Кирк Дуглас - Дар
И Мигель вышел из комнаты. Деннис вскочил с места.
– Я, пожалуй, тоже пойду… и благодарю, конечно, за то, что вы меня пригласили.
Том проводил его до дверей.
– Благодарю за урок верховой езды.
Деннис пробормотал что-то в ответ, но Патриция не прислушивалась к их разговору. Приникнув к окну, она следила за удаляющимся Мигелем. Он шел по снегу, держась еще прямее, чем обычно.
Она повернулась к Тому.
– Как вы могли?
– Что вы имеете в виду, дорогая?
– Вы его унизили!
– Почему вы так решили?
– Никто из нас не знал о том, что у него нет ноги.
– Но, дорогая, это же бросается в глаза. Мне захотелось помочь ему. Вот я и вручил ему эту брошюру – такой спортсмен, как он, должен почувствовать себя полноценным человеком.
– Но ведь он такой гордец!
Вздохнув, Том покачал головой.
– Наверное, вы правы. Но, знаете ли, дорогая, за столько лет, работая врачом, я научился сдерживать личные эмоции. Должно быть, я просто перестаю жалеть людей. – Он пошел по направлению к двери. – Немедленно пойду и извинюсь перед ним.
– Нет-нет, лучше будет сделать вид, будто ничего не произошло.
Он остановился.
– Да, пожалуй, что так…
Том налил себе еще чашку кофе и, казалось, погрузился в глубокие размышления.
– Я понимаю, что вы это не нарочно.
– Но это меня не извиняет. И именно это и пугает меня по-настоящему.
– Что пугает вас, Том?
– Такое количество ужасов, боли, страданий изменяет человека. Делает его бесчувственным по отношению к страданиям ближних.
Она с сочувствием посмотрела на него. Том меж тем уселся на диван.
– Я перегорел. Мне пора кончать со всем этим.
– Пора кончать с Ливаном?
– Да. Пока не стало слишком поздно.
Казалось, он пребывал в таком отчаянии, что она просто не знала, что сказать. Однако вскоре он сам возобновил беседу.
– Детское отделение будет заново отстроено на следующий год. Благодаря вам, фонд Кигана сумел встать на ноги. Пусть теперь им займутся другие – те, кто моложе и сильнее, чем я.
– Ах, Том, я так рада! Вы и так сделали более того, что в человеческих возможностях. Но чем вы тогда собираетесь заняться?
– Может быть, стану деревенским лекарем где-нибудь в здешних местах. – Он улыбнулся. – Вы ведь дадите мне какого-нибудь маленького конька и тележку, чтобы я смог объезжать клиентуру, не правда ли?
– Да я сама буду управлять этой тележкой!
Она заулыбалась.
– Но, Патриция, если говорить серьезно, мне предложено превосходное место в больнице Ленокс Хилл на Парк-авеню. И я решил принять это предложение. Мне хочется вернуться домой – хочется вернуться к вам.
– Ах, Том!
Руки Патриции обвились вокруг его шеи. Она поцеловала его.
Он крепко обнял ее и опустил рядом с собой на диван.
– Нам надо поговорить.
Ее сердце бешено забилось в предвкушении того, что он сейчас намеревался сказать. Он полез в карман пиджака и вынул оттуда небольшое колечко. Подержал его на ладони. Патриция увидела, как оно сверкает при свете лампы. Кольцо состояло из двух тонких серебряных полуобручей, скрепленных вместе.
– Это мусульманское кольцо. Его дала мне мать одного ребенка, которому я спас жизнь. В арабском мире кольцо – это символ совершенства. У него нет ни начала, ни конца. Оно длится и длится – вечно. Именно таковой я и представляю себе нашу совместную жизнь. Вам хочется надеть его себе на палец? – Взяв Патрицию за руку, он надел ей на палец серебряное кольцо. – Поглядите, Патриция, оно вам впору.
Слезы набежали ей на глаза и она уткнулась в его плечо.
– Том… как передать… то, что я чувствую… Насколько это…
– И не пытайся. Вместе – нам удастся превратить эту жизнь в нечто, подлинно великое…
– Конечно, Том, конечно. Именно этого мне так и хочется.
Он нежно поцеловал ее в лоб.
Мигель шваркнул за собой дверью и швырнул брошюру, полученную от Тома, в мусорное ведро. «Какого хрена берется он рассуждать о том, как мне себя вести, чтобы превратиться из урода в полуурода?» Сев на постель, он отстегнул протез.
Нынче вечером – впервые за все время, прошедшее после приключившегося с ним несчастья, – его откровенно унизили. Порой люди проявляли к нему чрезмерное любопытство, но в поведении Тома Кигана сквозила сознательная жестокость. Вот ведь сукин сын! Мигель посмотрел на протез, который держал в руке, и с отвращением зашвырнул его в дальний угол комнаты.
Он бросился на постель. Его душила ярость. И перед его мысленным взором витала рука Кигана, скользящая по золотым волосам Патриции.
К утру ударил мороз и все вокруг оказалось покрыто коркой льда. Когда Том с Деннисом решили покататься на лошадях, Патриция предупредила их, чтобы они не вздумали ехать по льду. И сейчас, когда они уже скрылись за деревьями, она по-прежнему напряженно всматривалась вдаль, тревожась за Тома.
От размышлений ее отвлек звонок телефона. Патриция взяла трубку. Женский голос с сильным акцентом с другого конца провода потребовал:
– Мне бы очень хотелось поговорить с сеньором Кардигой. Прошу вас!
– Минуточку, – сказала Патриция и, нажав кнопку внутренней связи, перевела вызов на Мигеля. Ей пришлось нажать на кнопку несколько раз – ответа не последовало.
– Прошу прощения, он не отвечает. Что-нибудь передать?
– Да. Передайте, что звонила Исабель Велосо. И по очень важному делу.
Патриция записала имя на клочке бумаги. Должно быть, это та самая женщина, которая, по рассказам Кончи, без конца названивает Мигелю. Голос женщины наводил на мысль о том, что она аристократка. Возможно даже, родственница Мигеля? Патриция решила пройтись до коттеджа и оставить записку под дверью.
Мигель сидел на скамье, вкруговую обходящей старую яблоню, у входа в коттедж. Почему он тут уселся, он же замерзнет? Его плечи уныло поникли, голова свесилась на грудь, – сейчас он ничуть не походил на высокомерного аристократа верхом на Ультимато. Он так глубоко задумался, что даже не расслышал се шагов.
– Мигель!
Он поднял голову.
– Вам только что звонили из Португалии.
Она передала ему клочок бумаги с именем той, что звонила.
Едва взглянув на листок, он поднялся на ноги.
– Благодарю вас, Патриция.
– И мне хотелось сказать вам… хотелось сказать, что я очень счастлива…
– Вот как?
– Мы с Томом заключили помолвку.
– Помолвку?
Мигель не знал этого слова на чужом языке.
– Да, мы собираемся пожениться.
– А, теперь понятно.
Но он не ответил ей улыбкой на улыбку.
– Что ж, мои поздравления… но тогда нам с вами следовало бы поздравить друг друга.
– Друг друга?
– Да! Я… как вы изволили выразиться… тоже помолвлен.
