Анастасия Соловьева - Похождения соломенной вдовушки
– Но если нет тропинки... мы же заблудимся в лесу!
– Не проблема! Я умею ориентироваться по звездам.
– Неужели? Ах ты хвастунишка!
Наклонившись, он легонько, по-приятельски поцеловал меня в щеку.
– Не волнуйся. Пятнадцать—двадцать минут, максимум полчаса – и мы на шоссе. Держись за меня. – Соломатников протянул мне руку, и я действительно почувствовала некоторое успокоение.
– Да я не волнуюсь. Просто сам понимаешь... В таких зарослях и шею недолго свернуть.
– Все будет хорошо. Верь мне.
Я думаю, что большинство согласится со мной: чесать в прямом смысле через темный лес да еще в модельных туфлях на шпильках – в этом нет ничего приятного. Но если найдется сильная мужская рука!..
Мне даже весело было шагать по лесу – продираться сквозь буреломы, перешагивать поваленные деревья, опираясь на руку Соломатникова. Рука была крепкой, и надежной, и одновременно нежной. Заинтересованной. Как будто по движению пальцев он старался угадать, что происходит у меня в сердце.
– А если менты нас на трассе засекут? – прикидывала я по дороге.
– Теоретически быть может все. А практически у них на это времени не хватит. Мы уедем на первой же попутке.
– Почему ты так думаешь?
– Кто же будет отказываться от денег?
– Смотря от каких.
– Ты в корень зришь, Мила. По большому счету в каждом деле существует лишь одна кардинальная проблема – цена вопроса. А мы, как поется в песне, за ценой не постоим.
– Но водитель может и испугаться! Представь, темной ночью двое выходят из леса. Женщина нарядная, на каблуках. Сразу поймут, что мы скрываемся.
– Дорогая, положись во всем на меня. – На этот раз я благосклонно приняла слово «дорогая» и получила мягкое благодарное рукопожатие. – Мы скрываемся, совершенно верно! Но мы можем скрываться не обязательно от милиции.
– От бандитов – это еще хуже. Бандиты разбираться не станут, если что, и водителя пришьют...
– Мы можем скрываться от твоего ревнивого мужа! – Соломатников высвободил руку и обнял меня за талию.
– Или от твоей ревнивой жены.
– Я прошу тебя, не думай ни о чем плохом! Верь мне, – прошептал Соломатников, склоняя губы к моим губам, и я послушно приняла его долгий пронзительный поцелуй и даже потеряла счет времени, пока вдруг что-то не царапнулось у меня внутри.
– Николай, надо торопиться.
Мы снова двинулись через буреломы, теперь уже молча, как заговорщики, связанные общей тайной, общей идеей. И это было... это было great! Грандиозно, как говорят англичане.
Вот, оказывается, о каком мужчине я мечтала все эти годы!
Мне нужен был умный, сильный единомышленник, способный протянуть руку и повести за собой. Следуя за ним по жизни, я бы почувствовала себя счастливой. Не говоря о том, что и своему партнеру я могла бы принести много пользы. Ведь у меня есть хватка, здравый смысл и масса других достоинств.
Хотя какую, например, пользу я могу сейчас принести Соломатникову? Просто иду рядом, опираюсь на его руку. Но он, кажется, и этому рад... Я исподволь наблюдала за состоянием своего спутника, чувствуя нежность и легкий трепет.
Лишь вид ночного шоссе мгновенно заставил меня забыть о деликатных переживаниях.
– Слушай, а куда мы поедем?
– В Москву.
В эту минуту вдали мелькнули зажженные фары автомобиля, и Соломатников вышел на проезжую часть, дабы водитель заранее увидел его.
Судя по тому, что разговаривали они недолго, цена вопроса оказалась привлекательной. Соломатников сделал мне знак садиться.
– Так куда мы все-таки едем? – уже в машине уточнила я.
– В голубые небеса. – Он простодушно улыбнулся, как взрослый, открывающий ребенку простой жизненный секрет.
– В каком смысле?
– В прямом! В прямом и единственно возможном!
Я не поверила и засмеялась:
– На небо? На тот свет?
– Эх ты, риелтор! «Голубые небеса» – это же известнейший в Москве жилой комплекс.
– Тогда понятно. А что мы там будем делать?
– Все, что мы собирались!.. В общем, Мила, мы едем ко мне домой.
– Как к тебе? Это невозможно!
– Почему же?
– Во-первых, – я вынуждена была перейти на шепот, – менты первым делом проверят квартиры, в которых мы прописаны. Во-вторых, я не хочу ехать к тебе. Твоя жена...
– Жена на Багамах.
– Не в этом дело. Это ее дом...
– А что до ментов, – развязно перебил Соломатников, – Мила, ты просто прелесть! Ты поверила во всю эту сказочку с погоней, бегством через лес и прочими прибамбасами?!
– Но это была не сказочка... – начала я, смутившись. – Мы в самом деле шли через лес. Ты что, не помнишь?
– Помню отлично! Только я все это выдумал для тебя...
– Что выдумал? Кражу машину?
– Кражу машины выдумали менты. Тут не в них дело. Я вторые сутки наблюдал за тобой и задавал себе проклятый вопрос: чем я смогу привлечь эту женщину? Деньгами? Подарками? Домом? Нет, ничего тебя не интересовало. И вдруг случайно я понял: опасность, экстрим – вот ее стихия. Я решил сбежать от ментов, и ты – впервые за двое суток – играла за меня. Ты была в моей команде. Это для меня самое главное! А все прочее... так, пустяки.
– Да какие же пустяки?! Если менты остановят сейчас нашу машину, нас упекут за решетку, как миленьких! Тебя – за кражу. Меня – за отстутствие документов.
– Чепуха! То, что ты сказала сейчас, – банальный страх советского человека перед всемогущим государством. Госстрах! Но ты не переживай! Я уже связался со своим адвокатом. Завтра утром он будет в местном отделении ГИБДД. Самое позднее в полдень ты получишь свою «витару».
– Ты переговорил с адвокатом? – эхом переспросила я.
– Конечно! Теперь нам совершенно нечего бояться. Мы наконец-то заслужили счастье и покой...
Последнюю фразу Соломатников произнес, точнее, горячо и интимно прошептал мне на ухо. Я невольно от него отстранилась.
– То есть ты хочешь сказать, что романтическую прогулку через лес разыграл специально, чтобы добиться моей... благосклонности?!
– Но ты должна гордиться! Твое женское тщеславие...
– Нет у меня никакого тщеславия!
– О, брось, дорогая! Женщины на редкость тщеславные существа.
– А ты говорил, что плохо разбираешься в женщинах.
– Ну не настолько, чтоб не знать прописных истин.
– Если б я знала, что нам не грозит никакая опасность, я бы ни за что с тобой не поехала!
– А это ты напрасно! Во-первых, впереди у нас незабываемая ночь, – он опять сбился на интимный шепот, – а во-вторых, ну куда тебе деваться в незнакомом поселке ночью?
Я промолчала, признав таким образом правоту Соломатникова, но с этой минуты настроение у меня стало портиться. Шальная нежность улетучилась, подступили скука и надоевшее за последнее время ощущение неприкаянности.
