Юлия Комольцева - Я балдею от его ямочек
Лина хохотала до упаду.
– Одна, но пламенная страсть! – Вспомнила она пушкинские строки.
И вдруг само собой огненно вспыхнуло в голове вчерашнее: «Но я другому отдана, и буду век ему верна!».
Это Пушкин виноват. Куда не ткни, везде он отметился, на каждом шагу можно упоминать, в любой ситуации…
Гений, что делать.
– Джонни, наверное, тоже гений, – сказала она вслух.
– Почему тоже? – Удивился Егор.
Она снова засмеялась:
– Ты не спросил, почему гений?
Он блеснул ямочками и заверил, что никогда не сомневался в гениальности брата. Этот факт, как говорится, на лицо.
У подъезда Лининого дома они еще долго болтали, хотя уже решено было, что вечером снова встретятся и погуляют.
– На море охота… – вздохнул Егор, – водичка уже классная, наверное.
– Палыч нам голову оторвет!
Тренер не разрешал рисковать перед соревнованиями. Впрочем, Егор раньше не относился к запретам серьезно.
– Ты все-таки купальник прихвати, – велел он Лине, – мало ли что…
Она вдруг вспомнила кое-что. Спросила будто невзначай, мимолетно:
– Слушай-ка, не знаешь, что такое «солесито»?
Егор тряхнул чубом:
– Не-а. Мик знает, наверное. Это же по-испански, да? Он вроде говорил, что испанский учит.
Она выразительно молчала. Мол, где теперь Мик, как у него спросить. Егор предложил погуглить. Лина улыбнулась вяло:
– Ну, погугли, погугли.
– Ну, погуглю, погуглю.
* * *Несколько дней до турнира пролетели незаметно. Только приходилось каждую минуту проговаривать мысленно, как формулу: сначала игра, потом все остальное…
Сначала игра, потом все остальное!
Остальным был Мик.
Егор-то вон он, рядом. Скованность ушла, как ни бывала, – остались поцелуи, взгляды, от которых опять мороженым таяло сердце, горячие ладони, сладкая недосказанность…
…А Мик…
Он не отвечал ни на звонки, ни на смс-ки.
– Не изводись, ясно же, что обиделся, – повторял Егор.
– Объявится скоро, – отрезал Палыч, будто знал наверняка.
Лина себя убедила – знал. Иначе вообще труба! Хоть кто-то должен был знать! Пусть не ей, но кому-то же он доверял!
Скотина он все-таки, вот что, – вырывалось у нее по ночам, когда не спалось. Сказал, что придет, и не пришел. Сказал: «солесито!», и не объяснил, что это значит.
Скотина и есть! Баран упрямый!
Дни летели незаметно, то есть, наоборот, были яркими и праздничными. Просто быстро-быстро мелькали, будто пестрые бабочки. Дни летели – в них был Егор. Но снова приходила ночь и тревога.
Сначала игра, потом все остальное, шептала в подушку Лина.
В понедельник начался турнир. И Егор, и она играли первым запуском, на соседних кортах. Разминаясь, она чуть не плакала. Игра, игра, – а зачем? Если с Миком что-то случилось, разве нужны будут кубки, медали, баллы, набранные в турнире?!
Вдруг он приходит, не потому что передумал и не из-за гордости? Вдруг реально не в состоянии?
Самое паршивое, что не с кем поделиться. Она уже привыкла рассказывать все или почти все Егору. А если не ему, так Мику. Тут же получается уравнение с двумя неизвестными.
Дед, конечно, был немного в курсе. Накануне даже предложил сходить с ней на игру, хотя обычно присутствовал только с полуфинала.
– Чем ты поможешь? Я только отвлекаться буду, – отмахнулась Лина.
Его советы звучали, может, и логично, и разумно, но невыполнимо. Мол, время все расставит по местам, выдохни и живи спокойно. И еще вроде той пословицы: «делай, что должен, и будь что будет!».
Ну да. Она должна участвовать, вот и разминается. Но прежним азартом не пахнет!
– Жалко, что затея с Миком провалилась, да? – Шепнул Егор, пробегая мимо. – Он бы сейчас тут всех на уши поставил, разбудил бы это сонное болото!
Болото, и, правда, имело место быть. Первые дни всегда так, если речь идет о городском первенстве, которое тут проводится каждый летний месяц. Все знакомые лица: и игроки, и судьи, и организаторы.
Лина с неожиданным раздражением так и сказала Егору. Дескать, глупая идея-то была – протащить новичка вместо себя, когда все друг друга знают!
Он не обиделся.
– Ага, а ты заметила, что сами игры никто не смотрит? Даже родители не ходят!
– Ну ты же сам себе противоречишь, Егор! – Закипая все больше, она делала ракеткой яростные махи, – если бы тут появился Мик, все сбежались бы на его крики, и твой план сразу бы провалился!
Егор возразил, что никому бы в голову не пришло спрашивать у Мика фамилию. Послушали, посмотрели, поохали да разошлись. Он знал, о чем говорил: Джонни тоже всегда выделялся из толпы, но в начале «карьеры» никто не интересовался его данными.
– Людей вообще мало волнуют другие люди, – заключил он с горькой усмешкой.
Лина опустила ракетку.
– Ты что-то в философию ударился.
– Да потому что скучно. Сейчас я выиграю у Данилова, я его сто раз обыгрывал, и результат наперед известен. Завтра снова выиграю, у Кирюхи нашего, это тоже вполне предсказуемо. А третьим у меня Батон, знаешь, Батона?
Она покачала головой. Но тут же закивала.
– Я понимаю, о чем ты. Батон или не Батон, суть не в этом. У тебя куража нет.
Егор вздохнул и непонятным тоном сообщил:
– А у Мика он есть, ага!
То ли зависть, то ли все-таки восхищение – а может, и того и другого пополам, – прозвучали в его голосе.
Лина отвела взгляд, будто виноватая.
Егор ничего не заметил, только снова вздохнул. И, откинув чуб со лба, продолжил забег. Без куража или с ним, он привык делать то, что должен. Во всяком случае, на корте.
Теннис – это не просто спорт, это стиль жизни, вспомнила Лина чье-то выражение. Из спорта можно уйти, а тот, кто однажды взял в руки ракетку, уже не выпустит ее никогда!
Можно устать, сломаться, получить травму, – неважно, физическую, или психологическую, – но рано или поздно, ты опять подкинешь мяч и встанешь к стенке. А потом и к сетке выйдешь. Подтвержденный статистический факт!
Значит, что? Пусть сегодня нет куража – надо играть. И ждать, когда он вернется, ловить свою волну, вызывать вдохновение. Не всем же быть гениями, как Пушкин или вот Джонни. Мастера попроще, обычные профи – в любой области – тоже имеют право на существование. Лина понимала это и раньше, к высотам Олимпа не стремилась, играла себе и играла. Когда лучше, когда хуже.
Хоть бы у Егора сегодня была игра в другое время! Он бы смог на нее посмотреть, а она могла бы …
Лина не успела додумать, отвлек звонок сотового. Она метнулась к рюкзаку.
Мик?
Мик!
Волна радости окатила с ног до головы, но из вредности Лина равнодушно бросила в трубку короткое: «салют».
– Ни пуха, ни пера, – отозвался Мик.
С превеликим удовольствием она послала:
– К черту!
