваю его рукой, когда мы прощаемся у дверей.
– Я… я…
– Скажите!
Его глаза умоляют. Приходится закончить фразу:
– Я люблю вас, Ральф.
– I know…[59]
– Сейчас… больше всего на свете.
* * *По дороге домой я продолжаю осмысливать все те слова, которые мы успели сказать друг другу. «I love you, Клео». Так по– детски, и в то же время если это признание сделано зрелым человеком, оно содержит целую гамму чувств. Потому что взрослому приходится наступать на свое «я», превозмогать страх оказаться смешным, брать на себя риск одностороннего признания. Ребенку на это наплевать! В нашем возрасте отмеряешь семь раз, прежде чем отрезать. Во всяком случае, со мной это так.
Я решаю заскочить в галерею и прийти в себя среди полотен. Выпить чаю или пропустить стаканчик? Часок, чтобы перейти от одного к другому, мне не помешает. Войдя, я обнаруживаю на автоответчике сообщение от Марка: «Привет, детка, твой мобильный не отвечает, хочу предупредить тебя, чтобы ты не ждала меня к ужину – я встречаюсь со швейцарцем. Увидимся дома. Чао!»
Я отказала Дон Жуану, хотя и умирала от желания. Из уважения к браку. И все для того, чтобы в очередной раз убедиться: Марк не утруждает себя излишней щепетильностью! Я в бешенстве. Хватаю телефон.
