Иван Жагель - Состязание в непристойностях
— На наших глазах зарождается прочный союз власти и капитала, — прокомментировал Целовальников.
Но вдруг он резко и бесцеремонно двинулся наперерез прибывавшим гостям, за рукав потянув за собой оператора. Такую его реакцию вызвал Петр Калачников, как-то незаметно уже проникший в глубь шоу-рума.
— Господин Калачников! — окликнул его Целовальников. — Калачников!!
Петр повернулся на крик и, увидев, кто его зовет, охотно подставился под объектив телекамеры. В таких случаях его не надо было уговаривать.
— Вы здесь по работе? — поинтересовался Целовальников.
— Нет.
— Слава Богу, оказывается, и наши люди иногда отдыхают. Я имею в виду телевизионщиков.
— Бывает…
Целовальников вспомнил, что уже очень давно не хамил и врезал:
— Собираетесь посмотреть машины или просто похавать черной икры?
— Просто похавать икры, — в тон ответил Петр.
— А почему вы один, без подруги… или вы предпочитаете иметь близкого друга?
— Да, и я надеялся снять здесь тебя, — прекрасно понимая, для какой передачи его интервьюируют, заявил Калачников, хищно надвигаясь на собеседника.
Можно было быть уверенным, что именно эти его слова не вырежут при монтаже: скабрезности в программе «Жизнь удалась» приветствовались особо. Целовальников с картинным испугом замахал руками, но не нашел что ответить и отстал.
Вообще-то Калачников собирался пригласить на эту вечеринку Волкогонову, и совсем не как персонального доктора. Ему давно хотелось сделать для нее что-нибудь приятное и, если уж быть до конца откровенным, хотелось продемонстрировать ей, в каких кругах он вращается. Иногда Петру казалось, что снисходительное отношение к нему Марины обусловлено тем, что она просто не знает, с кем свела ее судьба, ведь, кроме убогого мирка врача «Скорой помощи», она ничего не видела. Все женщины, которых он затаскивал ранее на подобные светские мероприятия, были под впечатлением от роскошной еды, напитков, от окружения и потом долго рассказывали подругам, где они побывали. Однако после того как прошедшей ночью после нескольких часов бурного секса Марина бесцеремонно выставила его на улицу, Петр все еще чувствовал себя смертельно обиженным и, в конце концов, решил наказать, что ли, Волкогонову, не брать ее на этот прием.
«Кем она себя возомнила?! — целый день кипятился Калачников. — Принцессой пилюль и клизм?! Королевой слабительного?! Подумаешь, ее сын может увидеть меня в ее постели! Раньше надо было гнать оттуда мужиков, еще до того, как они тебя обрюхатили!»
Он был так сердит на Марину, что демонстративно не позвонил ей с утра, хотя за последнее время, даже когда не было репетиций и они не встречались, Петр по крайней мере связывался с ней по телефону и в общих чертах сообщал о своем самочувствии. И порой они довольно долго болтали на темы, совсем не связанные с его здоровьем, — о кино, театрах, выставках. Но сегодня перебороть свою гордыню он все же не смог.
Впрочем, оказавшись в новом, шикарном автомагазине, Калачников на какое-то время забыл о своей несносной докторше. Как истинный автолюбитель, он с интересом осмотрел выставленные здесь машины, а в некоторых даже посидел за рулем, любуясь роскошными интерьерами, великолепным дизайном каждой, даже самой мелкой детали внутреннего убранства. Надо сказать, что и другие гости проявляли любопытство: дорогие тачки были важной составляющей их жизни.
У одного из лимузинов Петр нос к носу столкнулся с Соней Корзун, которая была со своим мужем-аптекарем — веселым, плюгавым толстячком, едва доходившим ей до плеча. Соня расцеловалась с Калачниковым и без всякого смущения представила мужчин друг другу.
Толстячок тоже нисколько не удивился знакомству жены с известным шоуменом, а возможно, он просто устал удивляться. Энергично пожав руку Петру, он кивнул на черный лимузин, рядом с которым они стояли, и заявил:
— А у меня такой уже есть! — после чего победно рассмеялся.
— Классная машина, — потрафил самолюбию аптекаря Калачников.
— А вы на чем ездите? — поинтересовался Корзун.
— Тюнинговый «мерс», двенадцать цилиндров!
Аптекарь многозначительно поцокал языком, было видно: он действительно понимает, о чем идет речь, и очень уважает людей, обладающих такими игрушками.
— А в нашей новой машине есть холодильник для шампанского! — со своей неповторимой логикой вмешалась в мужской разговор Соня.
И вообще она была верна себе. Уже отходя, Соня за спиной мужа кокетливо изобразила указательным пальчиком, что позвонит Калачникову. Тот, в свою очередь, продемонстрировал, что очень рад этой новости.
Заданный Калачникову вопрос ведущим программы «Жизнь удалась» относительно «похавать икорки» был совсем не журналистской аллегорией. Столы с выпивкой и едой стояли во всех углах шоу-рума, и почетное место на них занимали прямо-таки неприличных размеров бадьи с черной икрой. Эти посудины были помещены в крупно колотый лед, и их серебряные стенки матово лоснились от осевшей росы.
Закончив осматривать машины, Калачников вооружился огромной тарелкой и положил себе две большие ложки черной икры, под которую взял в баре шампанского — естественно, французского. Петр не выпил еще и половины бокала, как его тарелка опустела и он опять подошел к столам с закусками. В этот раз Калачников положил себе уже три ложки икры и несколько ломтиков вареной осетрины. Естественно, теперь ему уже не хватило шампанского, и он взял в баре еще один бокал, а потом вынужден был сходить за икрой, а потом опять за шампанским.
Перемещаясь между баром и буфетом, Калачников повстречался и поговорил со множеством знакомых, в том числе с главным режиссером небольшого и не очень известного театра, который лет пять назад приглашал Петра поучаствовать в антрепризе. В то время театральный начальник не столько был заинтересован в актерском таланте Калачникова, сколько в его раскрученной физиономии. «Представляешь, как будет смотреться твоя фамилия на театральной афише?!» — говорил он тогда. Теперь же Петру не поступило даже такого скромного предложения.
Затем Калачникова долго не отпускал губернатор одного из сибирских регионов. Он наговорил Петру кучу комплиментов и все приглашал приехать к нему в Сибирь в гости, где обещал показать настоящую охоту и рыбалку. Слово «настоящую» подвыпивший чиновник повторил несколько раз, при этом сжимая кулаки и делая свирепое лицо.
Поболтал Калачников и с известным в Москве ресторатором. Тот близоруко посмотрел в тарелку Петра и переспросил: «Это что, икра?» — после чего изобразил, будто бы его стошнило. То ли он когда-то пережрал ее, то ли хотел сказать, что в его ресторанах кормят лучше. Впрочем, Калачникову эта дурацкая выходка аппетита не испортила.
